– За стукача меня принимаете? – деланно возмутился Артур.
Деланно, потому что внутреннего возмущения не испытывал. Опер делает свою работу, ему можно помогать или мешать, но какой смысл злиться? Разве что в силу традиций, о которых Артур знал понаслышке еще на воле.
– Я ведь помочь тебе хочу…
– Тогда отпустите.
– Не учите меня жить, лучше помогите материально? – усмехнулся опер и придвинул к Артуру пачку легкого «Мальборо». – Угощайся.
– Спасибо, не курю. Плохо ваша служба работает. Такие мелочи о контингенте надо знать в первую очередь.
Мент улыбнулся беззлобно, закурил и только после ответил:
– Еще ты поучи, как мне работать.
Разговаривали долго. Вскоре Артур понял, что оперативник не так прост, как показался вначале и, прикрывшись паутиной малозначительных или вовсе нелепых вопросов, твердой рукой ведет свою линию. В какой-то момент после того, как пришло это понимание, Артур запаниковал, опасаясь, что мог сболтнуть лишнего в первой половине беседы. Начал вспоминать свои ответы, поспешно их анализировать и запутался еще больше.
– Да ты меня не слушаешь! – заметил мент, прервавшись на полуслове.
– Слушаю. Только сказать мне вам нечего.
И без того не слишком-то разговорчивый, Артур замкнулся окончательно и на дальнейшие вопросы отвечал пожатием плеч и ничего не значащими междометиями.
– Времени у тебя много, так что подумай на досуге про то, о чем мы говорили, – сдался опер, поднимаясь из-за стола. – Еще увидимся.
Второй раз им побеседовать не удалось, а если бы такая беседа состоялась, Артур бы, может, и пошел на контакт.
Практически каждый вечер он мысленно возвращался к этому разговору. Многое, из сказанного оперативником, казалось верным. В помощь Трубоукладчикова Заваров больше не верил. Надежда, как известно, умирает последней, тем более в тюрьме и тем более что ее столь активно поддерживал Дракула, но вера в адвоката слабела день ото дня. Сравнение с презервативом, которое мент привел вроде бы безотносительно к исполняемой Артуром функции связника, было унизительным, но, черт побери, верным по сути. Сначала берегут, опасаются повредить, а потом выбрасывают, не разглядывая, и больше никогда о нем не вспоминают.
Про парня, повесившегося в одной из камер их корпуса, говорили разное. То ли сам в петлю залез, то ли помогли добрые люди. Артура подробности не слишком интересовали, поскольку и покойного прежде не знал, и повторить его судьбу не опасался, но мент представил дело так, что поневоле стало тоскливо. Висельник якобы тоже работал на людей Графова, и от него поспешили избавиться, как только он передал какое-то важное сообщение. Возможен такой вариант? А почему бы и нет…
Артур заметил и еще одну потенциальную опасность, о которой прежде как-то не думал. Раз уж оперчасть догадалась о его «шалостях», то теперь от него не отстанут, сделают все, чтобы заставить работать на них, передавать «куму» содержание посланий Дракулы. Соглашаться не хочется. И противно барабанить ментам, и опасно. А если не соглашаться? От него просто отстанут? Сомнительно… Продолжат мягко уговаривать, давить на совесть и гражданское самосознание, перевоспитывать? Хм… Переведут в другую камеру или «подставят» перед Графовым, изобразят стукачом, чтобы авторитет выбрал себе другого связника, более сговорчивого или заранее «подведенного» к нему оперчастью? А если и без всяких подстав авторитет решит, что Артур ссучился?
Чем дальше, тем менее завидным казалось Артуру его положение. Повелся, как полный лох, поверил в сказочку про доброго адвоката. Как же, верь в это больше! То-то по Трубоукладчиковой ряхе заметно, что он привык работать за гроши и дня прожить не может, чтобы не помочь кому-нибудь обездоленному. Что предпринять дальше? Кто ответит за то, что случилось? И сколько в конце концов за это дадут? Вечные, как дураки и дороги, вопросы…
– У тебя завтра продление срока… Эй, брат, проснись!
Артур и не заметил, как задремал. Открыл глаза, с недоумением посмотрел на улыбающегося Дракулу, присевшего на его «шконку».
– Что?
– Говорю, тебе завтра постановление предъявят о продлении срока ареста.
– И что?
– Надо будет в нем расписаться.
– А если откажусь, меня отпустят?
– Знаешь, сколько этой шутке лет? Ладно, не о том базар. На этой процедуре должен присутствовать твой адвокат. Ты попросишься с ним пошептаться и скажешь ему одну важную вещь.
