- Говорите!
- Петр Петрович! Это - Кастет…
- Кирей с тобой? Где вы?
- В Летнем саду, врача надо, срочно!
- Я понял. Он…
- Живой. Дышит тяжело, но живой!
- Сейчас буду. «Скорую» только не вызывай!
Начали собираться люди - старушки с внучатами, молодые мамаши с младенцами в колясках, подошел милиционер, спросил с надеждой:
- Пьяный?
- Сердце, - ответил Кастет, поморщившись. От мента пахло потом, чесноком и застарелым, въевшимся в форму перегаром.
Он нагнулся, понюхал, посмотрел на Леху:
- Не дышит!
Кастет оттолкнул бабульку с чадом, услышал в спину:
- Дай посмотреть-то, деревня, чего толкаешься!
Нагнулся к Кирею, снова нащупал пульс, тот же - слабый и беспорядочный.
Где-то рядом засигналила машина, громко, пугающе, на аллею въехал джип, остановился возле Лехи и лежащего на скамейке Кирея. Из джипа, еще кажется не остановившегося, катившего по аллее, выскочил доктор, самый настоящий доктор, самый нужный сейчас - в белом хрустящем халате, белой же шапочке и с красными резиновыми трубочками на шее.
За ним медсестра, слишком красивая, чтобы просто спасать человеческие жизни. А доктор уже порвал на Кирее рубашку, сказал что-то непонятное сестре, та подала ему шприц, так, словно всю дорогу, от Каменного острова до Летнего сада, ехала с этим шприцем в руках, и доктор всадил шприц в самое сердце Кирея, потом отбросил пустой, ненужный, на газон, чем вызвал недовольный ропот бабушек и мамаш, начал усиленно нажимать на грудь Кирея, как раз в том месте, где только что сделал укол.
- Помрет, - с удовольствием сказала одна бабушка другой.
- Помрет, - согласилась та.
- Уже помер, - радостно сказала третья бабушка, сказочное воплощение доброты и жизнелюбия.
- Не-а, - не согласилась первая, - доктор, вишь, работает!
- Дуру гонит, - по-современному откликнулась третья, - бабок побольше срубить хочет. Машина, гляди, какая богатая, значит, деньги есть!
Доктор оторвался от Кирея, повернулся к Леше и улыбнулся:
- Все в порядке, но в больницу надо, срочно!
- Надо, значит, надо, - сказал Сергачев, оказывается уже давно стоявший рядом. - Теперь я решаю!
Доктор поднял с земли упавшую шапочку, на которую уже наступил кто-то из представителей старшего поколения, отряхнул не глядя, сунул в карман.
- Дай закурить, - сказал он Кастету.
А бабульки уже столпились вокруг джипа, яростно лупцуя его сумками и крича:
- Куда ты приехал, ирод, тут дети малые гуляют, а ты на машине своей говенной! Сейчас милицию-то вызовем, и на пятнадцать суток тебя, на пятнадцать суток!..
Милиционер стоял рядом с шоферской дверцей, курил дорогие бандитские сигареты и с удовольствием слушал крики бабушек.
- Сейчас уедем, - сказал ему водитель.
- Да стой сколько влезет, чего их слушать-то! - милиционер сплюнул в сторону старушек. - Понабежали тут…
Братки бережно положили Кирея на заднее сиденье джипа, Сергачев сел спереди, рядом с шофером.
- Леша, ты в Киреевскую машину садись, она у ворот стоит. Езжайте за мной, там поговорим…
«Там - должно быть, в больнице», - подумал Кастет.
Бабульки и мамаши расступились, пропуская машину, потом сомкнулись вновь, обсуждая случившееся.
- А я говорю - помер он! - кричала бабулька-скептик. - А доктор дуру гонит, точно говорю, гонит дуру. Вот у нас в поликлинике участковый… Я ему говорю - болит левый сердечный желудочек, а он, сволочь, только смеется, не может, говорит, такого быть. А кто лучше мой организм знает, я или он? И еще был случай…
Что еще произошло в жизни бабушки с больным левым желудочком Кастет уже не слышал, потому что шел к воротам Летнего сада, где левыми колесами на тротуаре стоял джип Всеволода Ивановича Киреева, или вора в законе Кирея.
* * *
Мы совсем немного отстали от машины с Киреем и Сергачевым «на борту». Они уже въехали на территорию больницы, а наш джип уперся в полосатую палку шлагбаума.
- Куда? - грозно спросил охранник в навороченной «камуфляжке», с наручниками и дубинкой на поясе.
- Мы с ними, - сказал я, махнув в сторону скрывшейся машины Кирея.
Охранник покачал головой и положил руку на дубинку.
- Там! - сказал он, указав в сторону парковки. - Стойте и ждите!
После чего развернулся и пошел в свою будку, где уже готовился к бою его коллега.
- Вышибем? - спросил меня водила. - Шесть секунд!
- Чего вышибем? - не понял я.
- Шлагбаум! - он угрожающе рявкнул мотором и сдал машину назад.
