Ознакомительная версия.
– Что ты дополнительно поставил в цеху? – спросил Роман, пристально глядя на своего собеседника.
– Ничего особенного, мамой клянусь! – клятвенно заверил Бычара.
– Мама – это прекрасно, но говори по существу: какое оборудование ты поставил, после того, как стал начальником цеха? – продолжал пытать, Роман.
– Пару гладильных автоматов и три вентилятора, – выдавил, наконец, из себя Бычара, после минутного мекания и хеканья, означающие напряженную работу мозга.
– Вентиляторы, зачем поставил? – от нечего делать, спросил Роман, все мысли, которого, были заняты предстоящим выгоном крыс.
– Рабочие начали жаловаться, что жарко и влажно в цеху. Да и потолок в двух местах обвалился, – сквозь зубы, прошипел Бычара.
– Какие гладильные агрегаты ты поставил? – спросил Роман, смотря на красное, распаренное лицо бычары.
– Откуда я знаю, какие? Я, что, доктор? – набычился свежеиспеченный начальник цеха.
– При чем тут доктор? – совершенно на автомате, спросил Роман, в уме прикидывая источники шума и вибрации.
«Если он установил три гладильных автомата, два из которых тяжелые, в цеху, то ему пришлось сделать перестановку швейных машин. Следовательно вся центровка пола нарушилась, как и виброизоляция.
– Ты небось себе комнату отгрохал? – наобум спросил Роман.
– Обижаешь начальник! Две комнаты с баром и цветомузыкой! – похвастался Бычара, моментально обретя уверенность в себе.
«Вот еще и дополнительный источник шума. Бандюки любят по ночам зажигать и с девками куролесить!» – понял Роман, прикидывая, что надо опять полностью переделывать шумозащиту цеха.
На всякий случай Роман задал еще один вопрос, что бы полностью увериться в правильности принятого решения:
– Вентиляторы, поставил осевые или центробежные?
– Откуда я знаю ваши матершинные названия!
Внутри трубы, которые стоят! Какие парни вертушки достали – такие и поставили! – крикнул Бычара, которого Роман уже полностью достал своими вопросами.
«Осевые вентиляторы более шумные, чем центробежные. Да и виброизолировать их сложнее», прикинул Роман, сохраняя на лице равнодушную мину, хотя хотелось вскочить и настучать Бычаре по организму за его идиотизм.
– Суду все ясно. Надо полностью переделывать всю шумоизоляцию в цеху! Ты почему вентиляторы в цеху поставил? – сначала вынес вердикт, а потом спросил Роман.
– Я вентиляторы сначала на улице поставил, а на следующий день жильцы разорались, что пришлось им по организму настучать. Изверги ночью все вентиляторы ломом и кувалдой разбили. Даже кожух и воздуховоды расковыряли.
Представляешь, по улитке били ломом и кувалдой! Вентилятор и перестал крутиться! Пришлось новые вентушки доставать, которые в трубе крутятся, – пожаловался Бычара, скорчив обиженную физиономию.
– Сам виноват! Нечего умничать с оборудованием! А если бы у тебя под окном день и ночь вентилятор гудел? – попробовал пристыдить Бычару Роман, поглаживая сумку, в которой сидел притихший Крыс.
Все остальное оборудование Роман оставил в Газели, которая со скоростью восемьдесят километров в час, шла впереди.
– Я об этом не подумал. Да ерунда какая! Подумаешь, гудит вентилятор немного! Вон машины как газуют, никто же их не расстреливает! – попробовал найти оправдание своим действиям Бычара.
Но Роман его не слышал.
Перед глазами встал довольно крепкий мужичек, стоящий перед комиссией на балконе с охотничьим карабином с оптическим прицелом.
– Я буду расстреливать машинистов тепловозов! Нельзя строить у меня под окнами пункт реостатных испытаний! Пусть меня посадят, но парочку машинистов я убью! Зато весь дом будет мне благодарен! – орал мужик, надсаживаясь, как будто он находился в работающем тепловозе.
«Чего он так надсаживается?» – недоуменно успел подумать Роман, как увидел два микроавтобуса с надписью «Телевидение» ощетинившихся теле и видиокамерами.
– Делай, что хочешь! Обещай хоть золотую рыбу, хоть серебряную, только выручай! И пункт строить надо и рот заткнуть крикунам! – быстро проговорил заместитель начальника дороги, спрятавшись за широкую спину Романа.
