Как только сложилась пылающая катапульта на палубе фрегата, в воду спрыгнул десяток краббов.
— Фалко, у тебя нет ревущих ядер? — крикнула, подныривая под парусом, Лимия.
— Увы, нет, — признал Фалко. — Да и пушка только гарпунная. Пусть прыгают за борт. Пройдем вдоль, и подберем, кого успеем.
С палубы фрегата бухнул мушкетный выстрел. Пуля звонко чмокнула о стальную раму "Сагитты", и отпрыгнула за борт.
— Ну, как хотите, — вздохнула Лимия. — Фалко, клади руль направо, уходим. Уговаривать я никого не буду.
Фалко молча переложил руль. Треугольный бушприт корабля краббов показался из-за синей кормы. Проходя вызывающе близко, краббы по очереди разрядили в пылающий фрегат все пушки правого борта. Корма разлетелась в щепы. При каждом выстреле "Вольный странник" клевал носом. Когда отзвучал последний, объятый пламенем корабль гордо выпрямился и пошел на дно.
В воде мелькали головы людей и краббов. Неподалеку от "Сагитты" неожиданно вынырнул человек в подводном костюме, огляделся и широкими гребками поплыл к лодке.
— Давай живее! — крикнул ему Фалко. — Некогда тебя ждать.
Лимия пригляделась, вытащила пистолет и плавно спустила курок. Пуля угодила плывущему в лицо. Он отдернулся назад, и завалился спиной на волну. Из воды появились две зеленые лапы, и утащили человека вниз.
— Я убила его не на твоей лодке, Фалко, — спокойно сказала Лимия, убирая оружие.
— А зачем вообще ты это сделала? — холодно осведомился Фалко.
— Это был человек, поднявший бунт, — пояснила Лимия. — Если кто и спасется, то это будет не он.
— Можно было просто оставить его на милость Алгоры, — проворчал Фалко. — Дерк, Лимия, давайте-ка к мачтам. Будем ловить ветер. Похоже, идет штиль, а весел у меня нет. Где тень?
— Я здесь, — отозвалась та с правого корпуса.
Тень распласталась на палубе, откинув свой плащ.
— Радость глаз моих, ты меня провоцируешь, — с ангельским терпением в голосе сообщил Фалко.
— Извини, — невозмутимо отозвалась тень, запахивая полы плаща. — Мне нужно было остыть перед новым боем, а он, как я понимаю, уже на нашей стороне рифа.
— Это мы еще посмотрим, — заявил Фалко. — Дерк, как только услышишь выстрел, сверни свой маневровый!
— Понял.
Краббы не заставили себя ждать. Погонные пушки рявкнули одновременно. "Сагитта" уклонилась в сторону, и ядра зарылись в волну далеко впереди и слева. Очевидно, краббы не хотели рисковать ценными пассажирами лодки, и целились по верхушкам мачт. Дерк немедленно развернул маневровый парус обратно, и тот наполнился слабеющим ветром. Отлично спроектированной "Сагитте" было достаточно малого. Легко скользя по волнам, лодка шла по ветру, оставляя позади неповоротливый и тяжелый корабль. На следующий залп Фалко даже не прореагировал. Ядра упали саженях в двадцати за кормой.
— Не перестаю восхищаться твоей лодкой, Фалко, — заметила Лимия,
— Лучше бы ты не уставала восхищаться ее хозяином, — с улыбкой отозвался Фалко.
Случайно пойманный им взгляд Дерка дружелюбием не отличался.
— Я восхищаюсь тем, что того стоит, — парировала Лимия, оглядываясь назад. — Да, и ход у твоей лодки отличный. Даже под слабым ветром мы легко оставим их за кормой.
— Я тоже так думаю.
Лимия оставила свой пост, и прошла на корму. Некоторое время внимательно смотрела на постепенно отстающий корабль краббов. Те четко следовали за "Сагиттой", как акула идет на запах крови, но ветер был не на их стороне.
— С этими мы скоро попрощаемся, — уверенно заявила Лимия и, после небольшой паузы, тихо спросила: — А что будет потом, Фалко?
— В смысле? — не понял тот.
— Хотелось бы заранее знать твои планы в отношении меня.
— Они неизменны, моя неприступная красавица, — с улыбкой заверил ее Фалко.
— Фалко! Я имею в виду, как ты планируешь поступить теперь, когда узнал, что капитан Лимия и Эллана Ирата — одно и то же лицо?
