Не снимая перчаток, обменялись крепким рукопожатием. Краснов по опыту прежней службы хорошо знал специфику оперативно-следственной работы. По своему значению эксперт-криминалист – второй человек в СОГ после следователя. А зачастую, особенно по своим специфическим вопросам, – первый. Кто бы ни присутствовал на месте преступления из начальства – начальник ли райотдела, или областного УВД, или даже сам министр внутренних дел, – эксперт имеет полное право приказать им не топтаться в комнатах, не мешать ему делать свою работу, не следить и ни к чему не прикасаться, пока все потенциально доступные злоумышленнику предметы и поверхности не будут проверены на отпечатки пальцев.
Трудно сказать почему, но Краснов сразу же почувствовал полное доверие к этому человеку – именно в плане его профессиональной квалификации. Ровно так, как это произошло с медиком, о котором уже в первые минуты после знакомства у него сложилось позитивное впечатление.
– Докладываю, – сказал своим зычным голосом криминалист. – Это уже четвертое по счету помещение флигеля, которое я обследовал на предмет наличия отпечатков одного из потерпевших и поисков вещдоков. Начал я с вестибюля, но там ничего особенно интересного не обнаружилось. Затем обследовал малый банкетный зал и смежное помещение. И вот буквально только что закончил работать здесь, в будуаре. Планирую осмотреть еще два помещения. Затем займусь идентификацией по отпечаткам и составлением «карточек» по помещениям.
– Вы считаете, что это нам поможет в расследовании?
– А как же иначе! Уже есть интересные моменты, я о них тоже доложу. Но вначале несколько слов о нашей спящей красавице.
– Я могу пройти в будуар?
– Да, конечно. Я же говорю, что свою работу в этом помещении уже завершил. – Клинцевич показал пальцем на разноцветную подсохшую лужицу на полу. – Не наступите, это остатки трапезы юбиляра.
В этот момент из коридора донесся хрипловатый голос.
– Пинкертон, набери для меня пакетик этой субстанции!
– Через пару минут будет спецтранспорт, – сказал появившийся в дверном проеме медик. – Пробу крови я взял, но будет нелишним также проанализировать содержимое желудка юбиляра.
– Можешь забирать всю эту блевотину, – сказал Клинцевич. – Мне не жалко, особенно для такого хорошего человека, как ты.
Ворча что-то под нос, криминалист все же выполнил просьбу медика. Присев на корточки, набросал чем-то вроде щипчиков несколько мелких кусочков и фрагментов «субстанции» в пакетик. Выпрямился, провел двумя пальцами по верхнему краю пакета и передал его медику:
– Держи... Вечно, Леонтьич, я делаю твою работу!
– А я – твою, – добродушно парировал медик, пряча пакетик в кофр. – Ну, я в морг, товарищи, потрошить тело.
– Ждем от вас известий, Петр Леонтьевич, – сказал Краснов. – И помните, что у нас по этому делу «дэдлайн»[15] ровно в полдень!
Около минуты Сергей разглядывал вторую жертву. Это была девушка лет двадцати трех. Она лежала на боку, головой чуть ниже подушки, выпростав из-под простыни, укрывавшей ее до пояса, левую руку с тонкими ухоженными пальцами. Копна светлых волос частично закрывала ее лицо. Но и так видно, что девушка весьма красива, что у нее великолепная фигура. Роскошная женская особь. В ложащемся ровными густыми слоями медово-янтарного оттенка свете люстры и настенных светильников она казалась живой... Хочется коснуться ее голого плечика рукой, встряхнуть, сказать:
«Эй, красавица, ну-ка проснись!..»
Но она уже не проснется. Никогда.
Чтобы не пропустить ничего важного – хотя и не хотелось этого делать, – Краснов на какое-то время снял с нее простыню, ранее укрывавшую ее до талии. Затем, вернув простыню на место, слегка изменил положение тела и ощупал пальцами голову. Лицо у девушки было заметно бледнее прочих частей тела. Губы потрескались, глаза ввалились. В таком вот положении она больше уже не казалась «спящей красавицей»...
– От чего она умерла? – поинтересовался Краснов у криминалиста (хотя этот вопрос было уместней задать медэксперту). – Не вижу следов насилия на теле. Во всяком случае, внешних следов.
– А разве Леонтьич вам не сказал? – удивленно произнес криминалист.
Краснов пожал плечами:
– Я, признаться, пока и не спрашивал.
– Так это понятно же, – сказал Клинцевич. – Если не на все сто, так на девяносто девять. Чай, не бином Ньютона.
– Ох, уж этот наш Леонтьич, – усмехнулся Тихомиров. – Любит темнить и не открывать до последнего пару-тройку карт.
