— А взвод где? Нашел?
— Не нашел. Пришел в седьмое ущелье, где их вчера оставил, а там только семь бандитских трупов. Взвода нет. Подумал, они в поселке…
— В селе, — поправил Имамалиев.
— В селе, — легко дал себя уговорить Николаев. — Там взвод?
— Был. Я накормил солдат, и они отправились бандитов блокировать. В пятое ущелье. Оно сквозное. До Грузии тропа идет.
— Нет их в пятом. Они или во втором, или в третьем.
— Второе и третье тупиковые. Что бандитам там делать?
— Перешли из пятого, наверное. Готовятся на село напасть.
— А ты откуда знаешь?
— Они меня видели, когда я взвод искал. Послали две группы, чтобы меня блокировать и захватить. Я их неторопливо перестрелял. По одному, начиная с задних. Один только убежал.
— А сколько не убежало?
— Девять в холмах остались.
— Нормально! — восхитился старший лейтенант и с удивлением увидел, что рядовой посмотрел за его спину и передернул затвор своего короткого автомата.
Имамалиев обернулся и тоже увидел, как в сторону дороги, закрывая лица ладонями, идет группа из шести бандитов. Рядовой тем временем встал на одно колено, прицелился и, один за другим, сделал три выстрела. Бил он без промаха, прямо как настоящий снайпер.
Но Имамалиев тоже когда-то служил в армии и оружием владеть умел. Он вытащил из машины свой «АКСУ-74» и прицелился. Как раз в этот момент рядовой сделал еще два выстрела. Оставался один бандит.
Тот уже сообразил, в чем дело, тоже поднял автомат, но только к поясу. На прицельную стрельбу у него времени не хватило. А просто упасть, чтобы залечь и спрятаться, бандит, видимо, не догадался. Не достало ему боевой выручки.
Имамалиев дал очередь одновременно с бандитом. С тридцатиметровой дистанции старший лейтенант не промахнулся. А бандит успел прострелить только тучи и выронил автомат.
— Они двинулись, — сказал рядовой Николаев. — Нужно срочно взвод вызывать. Меня Адина Хакимова специально за ним послала. Бандиты пришли ее убивать. Подполковник с капитаном долго сопротивляться не смогут. Проедешь через холмы?
— На этой красавице я везде проеду! — Имамалиев уже садился за руль. — Правда, я выехал другую машину встретить. Я за границу дозвонился, то есть в Чечню. Из ближайшего села обещали всемером приехать. Но, думаю, и без меня не заблудятся. Дорога у нас одна.
Николаев быстро заскочил в машину, на ходу поднимая предохранитель автомата в положение блокировки. Ближайшая к нему дверца была задняя, но он удовлетворился и этим местом, хотя и знал, что в «уазике» оно всегда чрезвычайно трясучее.
* * *
В столовой управления «Z» кормили не просто хорошо, а даже великолепно. Не в каждом ресторане так вкусно готовят, как в этой столовой. Хотя для самого Антона такое сравнение было бы не совсем корректным, потому что в ресторан они с Ларисой за всю совместную жизнь ходили только однажды, когда их пригласили знакомые на какой-то юбилей. Тогда стол был уже оплачен, и тратиться им пришлось только на подарок. Походы в рестораны их семейный бюджет просто не выдержал бы.
Вдобавок в управлении «Z» кормили бесплатно. Правда, как понял Антон, это относилось исключительно к участникам мозгового штурма, которым даже отвели отдельный зал и приготовили шведский стол с большим количеством овощей. Участники этого мероприятия даже не спрашивали о мясе или рыбе. Видимо, здесь царили вегетарианские порядки. Но приготовлено все было очень вкусно.
Особого аппетита никто не продемонстрировал, хотя эта работа отнимала несравненно больше, чем его прежняя, в железнодорожных ремонтных мастерских. Это Антон Денисов ощутил уже через полчаса после завершения поиска объекта на карте. Еще больше сил поглотила история с занавесом, который сначала упал на людей, а потом, брошенный на сцену, начал вдруг колыхаться волнами. Хорошо хоть, что не разлился по всему помещению точно так же, как настоящие волны.
При воспоминании об этом холодок пробегал по коже. Антону хотелось уйти домой, как сделала та женщина, похожая на цыганку.
Конечно, после такой растраты сил требовалось подкрепиться, но Денисов знал, что человека иногда охватывает такое напряжение, после которого он, даже голодный, не захочет сесть за стол. Здесь, похоже, происходило то же самое. Все пятнадцать участников мозгового штурма просто ковыряли вилками в тарелках.
