Ознакомительная версия.
Изменение внешности обмануло даже компьютер. Рокотов не сомневался, что при подготовке операции Валииди проверял свою внешность на подобной аппаратуре, которая сравнивала новый образ со старым. Аппаратура «Панциря», например, выдала сходство на уровне шестидесяти пяти процентов. Вот почему Валииди не боялся попасться на глаза контрразведчикам и их приборам, вот почему он безбоязненно перемещался вдоль трассы и заводил агентуру. Это, кстати, он тоже делать умел профессионально. Тем более что финансовая сторона его не лимитировала. Почему президент не приказал просто задержать Валииди? Потом в камере веди хоть какие беседы!
Когда Рокотов подошел на расстояние метров в двадцать, к входу в гостиницу подкатила грузовая «Газель», расписанная по бортам рекламой местной транспортной компании. Рокотов выругался. Более дурацкой ситуации придумать было нельзя. Все разведчики всего мира прекрасно знают, что это лучший способ подготовки ареста, или внедрения аппаратуры слежения и фиксации, или внедрения наблюдателей. И Валииди обязательно насторожится. Возможно, попытается моментально покинуть ресторан. Глупейшая случайность. И кому приспичило что-то доставлять в отель именно в этот момент. Ну! Ну, кто-нибудь! Сообразите же!
Самому Рокотову было ни в коем случае нельзя прибавлять шаг или иным способом привлекать к себе возможное внимание. У Валииди могли быть помощники, наблюдатели, которые подадут знак. И тут как из-под земли возник Дима Колыванов. Пока водитель «Газели» доставал накладные из папки на сиденье, Колыванов открыл дверь кабины и встал одной ногой на подножку.
– Быстро заводи мотор и вали отсюда, – тихо, но со зловещей угрозой прозвучал в коммуникаторе голос Колыванова.
Рокотов прекрасно видел лицо своего сотрудника. Оно было простецки приветливым, даже каким-то блаженно-счастливым. И с этим выражением лица он сейчас умудрялся разговаривать таким тоном. Рокотов представил, как это выглядит в глазах водителя, и понял, что тот должен быть очень сильно озадачен. А Колыванов-то каков!
– Че-е? – недовольно и не менее угрожающе прозвучал второй голос, наверное, голос водителя «Газели».
– Идиот! Заводи мотор! У тебя под днищем бомба с хронометром. И взрыв через пять минут. У!
– Че-е? – снова послышался голос, причем с теми же интонациями, что и в первый раз.
Понятно, что газелиста заколодило. Он и верил и не верил одновременно. Он знал, что такие вещи в мире случаются, даже в нашей стране случаются, но чтобы вот так, чтобы он сам стал участником этого страшного дела. Тут не всякий адекватно отнесется.
– У тебя есть время, чтобы медленно отъехать от отеля и уйти от машины, – чеканными фразами говорил Колыванов. – Спокойно заводи… Молодец, теперь первую передачу. И плавно… плавно трогайся. Ничего, не обращай внимания на меня, я не упаду. Я тебе помогу.
Машина тронулась, с парой рывков, но все же тронулась. Она катилась вдоль улицы, и прохожие только с противоположной стороны видели, что дверь водителя приоткрыта, а на подножке стоит какой-то парень. Еще несколько секунд, и машина свернула за угол.
Рокотов подошел к двери и прикинул, сколько времени понадобится Французу, чтобы неторопливо выйти из-за угла и дойти до ресторана. Он играл одну из важных ролей в прикрытии встречи. Ага, вот и он! Интересно, а как сейчас улепетывает водитель от своей машины. Вообще-то, там за углом должны быть ребята из охраны. Они в этой ситуации обязаны были подстраховать.
Валииди сидел за вторым столиком от окна и потягивал сок, просматривая утренние газеты. Сидел он профессионально, это Рокотов оценил мгновенно. Даже не поворачивая головы, он имел полный обзор всей стены с огромными окнами. Под сорок пять градусов от линии глаз стеклянные двери входа. Примерно под сто градусов – вход в коридор администрации и кухни. А это небольшой поворот головы или видение любого движения на грани бокового зрения. И чтобы не пугать раньше времени сирийца, Рокотов должен подойти к нему с самой неопасной стороны. Со стороны окна.
Успешно преодолев один столик, второй, Рокотов вышел как раз к нужному месту, когда к нему все-таки подошел официант.
– Вы покушать? Один?
– Да, если можно, завтрак.
– Вот сюда, пожалуйста, – показал официант на вполне подходящий столик, соседствующий со столиком Валииди и находящийся между ним и окном. – Я принесу вам меню.
