Ознакомительная версия.
— А ты для разнообразия стены помой! — посоветовал Щербак с ехидной ухмылочкой, и все трое рассмеялись.
Настроение и у сыщиков, и у Турецкого явно улучшилось, как это бывало в процессе любого расследования в момент появления первой зацепки.
16Свой старенький «москвичонок» Галя Романова припарковала через три машины от субботинской «девятки» и, проводив объект взглядом до подъезда, в который тот вошел, предварительно набрав код на металлической двери, внимательно огляделась.
Район Бауманской, куда ее привела слежка за доктором, Галочка знала не очень хорошо, все-таки коренной москвичкой она не была, а столицу изучить досконально и старожилам-то не всегда удается.
Достав из бардачка карту Москвы, Романова определилась, как в таких случаях говорят, на местности: дом сталинской застройки, в который и вошел Субботин, находился в глубине дворов Бауманской улицы, напротив входа в метро, в переплетении прилегавших к ней переулков, один из которых так и назывался Плетешковским.
Несмотря на близость центра, дворы здесь оказались тихие и машинами не слишком перегруженные, отметила Галя. И, убедившись, что сориентировалаеь правильно — улица с трамвайной линией находится позади, а все остальное, включая дом, впереди, внимательно изучила возможные выезды из микрорайончика, насчитала которых два. После чего, слегка подстроив аппаратуру, сосредоточилась на звуках, сменявших друг друга в ее наушниках.
Шум закрывшихся дверей лифта как раз сменился в этот момент паузой, затем послышался щелчок ключа, и незнакомый, пока что ни разу не возникавший в разговорах доктора тенор поприветствовал гостя вполне доброжелательно:
— Проходи, Вадик, Зигмунд мне уже обзвонился…
— Твой Зигмунд… — начал было Субботин, но хозяин его перебил:
— Знаю-знаю… — Мужчина, судя по всему тот самый Стас, вздохнул. — Но ты его тоже пойми: легко ли жить на его положении? Тут любой запьет…
— Брось! — зло отрезал Вадим Юрьевич. — Чем уж так худо его положение? Сыт, пьян, нос в табаке, рисковать ему, в отличие от нас с тобой, особо нечем: отродясь было нечем! Разве что собственной шкурой…
— По-твоему, этого мало? — на удивление мягко поинтересовался его собеседник.
— Так ведь и у нас, помимо всего прочего, шкура на кону! Только мне лично это «прочее» почему-то дороже нее, да и тебе, думаю.
— Выпьешь чего-нибудь? — вздохнул Стас. Очевидно, доктор молча кивнул, потому что сразу вслед за этим послышался нежный перезвон хрусталя и небольшая пауза, нарушил которую гость:
— Лиза дома?
— Лиза опять в больнице. — Голос хозяина дрогнул. — Так что деньги мне тоже нужны… Ты по телефону так и не сказал, что там стряслось.
Прежде чем ответить, Вадим Юрьевич немного помолчал.
— Ничего хорошего, — буркнул он наконец. — Придется пока тормознуться… Старик что-то заподозрил, я не уверен, но, по-моему, он обратился то ли в милицию, то ли в какую-то частную контору… Во всяком случае, к нам дважды заявлялся один тип, настоящий допрос учинил.
— Вот дьявол… — пробормотал собеседник. — Говорил я Зигмунду, что с машинами пора закругляться. Не знаю почему, но он был уверен, что профессорскую тачку никому и в голову не придет проверять… Еще и дружка своего какого-то привлек, чтобы старикана из тачки вынуть…
— Действительно не пришло, а теперь поздно, он ее даже покрасил заново… Дело не в этом! И даже не в его дружке-бандюке. Твой братец — дернуло меня с ним связаться — глуп, лишен воображения и упрям, как сто ослов! Удивляюсь, как та же Клименко за целых две недели не обнаружила его у себя на хвосте! Он же законченный идиот!
— Перестань, Вадик. При чем тут он? Мы сами должны были все продумать и… и хотя бы не частить.
— Хочешь сказать, жадность фраера сгубила? — хмыкнул Субботин.
— Надеюсь, все же не сгубила. — Стас произнес это с беспокойством.
— Да нет, конечно, — доктор, кажется, тоже усмехнулся. — Во всяком случае, пока… Да и какая там жадность? Могли бы и побольше потребовать, чем взяли… Кстати, немного бабок я для твоего братца привез, но учти — это из моих собственных… На, передашь ему, чтобы тратил помедленнее на своих девок, в ближайшие месяцы работы для него не будет!
— Ты уверен? Плохо…
— Ты это насчет Лизы?
— Да… — Стас немного помолчал. — Слушай… У меня идея… Чтобы убедить твоего старика, что все это происки его врагов, тормозить как раз, по-моему, нельзя! Тут другое нужно.