Антон выделялся среди других тем, что желал попробовать все, что было ему предложено. В минимальных количествах. Просто чтобы знать вкус.
Это было не аппетитом, а одним лишь любопытством человека, никогда не относящего себя к гурманам. Он таковым не был, да и быть не мог чисто по финансовым соображениям. Теперь, на новой работе, Денисов, наверное, мог бы себе что-то и позволить, но привычка довольствоваться малым была в нем устойчива, и Антон только удовлетворял любопытство.
После обеда, как всех предупредили, группе предоставлялся двухчасовой отдых. Но домой никого не отпустили. Антон, самый молодой в группе, сначала чувствовал изрядную усталость, но после обеда как-то быстро восстановился.
Столкнувшись в коридоре с генерал-лейтенантом Славиным, он не удержался и задал вопрос, очень даже волнующий его:
— Товарищ генерал!..
— Можешь называть меня просто по имени-отчеству.
— Хорошо. Алексей Юрьевич, мне все этот занавес покоя не дает. Вы сказали, что полковник Азаматов выставил защиту. Что это такое, как оно действует и как ее обходить?
Генерал наклонил лысую голову, какое-то время смотрел на носки своих башмаков, соображая, потом ответил:
— Начну с последнего. Ты футболом интересуешься?
— Смотрю, только когда сборная играет. За клубы не болею. За иностранные — тем более. А у нас сейчас их матчи по телевизору чаще показывают, чем наши.
— Но представление о футболе ты, значит, имеешь.
— На уровне телезрителя. На стадионе ни разу не был.
— Все равно имеешь представление. Тогда скажи мне, как нападающему обойти защитника противника? Есть какие-то общие рецепты?
— Пас, финт с обводкой, скоростной рывок… — предложил Антон. — Но все, конечно, зависит от того, какой нападающий и какой защитник. Я понял ваш ответ, товарищ генерал.
— По имени-отчеству!..
— Понял, Алексей Юрьевич. В каждом случае действия индивидуальные.
— Защита тоже всегда индивидуальна. Я знавал одного известного экстрасенса, в котором постоянно жил страх быть обворованным. Он создавал виртуальных монстров-защитников, которые сидели у него в каждом углу квартиры. Только этот специалист не продумал все до конца, в том числе и систему кормления своих монстров. Дело кончилось тем, что они его разорвали.
— Физически? — ужаснулся Антон.
— Я не буду читать тебе серьезную лекцию о материализации мысли. Скажу коротко. Допустим, ты представишь, как режешь на дольки холодный лимон, по которому стекают капли конденсата, и складываешь на блюдечко, а потом один кусочек берешь и кладешь себе в рот. При этом у тебя начнется непроизвольное слюноотделение. Вот и доказательство — мысль материальна. А если она транслируется с высокой степенью концентрации, то может стать и кинжалом, и скальпелем, голову срубить и прооперировать больного. Концентрация мысли у каждого человека разная. Ее можно развивать тренировками. А от умения концентрироваться в нашем с тобой деле зависит, можно сказать, все. По большому счету, концентрация мысли — это то же самое, что вера в любой религии мира. Еще древнеегипетские жрецы отбирались по принципу способности к концентрации мысли. Если ты читал Евангелие, то помнишь, конечно, слова Иисуса Христа о том, что если вы с верой прикажете горе прийти к вам, то она это сделает. Ты вот, Антон, думаешь, что обладаешь каким-то особым даром? Да, он у тебя есть. Дар концентрации. Надо его развивать. Я во времена своей службы много работал со спецназом. Там некоторые офицеры специально много часов уделяют тренировкам по концентрации мысли. Тебе тоже следует этим заниматься.
— Как? Что нужно делать? — возник у Антона естественный вопрос.
— Ничего сложного в этих тренировках нет. Например, поставь на чистом листе бумаги жирную черную точку, повесь его перед собой, смотри на нее и думай только о ней. Потом ты научишься приближать и удалять эту точку, растворяться в ней. Это один из способов. Общеизвестный. В спецназе предпочитают заниматься с часами. Смотрят на секундную стрелку, думают только о ней. Не допускают никаких других мыслей. Если человек сможет когда-нибудь думать только о стрелке целых десять минут, то он уже сумеет своей мыслью двигать предметы, даже останавливать на ходу машины. Это очень сложно — десятиминутная концентрация. Хотя некоторые йоги, как говорит история, уходили и в многочасовую. У них, впрочем, другая система тренировок, простому человеку не всегда доступная. А ты занимайся с точкой или с секундной стрелкой, что тебе больше понравится. Можно с тем и другим. Ну что, в шахматы сыграем?
