ни Каммлера, ни его подручных видно не было. Похоже, РБР оставалась единственным выходом.
Они шли вдоль холма, пока не оказались метрах в двухстах пятидесяти от Доджа. Там они определили точку, которую легко найти, и спрятали в густой растительности рюкзаки. Каждый подготовил себе отдельный мешок с предметами первой необходимости — медицинским набором, пайком на двадцать четыре часа, батареями и запасом патронов — на случай, если попадут в поле зрения противника и придется быстро уходить.
Затем Йегер и Нарова обмазались грязью так, чтобы ни один открытый участок кожи не смог выдать в них людей. Нанеся на себя это подобие камуфляжного крема, они встали лицом к лицу, придирчиво осматривая друг друга. Он был выше ее ростом не более чем на дюйм, поэтому мог запросто заметить пропущенные участки кожи. Выискивая изъяны в камуфляже Ирины, Йегер поймал себя на том, что смотрит ей в глаза.
Льдисто-голубые глаза Наровой не выдавали ни единой эмоции: в них не было ни возбуждения, ни тревоги, ни тем более страха, хотя они с Йегером вот-вот должны были вторгнуться на территорию, контролируемую бандой наркоторговцев, и попасть к ним в руки означало бы обречь себя на мыслимые и немыслимые ужасы и страдания.
По правде говоря, куда предпочтительнее оставить последнюю пулю себе, чтобы не попасть в плен.
Однако Нарову, казалось, все эти вещи ничуть не волновали.
Если бы Йегер не знал ее довольно хорошо, он бы обеспокоился, что она впала в шок или состояние отрицания. Но он уже видел ее такой: преисполненной спокойствия, за которым как будто скрывалась пустота. Создавалось впечатление, что ее разум витает где-то далеко. А затем она в одно мгновение превращалась в молниеносного убийцу, словно в ее голове срабатывал переключатель.
Это было странно. Но такова природа Наровой. И Повеса прав: при РБР никто не подойдет на роль напарника лучше, чем она.
Они в последний раз проверили экипировку, чтобы убедиться, что ничто не будет греметь или звенеть при ходьбе. Все, что могло произвести хоть какой-то шум, было обмотано несколькими слоями тканевой изоленты цвета хаки, исключавшей такую возможность.
После всех приготовлений они могли двигаться тихо, как пантеры.
Наконец они договорились о кодовых словах. На случай, если кого-то из них поймают и заставят выйти на связь, нужно придумать не вызывающую подозрений фразу, которую можно было бы вставить в сообщение. В противном случае, приставив пистолет к голове, их могли вынудить отправить запрос на эвакуацию, в результате чего вертолет прилетел бы прямо в ловушку.
Выбрав кодовые слова и дождавшись, когда вечерние тени удлинятся, Йегер дал знак выступать. План был ясен: РБР следовало провести настолько тихо, насколько возможно; любое слово могло привлечь внимание противника, потому сигналы можно подавать только жестами.
Тихо, подобно призракам, они скользили среди деревьев и вскоре достигли точки в ста метрах от границы Доджа, выбранной в качестве позиции для Повесы, с которой он сможет их прикрывать во время отступления.
Приближаясь к вырубленному участку, Йегер стал разматывать паракорд [37]. Это их страховка: по нему они с Наровой смогут найти путь обратно на позицию Повесы даже в полной тишине и темноте.
База наркоторговцев была уже близко: то тут, то там среди деревьев наблюдались проблески света, слышалось тарахтение генераторов, доносилась искаженная латиноамериканская музыка.
Алонсо занял позицию среди деревьев у самой границы вырубленного участка. Место было выбрано по двум причинам. Во-первых, там он мог оказать огневую поддержку в случае, если станет жарко. Во-вторых, оттуда Алонсо мог провести Йегера и Нарову в точку, из которой по паракорду можно добраться до позиции Повесы.
Йегер шел впереди, низко пригнувшись. Нарова следовала в пяти футах за ним. Они продвинулись вглубь открытого участка примерно на пару ярдов и, опустившись на одно колено, замерли. Нужно было дать глазам приспособиться к смене освещения: выйдя из темноты джунглей, они оказались на границе светового ореола, создаваемого самодельным уличным освещением Додж-Сити.
Перед ними раскинулся участок пересеченной местности, заваленный сгоревшими пнями и поросший доходившим до пояса кустарником. Сваленная в кучи свежескошенная растительность сушилась на солнце; вскоре ее должны были сжечь.
По опыту Йегер знал, что лишь регулярная расчистка и выжигание участка позволяли не дать джунглям отвоевать его обратно.
Когда глаза привыкли к свету, Йегер повернул влево и стал красться вдоль границы вырубленного участка, не забывая считать шаги левой ноги. Примерно через минуту он нашел то, что искал. Он вновь опустился на одно колено, Нарова у него за спиной сделала точно так же.
Йегер кивнул на огромное мертвое дерево слева от себя, поблескивающее серебром в лунном свете. Оно было оплетено лианами толщиной в человеческое бедро.
— Ладно, это будет ориентир.
— Поняла. Сто сорок шагов.
— Сотня и еще сорок, — подтвердил Йегер. — Когда мы доберемся сюда, Алонсо будет в ста сорока шагах к северу.
Выбор ориентира имел решающее значение. Алонсо был всего лишь темной фигурой среди деревьев. Без легкоузнаваемой особенности местности определить его точное местоположение просто невозможно.
Двигаясь от мертвого дерева, Йегер направился прямо на юг — туда, где у границ вырубленного участка должны были начинаться дренажные канавы. Огни Доджа освещали небо жутковатым заревом.
Звуки становились все громче. Хриплый смех. Чье-то пение. Завывание мотороллера, мчавшегося по ближайшей грунтовке.
Йегер чувствовал, что чем дальше они продвигались вглубь открытого участка, тем сильнее возрастало напряжение. Адреналин зашкаливал. Все чувства обострились.
Какая-то его часть получала удовольствие от происходящего, от ощущения близости скрывающейся в тенях опасности. Однако он не питал иллюзий относительно того, что ждало их с Наровой впереди.
Два человека против нескольких сотен бандитов Эль-Падре, разнузданной наркомафии, заправлявшей в этом краю хаоса и беззакония.
Йегеру нечасто приходилось сталкиваться с более опасным врагом.
33
Лучше умереть, чем попасть в плен, размышлял Йегер. Хотя, конечно, гораздо предпочтительнее остаться в живых, чтобы снова увидеть Люка и Саймона. Если бандитам удастся взять Йегера живым, они будут пытать его — пытать и тело, и душу, пока он не начнет умолять их о смерти.
Что касается Наровой…
У Йегера возникло странное желание защитить ее во что бы то ни стало. Он не мог позволить, чтобы что-то случилось с этой необыкновенной женщиной. Порой она доводила его до бешенства, но, несмотря на сложности общения, что-то в ней его очаровывало, заставляло предпринимать все новые и новые попытки пробиться сквозь ее внешнюю холодность.
Внезапно ему в голову пришла мысль, которая была столь же ужасна, сколь черна ночь. Если он поймет, что Нарову вот-вот схватят, сможет ли он сам ее застрелить? Йегер этого не знал. Ему оставалось лишь на сто процентов сконцентрироваться на выполнении задачи.
А на данный момент задача состояла в том, чтобы найти эту вонючую
