Ознакомительная версия.
Секретарша двумя пальцами осторожно взяла у меня из рук визитную карточку и, мило мне улыбнувшись, плавно проплыла в кабинет своего шефа.
Ровно через десять секунд она вылетела обратно уже полностью проснувшаяся и, сильно меня удивив неизвестно откуда взявшейся способностью быстро выговаривать слова, затараторила:
– Извините, что заставила вас ждать… Андрон Владимирович приглашает вас к себе…
Я вошла в кабинет.
Я сразу же пожалела, что затеяла эту… аферу. Да, теперь я понимала, что мой визит к Лаптеву был самой настоящей аферой. И шансы закончиться удачно у нее были, как и у всякой аферы, примерно один к двадцати. А больше никогда и не бывает.
Лаптев посмотрел на меня так внимательно и так изучающе, что я просто похолодела вся. Он был, как всегда, очень мрачен, но я знала, что это только защитная маска, прилипшая к его лицу. За год он практически не изменился. Мне только показалось, что седины в его волосах было прежде побольше…
«Да он, кажется, красится!» – все еще весело подумала я, хотя ситуация требовала от меня не веселья, а сосредоточенности.
Он продолжал смотреть на меня молча, и это меня раздражало.
«Ну, начинается! – подумала я. – Опять эти дешевые провинциальные игры в молчанку… Но теперь-то мы кое-что уже повидали, нас голыми руками не возьмешь…»
– Вы, кажется…
Я заглянула в свой шикарный девственно-чистый блокнот и произнесла по слогам.
– …Лап-тев?
И посмотрела на него вопросительно. Это была сознательная, продуманная наглость. По лицу Лаптева видно было, что теперь он молчал уже не столько выжидающе, сколько возмущенно.
«Глотайте, глотайте, Андрон Владимирович, – резвилась я. – На здоровье!.. Тоже мне – арбатовский пуп земли нашелся…»
Не дождавшись от него ответа, я решила продолжить разговор в том же духе. Или он примет мой тон, или я собьюсь. И проиграю.
– И вы решили со своей…
Я вновь заглянула в свой матово поблескивающий кожей блокнот.
– …»Рам-пой»… покорить Москву, сидя в своей арбатовской Тмутаракани?
– Кто ее только не покорял, вашу Москву, – соизволил наконец ответить Лаптев. – Не так много ей и нужно, чтобы за мной пошла…
– И вы знаете, что ей нужно! Так, Лаптухин? – продолжала я.
– Лаптев, – мрачно поправил он меня.
– Что?
– Моя фамилия Лап-тев!
Мне очень не понравилась мрачная экспрессия, прозвучавшая в его голосе.
«Смотри, Ленка, не заиграйся», – предупредила я сама себя. Но меня немного понесло.
– Я не об этом, – отмахнулась я от его поправки. – Что нужно Москве? А, Лаптёхин?
– Откуда мне знать, что бабе нужно? – ухмыльнулся вдруг Лаптев, чем совершенно сбил меня с толку, и я не заметила, что он не прореагировал на очередное искажение его фамилии. – Вот – Арбатов, он мужик. И я про него все знаю…
«Это он на свою подпольную турбазу, что ли, намекает? – подумала я. – Как же ему ответить? Знаю я про его дела или нет? Рискнуть?»
– Что же вы так пренебрежительно говорите про женщин, Андрон Владимирович? – решила я показать Лаптеву, что шутки кончились, и намекнуть, что меня интересуют не столько дела рекламные… – У женщин желаний не меньше, чем у мужчин…
Мне показалось, что он намек уловил.
– Ну, если желание сильное, тысяча верст до Арбатова – пустяки! Полтора часа на самолете… – ответил Лаптев.
Я не заметила, как, но мне показалось, что мы поменялись ролями.
– Главное, знает ли Арбатов, что такое желание женщины? – Я шла напролом, но пока, как мне казалось, довольно удачно. – Ведь женщины гораздо более скрытны, чем откровенные до безобразия мужчины… А потому им и труднее говорить о своих желаниях.
– А зачем говорить? – усмехнулся Лаптев. – Платить нужно! И все желания исполнятся! Деньги – великий волшебник!
– Все любят деньги, – возразила я. – Но за деньги можно купить и восхитительный шедевр, и грубую подделку, согласитесь…
Наши роли опять слегка поменялись. Теперь Лаптев уже почти уговаривал меня, а я все сомневалась – не обманут ли меня? Причем мы умудрялись разговаривать с ним так, что ни разу впрямую не назвали предмета нашего странного торга. Но мы, кажется, имели в виду одно и то же. И хорошо понимали друг друга.