– Пять миллионов дашь на шумозащитные мероприятия? – уголком рта, спросил Роман.
– Десять дам, только выручи! – на ухо прошептал зам нач.
Роман увидел перед собой миловидную девушку с микрофоном, украшенной какой-то надписью.
Какой именно, Роман не успел прочитать так как ему сунули микрофон и милая девушка спросила:
– Вы как представитель центра гигиены и эпидемиологии, что можете сказать о сути вопроса? Можно ли строить пункт реостатных испытаний на расстоянии двести метров от стены жилого дома?
«Вот стерва тележурналисточка! Хорошо подготовилась! Знает, что нарушены санитарные нормы!» – с веселой злостью подумал Роман, как оказался перед объективами телекамер, рядом с заместителем начальника дороги, который чувствительно толкнул его локтем в ребра.
– Мы только что обсуждали с представителем железной дороги существующую проблему и пришли к выводу, что поправить положение можно применив одно новаторское решение, которое позволит снизить шум до нормативных уровней около жилого здания, – мстительно сказал Роман, смотря как сосед его снова больно толкнул локтем в бок.
– Сколько времени вам потребуется для выполнения мероприятия? – успела спросить журналистка, как сверху загремел голос отставника, который оказывается тоже смотрел телевизор у себя на балконе. И сейчас, вооруженный мегафоном, отставной полковник спецназа решил принять участие в дискуссии:
– Через месяц первый тепловоз должен пройти испытание! Акт рабочей комиссии подписан!
– Я вам, в присутствии телекамер, обещаю, что мы через три недели проведем измерение шума после установки экрана! И шум на улице будет в норме!
– Нельзя за три недели установить экран! – снова загремел полковник.
– Держу пари на ящик армянского коньяка, что через две с половиной недели экран будет стоять! И на второй позиции контроллера шум будет в норме! – негромко сказал Роман.
– Ставлю свой Опель против вашего коньяка, господин инспектор, что это невозможно! – загремел голос отставного военного.
– Через две с половиной недели в это же время проводим измерения вместе с журналистами! – махнул рукой, Роман, показывая, что интервью закончено.
Вкопав вертикально два десятка рельс на расстоянии метра от работающего тепловоза, Роман установил на выхлоп глушитель и повесил гибкий экран на высоту восьми метров.
Шум снизился не только на второй, но и на восьмой позиции.
Через две недели, установив тепловоз, Роман вместе с заместителем начальника дороги залезли на крышу жилого дома, где жил злобный отставник и провели измерения шума.
– Сорок семь децибел! – удовлетворенно сказал Роман, присаживаясь на крышной вентилятор, зачем-то установленный на крыше дома.
– Рисковый ты парень санитарный врач! – покачал головой зам нач. дороги, вынимая пачку сигарет.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – радостно сказал Роман, принимая сигарету из начальнической пачки.
– А коньячку за вашу прекрасную работу не откажитесь выпить с героем России? – предложил полковник, появившись в десантной куртке.
– Коньяк знатный! Такой я уже лет двадцать не видел, – удивился зам нач беря в правую руку черную литровую бутылку с витиеватой надписью: «Ахтамар».
– Это из старых запасов, еще советских времен, – пояснил полковник, с ловкостью фокусника доставая три стаканчика.
Едва выпили по первой, как полковник метнулся за ближайший грибок и буквально через пять секунд вернулся с тремя складными стульями, которые расставил справа от крышного вентилятора.
В темпе разлив по второй, полковник повернулся к Роману и спросил:
– Почему, сейчас, даже когда работает тепловоз, у меня голова не болит.
Получив разрешающий кивок зам нача, Роман, начал рассказывать:
– На тепловозах установлены модернизированные дизеля с подводных лодок. При работе они создают низкочастотные колебания, которые у некоторых чувствительных людей вызывают головную боль.
Вы по всей вероятности относитесь именно к такой категории людей.
Сейчас, когда мы провели противошумовые мероприятия, у вас исчезла головная боль.
– Давайте еще по одной и хватит! – предложил полковник, разливая коньяк.
Выпив, полковник завернул пробку на бутылке и поставил ее на крышу.
Вынув автомобильные ключи, полковник протянул их Роману.
Ознакомительная версия.
