– Ну что, поехали, – сказал он.
– Куда, в Бутырку? – поинтересовался Андрей. – Или в Лефортово?
– Нет, в Лефортово ты точно не поедешь, – ответил оперативник. – В Матроску, в спецблок.
Вечером Андрей уже был в одной из камер спецблока Матросской Тишины.
На следующий день к нему пришли оперативники. Это был не допрос, а просто беседа. Оперативники начали с главного, сообщили, что они взяли всю группировку. И все члены группировки дали признательные показания. В ближайшее время состоится суд, и Андрею гарантирован максимальный срок наказания.
– Жаль, конечно, – сказал один из оперативников, – что тебе смертную казнь не дадут, так как Россия подписала конвенцию об отмене смертной казни. Но в лагере – а получишь ты лет двадцать – двадцать пять – ты и одного дня не проживешь.
– Почему?
– А потому, что смертный приговор тебе подписала половина преступного мира Москвы, – усмехнулся оперативник. – И тут тебе никакая фээсбэшная «крыша» не поможет. Кстати, твоего опера тоже в ближайшее время «закроют», он работал с тобой как левак. Контора ему полномочий на твое «крышевание» не давала, – добавил он.
Голиков понял, что они его просто злят.
– Да пошли вы!.. – громко сказал он.
– Ах вот как ты разговариваешь! Ну что же, тогда вот что. Завтра тебя ожидает сюрприз.
– Какой? На свободу, что ли, выпускаете?
– Почти угадал. В общую камеру тебя переводим. Нечего тебе на спецблоке отсиживаться. А там, может быть, кого из знакомых встретишь...
Это известие расстроило Андрея. Он понимал, что это очередной ход оперов. Не могут они ни снять с него информацию, ни попробовать его завербовать, а сразу переводят в общую камеру. А может, они блефуют, чтобы он признался в чем-то?
Андрей не мог заснуть, все время думая об этом. Если его переведут в общую камеру, то там наверняка найдутся его враги из тех группировок, с кем он вел войну, чьих лидеров и авторитетов истреблял. Тогда ему конец. Он ворочался с боку на бок и старался отогнать от себя эти мысли.
На следующее утро конвоир, открыв дверь в камеру, громко сказал:
– Голиков, с вещами!
– Куда меня? – спросил Андрей.
– Тебя в общую камеру переводят.
Голиков медленно шел по коридору. А может быть, это все же неправда?
Они прошли несколько коридоров и спустились двумя этажами ниже. Там конвоир передал его другому, который и повел его в общую камеру. «Ну что же, – подумал Андрей, – попытаемся выжить!»
– Проходим! – громко произнес конвоир, открывая металлическую дверь большой камеры.
Андрей вошел внутрь. Большая камера, в которой находились человек сто, была очень грязной, в запущенном состоянии. «Может быть, – подумал он, – мне все же повезет...»
Глава 36
После эпизода с попыткой арестовать Лазовского Ледогоров попал в опалу. Несколько разговоров на повышенных тонах в кабинетах своего и вышестоящего начальства, бесконечное писание оправдательных бумаг, объяснений, рапортов привели к тому, что через два дня Владимир был выведен за штат и поступил в распоряжение управления кадров. Несколько дней он сидел дома, ожидая, что управление кадров направит его куда-нибудь на периферию. Он помнил слова начальника, что рано или поздно он снова окажется в конвойных войсках.
В один из дней раздался звонок. Ледогоров услышал знакомый голос Лазовского.
– Что делаешь, Володя? – спросил тот.
– Вот, сижу дома, жду направления в конвойные войска, – невесело пошутил Ледогоров.
– Брось, не думай об этом! Приезжай ко мне в офис, поговорить надо.
Вскоре Ледогоров был в просторном кабинете Лазовского.
– Пиши-ка ты рапорт об увольнении и переходи ко мне в охрану или референтом, – сказал Семен Абрамович. – Выбирай, кем хочешь.
– А вам не страшно меня, опального чекиста, к себе брать? – спросил Владимир.
– Я своих не бросаю.