— Что именно? — иронично спросил доктор.
— Чтобы следующий пациент был не твой… Например, кашаповский или этой… как ее…
— Ираидин? Ха! И как ты себе это представляешь?
— Так мы же еще в самом начале это обговаривали! А иначе зачем было твою Любаню в это посвящать? Вот она и поможет! А?
На этот раз пауза затянулась надолго, снова звякнул чей-то бокал.
— Люба, — заговорил наконец Субботин, — и так нам уже помогла. И деньги свои отработала получше твоего братца. А теперь представь на минуточку, что нам каким-то образом с ее помощью удается заполучить клиента. Ей, кстати, для этого придется обработать Ираидину медсестру, а та — абсолютно безмозглая идиотка…
— Для чего ее обрабатывать? — не понял Стас.
— А как иначе мы определим платежеспособность клиента? Не мне же самому у Солодовниковой интересоваться, кто из ее пациентов платежеспособен настолько, чтобы…
— Погоди! — перебил доктора собеседник. — Это же вопрос техники, верно? Что-нибудь придумаем… Я не об этом!
— Нет, как раз об этом! — разозлился Субботин. — Учитывать нужно все, в том числе и то, что этот то ли сыщик, то ли мент докопается до нужной мысли. И тогда получится, что все сойдется как раз на Любаше, сам, что ли, не понимаешь? Клиенты окажутся от разных докторов, медсестры тоже. А Любаня, к твоему сведению, единственная, кто, кроме Ираиды, сидит на рентгене… Вот туда-то все и потянется!
— Чушь! Сам говорил, что доступ к медкартам есть практически у всех.
— Ну говорил… Только удобнее всего переклеить маркер все равно ей.
— Знаешь, Вадик, не думал я, что и у твоего страха глаза столь велики…
— Неужели? — он внезапно заговорил мягче. — Я понимаю, Стас, Лиза для тебя — все. Но ведь и мы рискуем всем, если случится худшее! Ну хочешь, я тебе взаймы дам, если уж такой край?
— Столько, сколько надо, ты не дашь, — тоскливо произнес Станислав. — У тебя просто не хватит, сам же говорил, последние бабки вложил в дачу… Лизу могут спасти только стволовые клетки…
— Что?! — Доктор был явно потрясен.
— Я не хотел тебе говорить… — совсем тихо отозвался его собеседник. — У нас это все в стадии эксперимента, а в Японии…
— Ты что же, собираешься везти ее в Японию?!
— А ты бы, если б с твоей Любаней, не приведи бог… Не повез бы?! — В голосе хозяина квартиры появились звенящие нотки отчаяния.
— Любаню — нет… Лиза — другое дело… Это же Лиза! Вот черт! Но как ты это себе представляешь?
— Моих связей хватит, — коротко произнес Стас. — Если бы деньги появились в течение двух месяцев, я увез бы ее уже в январе…
— Похоже, ты уже все выяснил?
— Выяснил… Что толку, если нет бабок?!
— Сколько? — коротко спросил доктор. Сумма, названная хозяином квартиры, заставила даже Галочку Романову слегка вздрогнуть, хотя все это время она слушала их разговор, боясь шевельнуться или пропустить хотя бы слово. Видимо, и на Субботина она произвела должное впечатление, потому что молчали мужчины долго. Потом доктор вздохнул:
— Сюда входит все, включая стоимость операции?
— И авиабилетов тоже, — едва слышно отозвался Станислав.
— Ты уверен, что с расценками в Токио именно такой расклад?
— Клиника, которая нам нужна, не в Токио, неподалеку от Хиросимы… Уверен. Я созванивался.
И снова длительное молчание, затем стук бокала, поставленного на столешницу.
— Ладно, Стас… Я… я подумаю… Ты хоть понимаешь, что, если рискнуть еще раз прямо сейчас, клиент понадобится не просто богатый, а очень богатый? Я не уверен, что среди сегодняшних пациентов таковой имеется. По крайней мере, среди моих точно нет… Да не смотри ты на меня такими глазами! Сказал — подумаю, с Любаней посоветуюсь… Все, мне пора. Завтра опять дежурю, должен был Кашапов, так его загрипповать угораздило…
Аппаратуру Галочка отключила в тот момент, когда вновь послышался шум лифта.
Спустя десять минут, выждав, когда машина Субботина выедет со двора, капитан Романова тихонечко двинула свой «Москвич» следом: судя по тому, в какую сторону предпочел выехать отсюда доктор, направлялся он к собственному дому, где, как успел выяснить Агеев, Вадима Юрьевича ожидала вполне законная супруга, с которой они были женаты уже восемь лет, шестилетний сын и овчарка с человеческим именем Галя.
Ознакомительная версия.