Фалко пожал плечами.
— Честно говоря, не было времени подумать об этом. Покайся чистосердечно, и, как духовное лицо, я отпущу тебе грех. Светлый Меркуцио снисходителен к ворам, хотя и не одобряет крови.
— Он куда милосерднее, чем наша полиция, — с кривой усмешкой сказала Лимия. — И мне куда интереснее, что ты скажешь им?
— А что эти сыны Фервора говорили мне, когда я просил помочь найти Алину?! — вскипел Фалко. — Ничего. А что они сделали? Еще меньше. Они каменным молом встали за права Алины, а на нее саму им просто наплевать. Два пирата и дуа" леорская тень проявили больше любви к ближнему, чем вся полиция Кампавалиса, вместе взятая! И что я им после этого скажу? Я предам их осуждению, покуда не отмолят грех равнодушия и не встанут душою на белый путь — вот что я им скажу!
— Браво, — улыбнулась Лимия. — Я хочу это видеть.
— Увидишь, — пообещал Фалко. — Но с пиратством придется покончить. Иначе за тобой будет гоняться не только вся полиция Кампавалиса, но и я.
— Нашел, чем напугать, — усмехнулась Лимия. — Ты и так за мной, как на буксире таскаешься. Ладно, все равно это был разовый эпизод. Мы больше контрабандой промышляем, так что обещаю.
— А твой головорез?
— Дерк? Он предан мне, и сделает, как я прикажу.
Из-за деревянного люка осторожно выглянула Алина.
— Уже настрелялись? — спросила она.
— Да.
— Ну и чудесно.
Алина оттолкнула крышку и шагнула на палубу. Первое впечатление было таково, что она не переоделась в каюте одинокого путешественника, а прошлась по магазинам столицы. Золотистые волосы были аккуратно уложены. Челка нависала на лоб, скрывая шрам. В левом ухе висела крупная серьга с длинной, свисавшей до плеча, кисточкой из перьев какой-то южной птицы. Фалко так и не смог выучить ее наименование. На Алине была его старая белая куртка — считавшаяся потерянной еще во время учебы в академии — и светло-серые штаны еще более раннего периода. Серебристая шнуровка куртки выглядела эффектно, но оказалась совершенно непрактичной, и быстро порвалась. Алина использовала самый длинный обрывок, чтобы зашнуровать куртку снизу, оставив глубокий вырез. Впрочем, куртка была ей несколько великовата, и края почти сходились на груди. Вместо пояса Алина повязала длинный голубой шарф, оставив концы свободно свисать вдоль левого бедра. Штаны плотно облегали стройные ножки, подчеркивая именно то, что следовало подчеркнуть.
Только подходящей обуви в каюте Фалко не нашлось. У Алины были маленькие, миниатюрные ступни, и все три пары найденных сапог оказались ей безнадежно велики. Порывшись в глубинах, девушка извлекла на свет тяжелые донные башмаки. Повертев их в руках, легко засунула в правый башмак обе ступни и поняла, что тут ей однозначно не повезло. С ностальгией вспомнила свои модные сапожки из акульей кожи: где-то они сейчас? Целитель, вроде бы, говорил, что Фалко сдал ее вещи на хранение в храм при госпитале, но ведь хранение хранению рознь. Хватило ли у них ума вытащить сапожки из сумки, просушить, проветрить и расправить? Или так и забросили прямо в сумке на какую-нибудь пыльную полку? Алина решила, что второе намного ближе к реальности, и ее это расстроило. Она кое-как запихнула башмаки обратно, и вышла на палубу босиком.
— Ну, как?
Алина повернулась, демонстрируя себя во всей красе.
— Ты великолепна, — признал Фалко.
Лимия недовольно нахмурилась. Дерк хотел было что-то сказать, но, взглянув на своего капитана, передумал. Тень бросила на Алину всего один взгляд, не усмотрела ничего опасного для себя, и продолжила наблюдение за кораблем краббов.
— Ладно тебе хмуриться, Эля, — сразу отметила реакцию сестры Алина. — Я, можно сказать, впервые за три дня прилично оделась. Плавала, как сирена, а некоторые тут склонны ко всякому.
Алина выразительно посмотрела на тень. Лимия перехватила ее взгляд, и нахмурилась еще сильнее.
— А ты популярна, сестренка, — заметила она. — Надо вокруг тебя круглосуточный дозор выставлять.