– Я тоже никогда и никому не верю на слово, – поморщился Лаптев. – Лучше всего потрогать своими руками, чтобы потом можно было рассказать другим… С достоверностью очевидца…
Я навострила уши. Что-то на слишком уж откровенные намеки мы с ним перешли. И вдруг он меня просто поразил одной только фразой, сказанной неизвестно откуда взявшимся у него вкрадчивым бархатным голосом. Честное слово, если бы я не видела, как шевелятся его губы, я решила бы, что это говорит другой человек.
– Если у вас найдется два-три часа свободного времени… Ехать совсем недалеко… И вам никого ни о чем не нужно будет спрашивать. Вы будете нашей первой гостьей среди наших гостей…
То, что я слышала, казалось мне нереальным. Я была уверена, что Лаптев приглашал меня на свою знаменитую уже в Москве турбазу! Вот это была удача! Это называлось получить информацию из первых рук… Я была просто горда собой. Надо же придумать такую удачную легенду! И так ловко построить разговор! В надежде, что я в Москве создам ему хорошую рекламу, Лаптев покажет мне абсолютно все, что у него имеется в арсенале чувственных развлечений. Он сам лезет в петлю, которую я ему разложила… Осталось только в нужный момент затянуть удавку.
Лаптев встал и подал мне руку. Я тоже поднялась со своего кресла. Он молча повел меня к двери, придерживая за локоть.
– Москва полна слухов о вас… – вдруг брякнула я ему, сама не понимаю, зачем, и чуть рот себе рукой не зажала.
«Каких, к черту, слухов! – заорала я на себя. – Что ты несешь? Испортить все хочешь?..»
Но было поздно – неосторожную фразу я уже произнесла. И Лаптев хорошо ее расслышал. Я понятия не имела, о каких слухах я говорю. Я и фразу-то эту произнесла только потому, что пауза в нашей беседе показалась мне затянутой… Дура! Потянулась бы пауза и подольше, черт бы с ней! А теперь Лаптев неизбежно заинтересуется, что это говорят о нем в Москве?
– И что же обо мне у вас говорят? – конечно же, спросил он.
Какой длинный у него кабинет! Мы прошли всего полпути, и не ответить я не смогу, это его насторожит. А отвечать нужно что-то конкретное. Надо срочно что-то придумать, какую-нибудь чушь… И, не успев как следует подумать, я брякнула второй раз:
– Говорят, что вы едва не стали местным губернатором… Что на недавних выборах вам буквально двух голосов не хватило…
– Этот некоторое преувеличение, – как-то медленно сказал Лаптев. – Извините, я только отдам необходимые распоряжения…
Он оставил меня шагах в пяти от двери и вернулся к своему столу. Защелкал клавиатурой компьютера. Я, как дура, стояла посередине его кабинета, не зная, как себя вести дальше. Ситуация почему-то пошла как-то вкось. Он не должен был оставлять меня торчать у двери в таком дурацком положении. Но тем не менее он меня оставил! И я не понимала – почему?
Лаптев за своим столом что-то затих. Стоял и разглядывал на мониторе то, что выудил из компьютера. Долго стоял. Потом сказал, обращаясь ко мне, потому что в кабинете никого, кроме нас, не было:
– Не хочешь на это взглянуть, девочка? Тебе будет интересно…
Что он там нашел в своем компьютере? Что-то по своему участию в выборах? Очень мне это интересно, как же!.. Только почему он перешел на «ты»? И что за странное обращение – «девочка»?
Но когда я взглянула на экран монитора, я все поняла, и мне очень захотелось вернуться на час назад во времени, в тот момент, когда я вышла из здания комитета по статистике и задумалась, что делать дальше… Вернуться, чтобы принять другое решение.
Я увидела на экране репортажные снимки, опубликованные арбатовскими газетами год назад, когда мы с Николаевым ушли с презентации, на которой он объявил себя будущим губернатором. На снимках был запечатлен сам Николаев, а разговаривал он с никому тогда не известной Еленой Гуляевой, то есть со мной…
«Он меня узнал! – мелькнула у меня в голове паническая мысль. – Мне конец!»
И все же я решила твердо настаивать на своей легенде. В конце концов, документы на имя Елены Дмитриевой у меня были в полном порядке. Я уже не Гуляева. Не будет же он сравнивать отпечатки пальцев.
Но ему и не нужно было сравнивать мои отпечатки пальцев.
– Давно тебя не было в Арбатове, девочка! – сказал Лаптев. – Иначе ты знала бы, что Андрон Лаптев на следующий день, после того как ты убила Николаева, снял свою кандидатуру.
Он засмеялся, и при его мрачном лице это был наводящий страх, жуткий смех.
– Я вообще не участвовал в этих выборах на пост губернатора… А ты чуть не провела меня, старого дурака. То-то мне с самого начала показалось, что от тебя несет чем-то знакомым… Какой-то глупой самоуверенностью. Которой ты мне тогда, год назад, и понравилась, когда нагло ввалилась в мой кабинет.
Ознакомительная версия.
