Шрам бросил на землю трубу и снова достал из кармана нож. Раскрыв его, он стал водить острым кончиком лезвия по животу и по внутренней стороне бедер Прынцессы. Ей было одновременно щекотно и больно. Кое-где показались мелкие капельки крови.
- Что вы собираетесь делать? - с ужасом прошептала Прынцесса.
- А я уже делаю, - хохотнул Шрам и осторожно провел острым, как бритва, лезвием, по чисто выбритому лобку девушки.
Медленно опуская нож ниже, он спросил:
- А хочешь внутрь?
- Нет, не хочу… - Прынцесса была на грани обморока.
- Ну, не хочешь, так и не надо, - неожиданно согласился Шрам и убрал нож, - тогда сделаем по-другому.
Он повернулся к стоявшему за его спиной приятелю и сказал:
- Давай делай, а то… - он посмотрел на часы и присвистнул. - Уже полшестого! Давай, пора ехать, скоро футбол начинается.
Приятель кивнул и достал из кармана маленькую гранату, похожую на батарейку от китайского фонарика.
- Осколочная граната «МГ-14», - объявил он и продемонстрировал гранату всем присутствующим.
Мужчины одобрительно закивали, а Прынцесса, подумав, что ее сейчас взорвут, тихонько завыла.
- Я тебе что сказал! - прикрикнул Шрам и снова залепил ей пластырем рот.
Парень с гранатой разогнул усики и, демонстративно медленно выдернул чеку.
- Видишь? - спросил он у Прынцессы. - Теперь, если отпустить вот эту маленькую ручечку, граната взорвется. А сейчас…
И он осторожно ввел гранату во влагалище Прынцессы.
- Смотри, - удивленно воскликнул он, - вошла как родная!
Шрам ловко заклеил скотчем то место, где исчезла граната, и сказал:
- А что ей не войти-то? Туда и не такое входило, верно?
И, подмигнув Прынцессе, наложил еще несколько слоев скотча.
- Во, теперь нормально, - одобрительно сказал он, - теперь не выпадет.
- Ну что, поехали? - спросил тот, кто засунул в Прынцессу гранату.
- Поехали, - согласился Шрам, и все трое, потеряв интерес к Прынцессе, повернулись к ней спиной и направились в «Волге», на которой, кстати сказать, не было номеров.
Прынцесса в ужасе замычала, и Шрам, остановившись, повернулся к ней:
- А что ты мычишь-то? Мы свое дело сделали, теперь жди, когда кто-нибудь придет. Он тебе дырку-то распечатает… Весело будет!
Шрам нахмурился и, подумав, сказал:
- Да, чуть не забыл. Самое главное.
Он подошел к Прынцессе вплотную и раздельно сказал:
- Вымогать и шантажировать нехорошо. Он внимательно посмотрел в глаза Прынцессы и так же четко повторил:
- Вымогать и шантажировать нехорошо. Поняла?
Прынцесса ничего пока не поняла, но с готовностью кивнула.
- Точно поняла?
Прынцесса кивнула несколько раз.
- Ну, поняла, так и ладно, - покладисто сказал Шрам, - может, и жить будешь.
Он похлопал Прынцессу по надежно заклеенной промежности и пошел к машине. «Волга» выехала за ворота, их створки со скрипом закрылись, и Прынцесса осталась одна, совершенно голая и примотанная скотчем к занозистым доскам.
Когда «Волга» отъехала от затерянного на задворках Петроградской дворика на несколько кварталов, сидевшие в ней мужчины расхохотались.
- Ну ты, Анатольич, даешь! - сказал сквозь смех один из них. - Прямо натуральный маньяк, я бы и сам испугался.
- Тебя, пожалуй, испугаешь, - ответил Анатольич, отдирая от щеки шрам, - дай-ка телефон, нужно Попову позвонить.
Он набрал номер и торжественно сказал в трубку:
- Товарищ майор, ваше секретное задание выполнено. Объект устрашен и дрожит, как Красная Шапочка в лапах Кинг-Конга. Как насчет гонорара? Кто-то там про коньяк говорил?
Выслушав ответ, Анатольич обиженно заявил:
- Вот еще новости! Когда мы пугаем, это всерьез и надолго. Кстати, для закрепления эффекта я сейчас туда бригаду разминирования отправлю. А еще съемочную группу из программы новостей. Тогда этой дамочке придется всю жизнь в маске ходить или пластическую операцию делать. Так что там насчет коньяка?
Глава пятнадцатая
Оперативная группа, которой было поручено нанести ощутимый ущерб группировке Грыжи, состояла из самого Березая и трех его силовиков - Блэйда, Глухаря и Тихони. Усевшись в чисто вымытую и соответствующую всем техническим требованиям белую «пятерку», аккуратно одетые и выглядящие вполне прилично специальные агенты Желвака отправились на работу.
