Чессер подумал, что это она про выпитый джин.
– Бедненькая Милдред, – посочувствовала Марен.
– Ладно, дорогие мои, – вздохнула Милдред. – По-моему, на сегодня хватит. Но обещаю не забыть и заняться вашим делом.
– Я отвезу вас, – предложила Марен.
– Нет-нет, просто запихните меня в такси, – сказала Милдред.
У Чессера было большое желание выполнить ее просьбу буквально.
В пятницу вечером Уотс позвонил.
Материалы были готовы. Привезти их? Нет. Чессер решил, что разумней будет отправить их с шофером такси. Уотс согласился и сказал, что на всякий случай позвонит еще раз на этой неделе. На тот случай, если у Чессера появятся, какие-нибудь вопросы. Они обменялись благодарностями.
Через час Чессер держал в руках небольшой, тщательно запечатанный конверт. В нем оказалось двадцать две страницы, исписанные аккуратным почерком, и множество четко вычерченных схем.
Марен и Чессер принялись за чтение. Они сидели на широкой кровати, обложившись подушками, и поедали черные греческие маслины и красную ирландскую редиску. В огромных количествах. Молча.
Уотс действительно проделал огромную работу. Ничего не было упущено. Приводились точные данные об оборудовании, которое использовала Система, о расписании работ. Схемы, очень наглядные, были аккуратно вычерчены по линейке. На них было указано все: даже расположение рабочих столов и электрических розеток. Всюду, где это могло иметь хоть какое-то значение, были проставлены размеры с точностью до дюйма.
Теперь Чессер и Марен знали своего противника. Система имела два подземных этажа, по площади равных верхним, куда можно было попасть только на лифте – том самом, на котором поднялся сэр Гарольд, когда Чессер видел его в вестибюле. На первом этаже сверху размещались комнаты для приемки, оценки и сортировки алмазов. Нижний состоял из единственного просторного помещения, которое Уотс именовал «хранилищем». Здесь были собраны все сокровища Системы.
Попасть в хранилище прямо из лифта невозможно. Сначала надо пройти через небольшую проходную комнату. Само хранилище со всех сторон закрыто четырехдюймовой броней, Сделанной из сплава экзотических металлов. На испытаниях эта броня выдерживала прямое попадание семидесятипятимиллиметрового снаряда. Массивная дверь в хранилище сделана из того же сплава. Электронное устройство автоматически открывало дверь в девять часов каждое утро по рабочим дням и закрывало в шесть вечера. Когда дверь была закрыта, включались сложные системы сигнализации, установленные в проходной комнате. Несколько фотоэлементов, расположенных так, что нельзя было подойти к двери, не пересекая лучи света, которые сразу сработали бы, окажись что-нибудь между дверью и источниками света. Сверхсложная аппаратура, первоначально разработанная для космических исследований, реагировавшая на тепловое излучение, сразу определила бы присутствие в коридорчике любого живого существа. И, как будто всего этого недостаточно, прямо перед дверью находится еще одно грозное препятствие – система зеркал, установленных под соответственными углами, так чтобы они отражали лазерные лучи. Лучи смерти.
В мыслях Чессер видел внутри хранилища груды алмазов, но оказалось, что картина там прямо противоположная: аккуратные ряды матово-черных металлических шкафов с неглубокими выдвижными ящиками, выложенными изнутри мягкой материей. Всего шкафов было пятьдесят, по тридцать ящиков в каждом. Алмазы хранились в строгом соответствии с их классификацией, основанной на весе, цвете и чистоте. Для неограненных ювелирных алмазов существовало более двух тысяч градаций. К примеру, только у бесцветных алмазов находили более двухсот оттенков, на основании которых производилась сортировка. Для больших камней выделялись специальные ящики поглубже, но основную часть фонда, приблизительно девяносто пять процентов, составляли алмазы весом от половины карата до десяти карат. Шкафы занимали все пространство в хранилище, они стояли даже в центре, задними стенками друг к другу, образуя небольшой островок.
Два шкафа, стоящие у стены, были ниже остальных. Их использовали как рабочую поверхность, на которой находился портативный прибор для определения качества алмазов. Здесь Уотс проводил большую часть рабочего времени, проверяя камни, которые ему приносили из рабочих помещений. Он отвечал за то, чтобы все камни были правильно расклассифицированы, занесены в каталог и лежали на своих местах.