- Не надо, - махнул я рукой, - давай на стоянку, подождем, покурим…
Хотя, конечно же, хотелось быть где-то рядом с Киреем, знать все сразу, сейчас же… Водила аккуратно въехал на стоянку и сказал с укоризной:
- А Кирей бы вышиб!..
Сергачев вышел ровно через полчаса, я знаю, смотрел время каждые пять минут, закуривая новую сигарету. Я увидел его на аллее, сгорбленного, старого, с полотняной кепочкой в руке, и сердце сжалось от нехорошего предчувствия, но я не пошел навстречу плохой вести, просто вышел из машины и встал, опершись о нагретый солнцем капот, а Сергачев все шел и шел, едва переставляя ноги и неминуемо уперся бы грудью в шлагбаум, но охранник приподнял его ровно настолько, чтобы пройти человеку, и Сергачев прошел, не заметив шлагбаум, как не замечал ничего вокруг, и если бы я его не окликнул - прошел бы мимо меня…
- Петр Петрович! - сказал я тихо.
Он поднял голову, посмотрел сквозь меня и сказал тихо, в никуда:
- Все!..
- Умер?
Сергачев покачал головой, как лунатик обошел машину, сел в тени на заднее сидение, попросил у водителя сигарету.
- Умер? - переспросил я.
Сергачев опять покачал головой.
- В реанимации…
- А хрен ли тогда головой качаешь, сволочь лысая? Все, все!..
- Для меня - все! - сказал Петр Петрович. - Кончилась вся эта игра в полицейских и преступников, «Зарница», ети ее мать, для взрослых!..
- А Кирей, что Кирей? - Мне захотелось врезать чем-нибудь тяжелым по этой лысине, покрытой старческими крупными веснушками.
- В реанимации Кирей, к нему не пускают, и пустят не скоро. Два инфаркта за сутки - это тебе, Леша, не хухры-мухры, с этим не шутят! Выживет твой Кирей, - сказал Сергачев уже спокойно, - выживет, но долго не протянет. Это я могу годами не пить, не курить и с женщинами только разговаривать. А Кирей так не сможет! Ты думаешь, он карамельки эти сраные будет жрать? - закричал вдруг Сергачев, вытащил из кармана горсть «барбарисок» и швырнул их в кусты. - Не будет! Не жди! Потому говорю тебе - не жилец!
Он успокоился, подобрал две упавшие у ног конфеты, бережливо положил в карман.
- А о деле о твоем мне Кирей сказал, взорвать тебе чего-то надо… Срочно?
- Хотелось бы…
- Ладно, - Сергачев выкинул окурок, тяжело потянулся. - Пойдем куда-нибудь в кафе, посидим, перетрем твои проблемы…
- Куда ехать? - водитель стоял в сторонке, разговор, конечно, слышал, но потому и возил Кирея, что услышал - и сразу забыл!
- Мы пешочком, Сеня, - обычным ласковым голосом сказал Сергачев. - Ты стой здесь, мало ли что привезти надо.
Сеня кивнул и залез в машину на переднее шоферское сиденье.
- А то отвезу?
Сергачев махнул рукой и пошел куда-то вперед, через сквер, окружающий больницу, я - за ним.
- Петр Петрович, может, здесь и поговорим?
- Здесь, а где же, не в кафе ведь о бомбах говорить. Давай, выкладывай, что у тебя за проблемы.
Я повторил то, что уже рассказывал Кирееву, о двадцати семи филиалах партии «Русский путь» в разных городах России, о показательных взрывах, которые нужно там организовать в один день и час, и немного - о цели этих взрывов и о Романове-Черных, стоящем во главе этой партии.
То ли сквер был небольшим, то ли разговор - долгим, но мы уже вышли на какую-то шумную улицу, которая оказалась улицей Кирочной, она же - Салтыкова-Щедрина.
Мы зашли в ближайшее кафе, заказали два кофе с коньяком, и я дал Петру Петровичу список «путейских» филиалов.
- Ни хрена себе Черных развернулся, - сказал Сергачев, просмотрев список, - по всей стране! Во, - ткнул он пальцем в бумагу, - Хабаровск, Владивосток, Южно-Сахалинск… Не знаю, Леха, как тебе и помочь. Двадцать семь адресов - это пятьдесят четыре человека надо, и не простых человека, а чтобы взрывное дело знали и не бандюгами были, а вояками, из отставных…
- Погоди, Петр Петрович, а те бойцы, с которыми я в Америке был?
- Дело гутаришь, - Сергачев оживился, - дай подумать! Кой-кого найти можно, кап-три Барков здесь со своими ребятами, где Николаев - я не знаю, но найти можно, а остальные кто-где, их не собрать…
- Ну, две пятерки уже есть!
- Не говори гоп! С ними еще говорить надо.
- С ними я договорюсь, - уверенно ответил я.
- Ну ладно, - Сергачев допил кофе, перевернул чашку на блюдце, посмотрел на узоры гущи. - Херня какая-то! Ты, Леша, со своей стороны кого-нибудь подбери, все-таки пятьдесят человек найти надо, а это трудно!
