А Ирина все смотрела и смотрела на любимое лицо, пока слезы не навернулись на глаза, и лицо его стало расплываться. Тогда она проговорила, тихо, еле выдавливая из себя слова:
— Виталичка, я очень тебя люблю, но нам нужно расстаться.
Виталий не произнес ни слова, он повернулся и медленно пошел к своей машине.
Она смотрела ему вслед и ей казалось, что она видит его в последний раз. Силуэт его начал сильно расплываться — слезы застилали глаза.
Видя, что Виталий уходит, Олег бросился за ним со словами:
— Подожди… ты совсем уходишь? Мы теперь можем жить спокойно?
Но Виталий не слышал его, у него в голове, как колокол, стучали слова любимой, мозги его затуманились. Для него этот удар был даже больнее потери погибших друзей.
— Постой! — кричал в догонку Олег.
Но «Челленджер» уже тронулся с места и через секунду скрылся за поворотом.
* * *
Прошлым разговором с Виталием и его результатами Олег не удовлетворился. Он хотел обезопасить себя всячески, застраховаться от любых случайностей. Поэтому он уже на следующий день обратился к частному детективу, агентство которого бралось за любую работу.
— У меня есть подозрения, что он хочет украсть моего ребенка, — говорил он сыщику, сидя напротив него в небольшой комнатке детективного агентства, — с целью получения большого выкупа.
Детектив, мужчина уже в возрасте и проработавший до самой пенсии в милиции, сразу усомнился в данной версии, однако вида не показал. По роду своей деятельности он знал Бандеру не хуже Олега, поэтому и сомневался. Но клиент есть клиент, как говорится, кто за девочку платит, тот ее и танцует.
— Я о нем, скажем так, навел кое-какие справки, — продолжал Олег. — Он неоднократно судим за тяжкие преступления. От такого, скажем так, всего можно ожидать. По этому я и обращаюсь к вам, к частному детективу. Мне необходимо установить за ней дневное наблюдение. Докладывайте мне обо всех ее контактах, особенно с ним, если таковые будут.
— Нам нужно составить и подписать договор, — сказал детектив.
— Да-да, конечно. Вот тут ее фотографии. Ну., его в лицо, я думаю, знаете? Да?
Сыщик согласно кивнул головой, когда-то он несколько лет руководил шестым отделом УВД, который впоследствии назвали УБОП, еще бы ему не знать Банина.
— Вот машины, на которых она может ездить, — Олег выкладывал на стол фотографии и бумаги, к посещению он подготовился основательно. — Это вот сотовый телефон, это домашний… ну… если будете устанавливать прослушку. А вот его машина, на которой он ездит…
* * *
Закрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья, Виталий сидел за рулем «Челленджера», припаркованного на привокзальной площади. Он не спал, не дремал, просто сидел и ждал прибытия иркутского поезда. Настроения не было никакого, ни плохого, ни хорошего, пусто как-то.
Он вставал утром автоматически, не радуясь предстоящему дню и не ожидая от него ничего. По привычке ехал по делам, по привычке разговаривал с людьми, по привычке улыбался или наоборот распекал кого-то, но внутри не ощущал ничего, кроме пустоты. И пустота-то эта была какой-то ни холодной, ни горячей, ни щемящей и оставаться в ней не хотелось, и вырываться сил не было, не было и желания. Желаний вообще никаких не было, даже элементарных пить, есть, спать. Когда надо, он ел, но вкуса не ощущал, когда надо, он спал, но снов не видел, просто это было надо, и он это делал.
Объявили прибытие иркутского. Виталий, открыв глаза, смотрел, как медленно двигались зеленые вагоны, двигались-двигались и наконец встали.
Из разом открывшихся дверей потянулись пассажиры с чемоданами, пакетами, ящиками, мешками. Приехавших было немного, и Виталий сразу заметил высокого парня, в кожаной зимней куртке с большой спортивной сумкой через плечо. Это был Волчек — Денис Волков, его-то и встречал Виталий.
Увидев Дениса, Виталий слабо улыбнулся, но и эта грустная улыбка быстро растаяла на его лице. Подождав, когда Волчек подойдет поближе, Виталий вышел из машины и встал рядом так, чтобы Денис его заметил.
Они обнялись, поздоровались.
— Как доехал? — спросил Виталий.
— Да, ничего, нормально. Клиентов только хороших не попалось, — ответил Денис, не привыкший, по всей видимости, терять время даром.
— Да они рожи твоей хищной боятся, — пошутил Виталий. — У тебя же на лице все написано.
Денис хмыкнул, принимая шутку, и пошел садиться в машину.