Рокотов сделал вид, что проголодался, потер в предвкушении руки и взялся за спинку стула. Вполне закономерно никто бы не мог ожидать от него ничего иного, кроме как отодвигания стула, усаживания на него и… например, закуривания сигареты. Эти действия вполне алгоритмизируются с ситуацией и помещением. И в этот момент Рокотов как раз и нарушил алгоритм.
Один шаг в сторону, и в его руке уже нет спинки стула, а он сам садится на свободный стул напротив Валииди. И в руке, что легла на скатерть, было нечто, скрытое белым носовым платком. Это нечто характерно было развернуто в сторону сирийца и чуть приподнято и нацелено ему в грудь.
– Надо поговорить, – твердо, но тихо сказал Рокотов. – Сидеть, руки держать на столе. Меня страхуют мои люди, и их много. Будем говорить?
– Кто вы и что вам от меня нужно? – с похвальным спокойствием спросил Валииди. Он даже выпустил из руки стакан, который в этой ситуации мог быть использован для неожиданного нападения.
– Не важно. Я человек, который вас знает, и человек, который может повлиять на вашу судьбу. Главное, что я знаю, кто вы такой, Закхай Валииди.
– И вы не боитесь мне это говорить?
Фраза прозвучала с равнодушными интонациями, но в ней было сразу несколько смыслов. Рокотов все их понял и решил идти напролом. Нужен был диалог, срочный диалог, и каждая лишняя минута препирательства могла окончиться бедой. Никто не знал, что у Валииди с собой, что у него в номере. Вдруг там пять кило взрывчатки. Или у него на поясе. Оценит ситуацию как хреновую (или как там у них это звучит по-арабски) и нажмет кнопку. А нажать ее в наше время можно и пяткой в ботинке, и локтем на боку, и зубом на пломбе.
– Не боюсь, – ответил Рокотов, – потому что я пришел поговорить с вами по поручению того человека, ради которого вы сюда приехали. Он знает о вас и знает вас лично.
– Меня? – тут же спросил сириец, но поправился. – Хотя… понятно. Что вам поручено мне передать?
– Чтобы вы отказались от покушения.
– И он поверит тому, что я скажу? Поверит на слово? Или у вас предусмотрена какая-то хитрость?
– Этот человек считает вас умным человеком, Валииди, он поверит вашему слову, которое вы дадите, если дадите, конечно.
– Это угроза? Я даю слово, и меня выпускают живым. Не даю и со мной расправляются.
– Он считает, что вы не до конца владеете ситуацией, как ею владеет он сам. Надеюсь, его возможности вам известны. И он хотел бы остаться другом вашей страны. Это вас, как патриота, должно удовлетворить. Даже обрадовать. Вы, как патриот своей страны, хотите иметь такого партнера, как Россия, не только в международной торговле, но и в международной политике?
– И вам нужна нефть!
– Да плевать на нее, – засмеялся Рокотов. – Важнее то, чтобы на нее не наложил жадную лапу кто-то другой. Понимаете кто? У нас хватает своих ресурсов, а скоро их будет еще больше. Хотите подтверждения? Вот, пожалуйста!
Рокотов двумя пальцами вытащил из нагрудного кармана пиджака флешку и бросил через стол Валииди. Сириец некоторое время молча смотрел на флешку, потом взял в руки и покрутил между пальцами.
– Что здесь? – спросил он равнодушно.
– Материалы заседаний правительства России, последующие материалы прессы по этим вопросам, электронные копии документов: приказов, распоряжений и постановлений. Там же фотографии. Посудите сами, Закхай, что ни я, ни мое руководство не могли заранее знать об этой встрече и подготовить огромную «дезу» не могли. Все это надергано в Москве спешно и за два часа. И именно для нашей с вами встречи. Здесь материалы, подтверждающие начало разработок наших Ямальских месторождений, которые были заморожены пять лет назад, здесь материалы по подготовке разработки шельфовых месторождений в Заполярье, по строительству военных баз на архипелагах северных границ России и созданию мощного «Росатомфлота» для обслуживания буровиков и караванов судов, которые будут круглогодично ходить по северному морскому пути.
Валииди смотрел на флешку и молчал. Рокотов мог только догадываться, какую работу проделывал мозг этого человека. Он лишний раз убеждался, что перед ним не фанатик, а человек с убеждениями, человек, который умел оценивать ситуацию, просчитывать ее, который умел думать, а не просто ненавидеть.
– Пока вы думаете, – сказал Рокотов, демонстративно убирая руку с платком со стола, – я добавлю еще немного информации. Президент не боится смерти, он достаточно опытный специалист и политик, чтобы прослыть человеком хладнокровным. Дело не в этом. Дело в том, что его убийство нанесет огромный вред тем силам, которые опираются сейчас на международной арене на мощь России, на ее авторитет, на ее решимость. Напомнить вам 2008 год, напомнить вам…
Ознакомительная версия.