– Не знал, что у нас здесь покерный клуб. – Краснов почувствовал очередной приступ раздражительности. – Я думал, вы... мы тут делом занимаемся, а не в картишки перекидываем.
– Мы не каталы, а скорее фокусники, гадалки и эквилибристы... Случается, что на кофейной гуще гадаем. Или вглядываемся, как древние авгуры, в потроха жертвенных существ, пытаясь понять, что к чему в наших раскладах. – Тихомиров кивнул на «спящую красавицу». – Ну а сам-то что думаешь?
– Наркотики? Я заметил у нее покраснение носовой полости... Нюхнула? Неужели перебрала кокса? В сочетании с алкоголем получился такой убойный коктейль?
– Близко к истине, – сказал Тихомиров. – Но надо знать точно.
– Некоторые участники этой вечеринки определенно употребляли кокаин, – заметил криминалист. – Я обнаружил в банкетном зале следы «дорожек». – Клинцевич выдвинул верхний ящик прикроватной тумбочки. – Но тут дело посерьезнее... Взгляните на это!
Краснов подошел ближе. В ящичке лежало несколько предметов, о предназначении которых гадать человеку его рода занятий не приходилось.
Он осторожно, кончиками пальцев, взял золотистого цвета шкатулку. Она оказалась довольно увесистой (надо полагать, из чистого золота). Открыл... Внутри три отделения. В одном – надорванный пакетик с порошком. В другом – серебряная лопаточка, чтобы измельчать этот самый порошок. Третье – пустует. Закрыв шкатулку, положил ее на прежнее место. В ящичке также обнаружились надорванная упаковка с одноразовыми шприцами, эластичный жгут, бутылочка антисептика, вата и уже использованный шприц.
– Героин? – Краснов покосился на криминалиста. – Сделали тест?
– Он самый – герыч! – сказал тот. – Так что умерла девушка, скорее всего, именно от передоза. Но более точное заключение должен дать наш уважаемый патологоанатом Леонтьич.
Краснов, вздохнув, вновь склонился над обнаженным женским телом, слегка прикрытым простыней. Осмотрел ее руки, обращая внимание на внутреннюю сторону предплечий и локтей. На левой руке – чуть выше сгиба локтя – небольшая гематома. Вполне можно было не обратить внимания или подумать, что это синяк. Еще раз осмотрел ноги... И не нашел иных характерных для героиновых наркоманов отметин от инъекций.
– Странно, – сказал он. – Девушка не выглядит героиновой наркоманкой. Очень странно. На шкатулке есть отпечатки?
– В том-то и дело, что пальчиков нет. Ни на шкатулке, ни на использованном шприце.
* * *
– Еще один важный момент, – сказал криминалист. – Я сейчас покажу шхеру, где прятался еще как минимум один участник событий.
Он подошел к шкафу купе, занимающему всю стену справа от входной двери. Сдвинул в сторону дверь шкафа – ту, что ближе к входу. Краснов заглянул вовнутрь. Эта секция шкафа явно предназначалась для верхней одежды, но сейчас там никакой одежды не было. Почти метр в глубину, два в ширину и столько же примерно в высоту. Взрослый человек там вполне может поместиться. И даже двое, а то и трое. Но в данный момент там, в этом шкафу, ничего и никого не было. Пусто. Ни живых, ни мертвых.
– Кто здесь прятался? И откуда вам это известно?
– Тот, кем сейчас займется Леонтьич, – уверенно сказал Клинцевич. – Откуда известно? Да тут полно его отпечатков! И на ручке, и на поверхностях – как внешней, так и внутренней.
– А откуда вы взяли, что это именно его отпечатки?
– Если позволите, я поясню. – Клинцевич изобразил дружелюбную улыбку. – Снимать ужмура отпечатки его хладных конечностей вообще не было никакой нужды.
– Это как же понимать? Появились какие-то новые технологии в дактилоскопии, о которых мне ничего не известно?
– Все намного проще. Этот молодой человек имел судимость... Пусть и условный срок – три года, но в картотеке его пальчики имеются. Фамилию, имя и отчество, а также год рождения мы установили сразу же. Я ввел эти данные... И получил всю необходимую информацию по своей части.
Краснов посмотрел на стоящего у узкого стрельчатого окна мужчину.
– Саныч, а почему я не в курсе этой важной детали? То есть не знал, что этот молодой человек имел судимость? Пусть даже условную?
Тихомиров пожал плечами:
– Наверное, потому, что не спрашивали. Если человек не будет задавать вопросов, он не получит и ответов на них... Почаще спрашивайте у окружающих – будете больше знать.