За рулем сидел Березай, рядом с ним Тихоня, который выглядел как огромный ребенок ста сорока килограммов весом, а на заднем сиденье устроились Глухарь и Блэйд. Никакого особенного оружия у них при себе не было. Обыкновенные пистолеты да гранаты. Пистолеты были одной системы и одной модели. Обыкновенные «вальтеры-90». К пистолетам у каждого имелось по десятку обойм, рассованных по всем карманам просторных курток.
В зале игровых автоматов на Садовой у одной из сверкающих денежных машин столпились люди. Будучи разной комплекции и роста, они тем не менее выглядели одинаково. Коротко стриженные, с татуировками, в одежде черно-серых лагерных оттенков, как две капли воды похожие на сидевшего перед игровым автоматом пацана. Пацан, который охотно откликался на погоняло Гвоздь, засаживал уже девятую тысячу рублей. Окружавшие его братки по привычке постоянно оглядывались.
- Ну, давай, падла! - выкрикивал Гвоздь и с силой бил по кнопке, над которой была надпись «Убедительная просьба по кнопкам не бить».
Автомат не давал. Он уверенно жрал деньги, и на его размалеванном символами богатства и удачи фасаде не выражалось никаких чувств.
- Давай! - И Гвоздь снова бил по кнопке. Автомат не давал.
Деньги наконец кончились, и, выругавшись в очередной раз, Гвоздь отвернулся от автомата.
- Девять косых слил! - то ли пожаловался, то ли похвастался он. - Считай, триста бакинских!
Стоявшие вокруг братки сочувственно закивали. Хотелось продолжать, но денег не было, так что нужно было уходить. Братки зашевелились и, с гоготом вывалившись на улицу, стали усаживаться в две машины, стоявшие напротив входа. Расстроенный проигрышем Гвоздь остановился и сказал:
- Слышь, давай заедем к Ботвиннику, может, наш клиент уже созрел.
Присутствующие согласились, и через полминуты «БМВ-316» и «восьмерка», в которых сидели в общей сложности шесть человек, резко отъехали от поребрика, помешав всем, кто двигался в это время по Садовой. Из «БМВ» высунулся конкретный пацан и проорал в адрес едва не врезавшегося в него «Москвича»:
- Ты смотри, куда едешь, козел!
Ботвинник был владельцем подвального шалмана самого низкого пошиба. Его заведение находилось на улице Правды между общественным туалетом и пунктом приема вторсырья. Девять выщербленных ступенек, на которых можно было свернуть хоть ногу, хоть шею, вели в вонючий подвал, отделанный грязным, как совесть гаишника, кафелем. Четыре ободранных столика, несколько стульев и прилавок, за которым стоял сам хозяин, составляли интерьер этого любимого местными алкоголиками и бомжами заведения.
Водку, предлагавшуюся неразборчивым посетителям, производили в еще более трущобном подвале напротив, а бутерброды лучше было употреблять с закрытыми глазами и с зажатым носом. Как рыбий жир. Над входом в шалман была светящаяся надпись: «Три медведя».
При чем здесь медведи, не знал никто.
За дверью, ведущей в кулуары этой вонючей норы, находилось некое подобие кухни, в углу которой, уронив голову на жирный алюминиевый стол, спал на стуле повар. Он же был уборщиком, вышибалой и время от времени курьером, переходя улицу и закупая в подвале напротив левую водку, сильно отдававшую ацетоном.
За следующей дверью начинались катакомбы. В темных извилистых коридорах, где под ногами хлюпала вода, а из темных закоулков пахло дерьмом, были разные таинственные двери. За одной из них, прикованный наручниками к батарее, на грязном полу сидел человек. Это и был тот самый клиент, которого имел в виду Гвоздь, только что просадивший деньги, отобранные вчера у доверчивого лоха, пожелавшего обменять валюту на улице.
Прикованный к батарее Георгий Александрович Садовский, пятидесяти восьми лет от роду, недавно открыл на Социалистической улице магазин садово-огородного инвентаря. Раньше он был геологом, но, сломав в скалах ногу, которую из-за начавшейся гангрены пришлось ампутировать, был вынужден сменить род деятельности. Десять лет, работая где придется, он копил деньги и теперь открыл бизнес, который был ему и по карману, и по здоровью.
Но недолго продолжалась его спокойная жизнь. Через две недели к нему в кабинет ввалились грыжевские отморозки и, поплевывая на пол, объяснили, что Бог велел делиться. При этом они назвали несуразную сумму. Садовский попытался объяснить им, что если и делиться, то нужно подождать, пока будет чем. Ему тут же объявили, что ждать никто не собирается, и времени у него всего лишь три дня. Дальше пусть пеняет на себя.