Радостный и обнадеженный, Ледогоров вернулся домой. Он решил дождаться вызова в управление кадров и в зависимости от предложенного варианта, – а скорее всего, представленный на выбор вариант его не устроит, – написать рапорт об увольнении. Ближе к вечеру телефон снова зазвонил. Незнакомый мужской голос произнес:
– Мне нужен Ледогоров.
– Я вас слушаю, – ответил Владимир.
– Вас беспокоит следователь Главной военной прокуратуры. У нас есть к вам несколько вопросов. Вы можете приехать на беседу?
– А какие у вас ко мне вопросы?
– Вы же работали в известной Конторе, и вас надо допросить в качестве свидетеля.
– Хорошо, я приеду завтра.
– Нет, желательно приехать сегодня.
– Так уже шесть часов вечера!
– Мы работаем допоздна. Приезжайте сегодня.
– Хорошо. Как я вас найду?
– Вы знаете, где находится Главная военная прокуратура?
– Конечно, знаю.
– Подойдете на проходную, назовете свою фамилию, скажете, что вы к майору Северцеву. Для вас будет приготовлен пропуск.
– Хорошо, минут через тридцать я буду, – ответил Владимир.
– Пожалуйста, не забудьте взять с собой документы, – добавил следователь.
Ледогоров сел в машину и поехал к зданию Главной военной прокуратуры, которое находилось недалеко от метро «Фрунзенская». «Интересно, – думал он по дороге, – по какому делу они меня вызывают?» Конечно, дел могло быть много. И военными, которые совершали приписки и хищения воинского имущества, их управление занималось, и другими ведомствами... Да мало ли какие дела прошли через их руки!
Полчаса спустя он уже сидел в небольшом кабинете и внимательно смотрел на следователя. Майору Северцеву было около сорока лет. Его звание говорило о том, что Северцев звезд с неба не хватал.
– Мы пригласили вас вот по какому делу, – начал следователь. – Два года назад вы, как офицер Федеральной службы безопасности, допрашивали одного коммерсанта, Рената Ашарова. Помните?
– Нет, извините, не помню... И что из этого?
– Вы применили к нему грубую физическую силу и психологическое запугивание.
Ледогоров пожал плечами:
– Может быть, тут какая-то путаница?
– Никакой путаницы нет, – проговорил Северцев и нажал на кнопку вызова. Через несколько минут в кабинет вошли два офицера. Один из них нес видеодвойку. Офицеры подключили аппаратуру к сети. – Вот, пожалуйста, посмотрите! – сказал майор.
Конечно, Владимир вспомнил, как пару лет назад допрашивал этого коммерсанта из Строгина. На пленке было видно, как Ледогоров бил коммерсанта по лицу. «Вот сволочь, – подумал Владимир, – он, оказывается, меня записывал! В квартире видеокамеру поставил!»
– Узнаете себя? – спросил следователь.
– Да, узнаю, – кивнул Ледогоров. – Я работал по инструкции, и я не допрашивал, а только беседовал с ним.
– По инструкции бить не полагается. В общем, на вас написали заявление, и мы были вынуждены возбудить уголовное дело против вас. Вот, – он протянул Ледогорову два листка бумаги, – ознакомьтесь!
– Что это? – спросил Владимир.
– О привлечении вас в качестве обвиняемого.
Ледогоров почувствовал, что сердце у него часто забилось.
– А это что? – Он показал на второй листок.
– А это постановление о взятии вас под арест, подписанное Главным военным прокурором.
– Меня – под арест? – переспросил Владимир.
– Да, именно вас.
– Я ничего подписывать не буду, – отрицательно покачал головой Ледогоров.
– Мы это предусмотрели, – сказал следователь спокойно и обратился к одному из офицеров: – Пригласите, пожалуйста, понятых!
Вскоре в кабинет вошли две женщины, которые, вероятно, работали в прокуратуре машинистками.
– Товарищи, – обратился к ним следователь, – назовите, пожалуйста, ваши фамилии!
Женщины назвались.
– Вы присутствуете при следственных действиях, – продолжал Северцев. – В настоящее время гражданину Ледогорову, подполковнику Федеральной службы безопасности, предъявляется обвинение, от ознакомления с которым гражданин Ледогоров отказался, а также ордер на его арест, от ознакомления с которым он опять же отказался. Пожалуйста, распишитесь!