Когда друзья сели в машину, Виталий посмотрел на его куртку и спросил:
— У вас что, уже зима началась?
— Ну, холодно уже, — ответил Денис, — Ну, так рассказывай, зачем вызвал?
— Да игровые тут наши начали гриву задирать, — медленно и как-то равнодушно выговорил Виталий. — Надо их наказать.
— Интересно! — удивился Денис. — Насколько я тебя знаю, по части кого-нибудь наказать, лучше тебя и нет никого.
— Не, Волчек, зачем кровь проливать, когда можно технично все сделать.
— Ну! — согласился Денис. — И чужими руками.
При этих словах Бандера строго посмотрел на приятеля, тот моментально оценил его взгляд и, улыбнувшись, давая понять, что это шутка, сказал:
— Да ладно-ладно, сделаем. Отход обеспечишь?
— Конечно нет, — серьезно ответил Виталий, — Пусть тебе по седлу дадут и деньги заберут.
Голубые глаза Волчка округлились.
Бандера изобразил на своем лице нечто вроде улыбки, давая понять, что это тоже была шутка. Бывшие зеки, привыкшие подкалывать друг-друга, молча улыбнулись. Один-один.
Виталий повернул ключ в замке зажигания, запуская двигатель, левая рука привычно потянулась к рукоятке переключения скоростей, но неожиданный вопрос Дениса остановил ее, заставив замереть в воздухе.
— От тебя что, любимая жена ушла?
Виталий с удивлением посмотрел на друга.
— С чего ты взял?
— Да взгляд у тебя какой-то пустой. Будто ты не рад этой жизни… да и встрече нашей.
«Ты смотри, какой психолог! Ну да, в его профессии без этого нельзя», — думал Виталий, глядя на Дениса.
— Да нет. Друга детства похоронил недавно, — Виталий не хотел обсуждать настоящую причину, это было глубоко личным, интимным.
— А-а, — отозвался Волчек таким тоном, будто хотел сказать: «Как скажешь, брат. Не хочешь — не говори».
Виталий посмотрел на Дениса долгим взглядом, подумав при этом, что с такими людьми надо быть поосторожнее, и машина тронулась с места.
* * *
Бар «Сказка», где обосновались игровые, вполне соответствовала своему названию, во всяком случае, архитектурно. Входящий сначала попадал в коридор, который был стилизован под пещеру с вмурованными в ее темные неровные стены скелетами, а в зал попадал, как бы выходя из красной пасти дракона.
В полутемном зале, где на стенах висели огромные пауки и другие сказочные персонажи, гремела музыка.
Ей вторили светоэффекты, вырывая из тьмы отдельные лица, фигуры колышущейся в такт музыке толпы. В баре рекой текли пьянящие напитки, но даже и без них от одной только музыки и постоянного мелькания света можно было опьянеть. И толпа пьянела, входила в раж, дергалась, извивалась, сжималась в комок, распадаясь затем на отдельные группки, на отдельных людей и снова сбиваясь в огромный комок, безоговорочно повинуясь ритму. Ритм управлял толпой, сама мелодия никого не интересовала, ее могло вообще не быть.
Толпа, взлохмаченная и потная, отдавалась этой «музыке», называющейся в народе «кислотой», которая бесстыдно имела ее в этом темном зале. Время от времени раздавались завывания и крики экстаза, это отдельные части толпы, испытывающие в данный момент оргазм, не в силах были сдерживать переполнявшие их чувства. А звуки, вырывавшиеся из мощных колонок, развешанных по всему периметру зала, продолжали трахать и трахать обезумевшую от алкоголя и наркотиков толпу. Наконец отдельные крики слились в один мощнейший вой, означавший, по всей видимости, наступление одновременного оргазма, и музыка оборвалась. Толпа, тяжело дыша, растекалась по столикам и стойкам, в зале зажегся свет, засуетились официанты. Толпа распалась на отдельных людей, но ненадолго, как только отдельные граждане толпы успеют сделать заказы официантам и пополнить кассу в баре, ди-джей опять нажмет на кнопку, и начнется следующий акт, и так будет продолжаться до утра.
Но была в этой «Сказке» комната, где было тихо, звуки сюда едва доходили. В этой комнате играли. Об этой комнате Скороход рассказывал тогда, в ресторане, Бандере, здесь Стас со своей командой при помощи современной, причем не очень дорогой техники, делал свои деньги.
Сейчас напротив Стаса сидел Волчек и смотрел на него своими голубыми глазами, шла игра, ставки были небольшие: ход — штука. Стас смотрел на заезжего лоха с деньгами и думал, что пора поднимать ставки, время уже приближалось к двенадцати, а до утра нужно его выдоить.