Была сделана пометка: специальное место в хранилище отведено алмазам из России. Согласно сверхсекретному соглашению, заключенному в 1968 году в Москве, алмазы Советов хранились отдельно. Несомненно, русские настаивали на этом условии на тот случай, если когда-нибудь в будущем им вздумается забрать то, что останется, но сейчас они хотели продать как можно больше.
Крыша дома одиннадцать никак не сообщалась с остальным зданием. Входа там не было. Как только на крыше оказывалось что-нибудь весом больше десяти фунтов, немедленно поднималась тревога: по всей поверхности установлена специальная аппаратура. Ограничение в десять фунтов было установлено, чтобы система не реагировала на голубей и прочих птиц.
Вся охранная сигнализация была установлена и управлялась Службой Безопасности Системы, располагавшейся на той же улице Хэрроухауз, напротив дома одиннадцать. Там постоянно дежурили не меньше шести вооруженных охранников, готовых в любой момент подняться по тревоге и держащих наготове автоматические винтовки, ножи и газовые пистолеты. Служба Безопасности также располагала коротковолновыми передатчиками, работавшими на незарегистрированной частоте. Все охранники тщательно подбирались и прошли специальную подготовку. К примеру, их учили убивать голыми руками. Охрана была элитным подразделением.
Миллер, открывавший дверь дома одиннадцать, был квалифицированным специалистом высокого ранга.
Люди. Сэр Гарольд Аппенстейг больше не принимал активного участия в каждодневной работе. Он отошел от дел, постепенно отстранился. Его обязанности выполняет Мичем, который вскоре будет официально избран на пост Председателя совета директоров. Совет собирается дважды в год на улице Хэрроухауз. В нем шесть человек, непосредственно не работающих в Системе. Из этих шести наибольшей долей капитала обладают члены знаменитого семейства банкиров Ротшильдов.
Последняя страница документа была посвящена оценке стоимости запасов Системы в рыночных ценах на прошлую пятницу.
Двадцать два миллиона четыреста тридцать две тысячи сто шесть карат. Стоимостью двенадцать миллиардов пятьсот тридцать два миллиона шестьсот пятьдесят тысяч долларов. Мэсси определил эту сумму с невероятной точностью. У Чессера было неприятное ощущение в желудке. Наверное, из-за редиски. Марен внезапно почувствовала себя маленькой, неуверенной. Они лежали молча. Около полуночи Чессер наконец встряхнулся, промычал что-то нечленораздельное, поднялся и сунул бумаги в нижний ящик комода, которым никогда не пользовались: слишком неудобный. Марен поняла, зачем он это сделал. Не для того, чтобы спрятать – просто чтобы глаза не мозолили.
Следующие три дня они старались отвлечься, занимаясь чем-нибудь посторонним. Не сговариваясь, оба не проронили ни слова об алмазах. И, что тоже показательно, больше не спускались в подвал упражняться в стрельбе.
Они сходили в театр на пьесу, в которой актерам лучше удавался показ голого тела, чем диалоги; пообедали в кабачке «У Альваро», были в зоопарке и даже на аукционе «Сотби», где Марен пыталась купить почти все и в конце концов приобрела за восемьдесят тысяч долларов рисунок Пикассо – при таких расценках получалось, что художник работал за сто сорок долларов в секунду.
Оставшись дома, они читали все что под руку попадется, смотрели телевизор, не вникая в суть происходящего на экране, срезали в саду желтые розы, играли в трик-трак и делали при этом столько глупейших ошибок, что казалось, будто оба хотят проиграть. По взаимному молчаливому соглашению, никакой любви. Они жили, не замечая ничего вокруг, просто механически передвигались. Часто они просили друг друга повторить только что сказанное. Мысли обоих занимал один и тот же предмет: хранилище. Огромная, вырытая под землей сокровищница, одетая четырехдюймовой броней. Они оба, каждый по отдельности, пытались найти решение. Но неуязвимость хранилища их обескураживала. Способа проникнуть внутрь просто не существовало – а если бы он и был, оставалось неясным, как они смогут унести четыре тонны алмазов, не подвергая себя риску быть продырявленными в нескольких местах снайперами Системы или превратиться в головешки, наткнувшись на лазерный луч.
Абсолютно неосуществимо.
К такому заключению пришел Чессер. Ему нелегко было отказаться от этой идеи. Он уже привык к мысли, что его ожидают необыкновенное вознаграждение и полное отмщение. Но придется звонить Мэсси и говорить ему, что ничего не получится. Нет никакой необходимости обсуждать это с Марен. Теперь-то она убедилась, насколько он был прав, говоря, что никому не удастся оставить Систему в дураках.