Графов умолк, что-то напряженно обдумывая, и Заваров почувствовал, как у него участилось сердцебиение. Сейчас он должен услышать информацию, по своей важности превосходящую все прежние сообщения.
– Ты ему скажешь так… Запоминай дословно, а то перепутаешь клички и невинным пацанам потеть придется. С Шустрым надо разобраться по-быстрому, он стал работать на ментов. Пусть Веня свяжется с Санитаром, тот организует работу. И еще. У Шустрого есть в области дом. Не коттедж, про который все знают, а деревянная развалюха в дачном поселке. Веня должен понять, что я имею в виду, он там бывал. В этом доме – тайник. Надо отодрать плинтуса в комнате, где на стене висят часы с кукушкой. Когда Шустрого спровадят на отдых, пусть выпотрошат его заначку. Все запомнил? Смотри, не перепутай. Санитар – это хороший, а Шустрый – сука и педераст. Знал я, что он когда-нибудь меня предаст, но совсем не ожидал, что сделает это первым… Говоришь, тебя в армаде тоже Санитаром прозвали? Освободишься – я тебя с тезкой обязательно познакомлю. Я уверен, вы найдете общий язык!
В свете общения с тюремным оперативником последняя фраза авторитета показалась Артуру многозначительной.
Дракула ушел и лег на свои нары, а Заваров долго не мог уснуть, переваривая услышанное. «Разобраться по-быстрому, спровадить на отдых!» Передав такое указание, он завтра станет пособником в убийстве. Или даже организатором? Приходилось убивать на войне, и он знал, что без особых колебаний переступит этот порог и в мирной жизни, если придется защищать себя или близких. Но помогать в этом деле бандитам? Даже если отбросить этические мотивы и задуматься о прагматике: какова будет их благодарность? Подберут веревку помягче и мыло поароматнее, а выбивая из-под ног табуретку, смахнут крокодилью слезу?
Не определившись, как поступить, Заваров уснул.
Вскоре после завтрака пришел контролер:
– Заваров! Готовься с вещами на выход. Вопреки обычной практике, он не ушел, предоставив несколько минут для сборов, а стоял на пороге открытой двери, одним глазом присматривал за арестантами, трепался с двумя облаченными в камуфляж и черные маски бойцами из тюремного спецназа и позвякивал связкой ключей.
– Давай живее, – поторопил он, хотя Артур и без того собирался, не мешкая.
Дракула наблюдал за ним с некоторым удивлением. Выбрав момент, подошел и шепнул:
– Может, у них новые правила? Меня, когда «продляли», выводили без шмоток.
Заваров ничего не ответил, заподозрив в происходящем каверзу «кума». Скорее всего, как он и предполагал, его переведут в другую «хату». Думать, чем это может закончится, не хотелось.
Артур вышел из камеры, железная дверь за его спиной с лязгом захлопнулась.
Дальше все пошло очень быстро и неожиданно, так что Заваров перевел дух, только когда оказался на улице. Ударило по глазам неожиданно яркое солнце, с реки потянуло гниющими водорослями; он вдохнул выхлопные газы пронесшегося мимо автобуса, чихнул и прислонился к кирпичной стене изолятора.
Подвалили несколько подростков, стали расспрашивать, не сидел ли он с каким-то их приятелем. Заваров раздраженно мотнул головой, и от него отстали.
Он вытащил из кармана справку об освобождении, уставился на голубую «портянку» бланка, заново перечитал все пункты. «Освобожден из-под стражи постановлением начальника СИ-1 17 октября 20….» Бред какой-то! Сержант, который выдавал документы, с ухмылкой напутствовал:
– Повезло тебе, что следак лоханулся. Подсуетись он чуть раньше, и никуда бы ты не делся. Забирай монатки и вали. Чувствую, мы скоро опять увидимся.
Заваров посмотрел на самодовольное лицо сержанта. Человек упивался своей маленькой властью и гадости говорил специально, так что обращать на них внимание не следовало.
Тем не менее они запомнились. Артур сложил справку, убрал во внутренний карман. Вышел на набережную, перешел проезжую часть и остановился у чугунного парапета.
Дождаться Трубоукладчикова? Адвокат должен появиться с минуты на минуту. Странно, что он опоздал. Или его просто не предупредили о готовящемся освобождении? Скорее всего, второе. Для того, чтобы выгнать человека из тюрьмы, защитник не нужен, вряд ли сыщется такой зек, который станет упираться ногами и требовать, чтобы его отвели назад в камеру. Хотя, говорят, встречаются такие особи, которым в «крытой» намного комфортнее, чем на свободе.
