— Страгник… — сказал он и ответил: — Слушаю вас, Виталий Борисович.
— Виктор Сергеевич…
— Да-да, это я.
— По вашему заказу. Я связался. Есть такие в наличии. Словно специально для вас готовили. Пять штук. Сразу же отправляют самолетом, с дипломатической почтой. Совпало так удачно, что идет дипломатический груз — значит, без задержки. По моему запросу дали ответ. Причем данные из вашей фирмы. Все подтверждается, можете не сомневаться.
— Я и не сомневался. Это вы сомневались. А я в коллегах уверен. Они у меня всегда надежно работают и никогда не подводили.
— И хорошо. Самолет прибывает через три часа. Я сам поеду с послом встречать. Уже поздний вечер будет. Как вернусь, сразу вам позвоню.
— Договорились. Я буду ждать вас вместе с коллегами в своей комнате. Мы любим вечерком поиграть в шахматы. Если есть желание, прошу как-нибудь присоединиться и испытать свой интеллект.
— Шахматы — это не интеллект. Я видел много людей малообразованных, которые были при этом прекрасными шахматистами. Но за свою жизнь они, кроме «Муму», ничего не прочитали.
— Вообще-то, интеллект — это не университетское образование. Я видел много людей с двумя высшими образованиями, которые интеллектом не блистали. Интеллект — это способность поступать адекватно ситуации, в любых условиях делать правильный выбор. Иными словами, основа интеллекта — это логика. Кто дружит с логикой, тот и обладает интеллектом. Перечитать можно кучу собраний сочинений популистов и философов, но при этом в жизненных ситуациях поступать вопреки логике. Такое часто случается с людьми. Это и есть отсутствие интеллекта. А у нас, к сожалению, это слово обычно понимается под образованностью. Это неправильно. Мы возвращаемся, Виталий Борисович…
Лифт остановился. Виктор Сергеевич убрал телефон, шагнул вперед и, проявляя вежливость, посторонился, пропуская какого-то высокого и крупного европейца, желающего заскочить в лифт до того, как двери автоматически закроются. Европеец сильно задел майора плечом, и Плешивому показалось, что сделал это намеренно. Если бы майор вовремя не посторонился, мог бы после столкновения просто обратно влететь в лифт. Но Виктор Сергеевич не отреагировал на толчок, подозревая, что намечается очередная провокация. Сам европеец, вынужденно притормозивший от столкновения, в лифт не успел и с недовольным видом повернулся в сторону майора, желая, видимо, выяснить отношения. Но тот, улыбаясь напарнику, уже двинулся к выходу вместе со старшим лейтенантом.
Если это и была провокация, она не удалась.
Входные двери раздвигались автоматически при приближении к ним. Спецназовцы вышли и сразу свернули в сторону автопарковки. Капитан Никодимов прогуливался рядом с машиной, заложив руки за спину. В машину он сел только тогда, когда увидел приближающихся товарищей.
Кондиционер включился сразу. «Тойота» за время отсутствия майора со старшим лейтенантом успела нагреться на солнце — не спасали даже опущенные стекла, и потому холодный воздух кондиционера ощущался особо явственно.
— Все в порядке? — спросил капитан, когда Плешивый сел на заднее сиденье, уступив в этот раз переднее Щетинкину.
— Когда выходили из лифта, какой-то громила хотел, похоже, устроить скандал. Но мы его невозмутимо игнорировали. Николай Валерьевич ему даже пинка не дал.
— Блондин? — спросил капитан.
— Блондин.
— В светло-сером костюме?
— Точно. На лацкане какой-то маленький значок. Очевидно, логотип фирмы.
— Этот тип из той «Инсигнии», что за нами по дороге ехала. Они пять минут назад подкатили. Вон там стоят. Рядом со столбом, — кивнул капитан. — Второй тип в машине остался. Наверное, водитель.
— Провокация? — предположил Щетинкин.
— Возможно, — согласился Виктор Сергеевич. — Даже вероятно. Но, если это провокация, у меня возникает закономерный вопрос. Чтобы так вот столкнуться со мной у входа в лифт, нужно знать, что я спускаюсь в лифте. Он словно бы секунда в секунду время рассчитал.
— Это может быть совпадением? — спросил Юрий Владимирович.
— Может. Допускаю подобное стечение обстоятельств. Хотя слишком уж он уверенно мимо меня смотрел. Обычно люди и на посторонних все же посматривают. Просто так, на всякий случай — увидеть, когда встречный прохожий достанет автомат, чтобы тебя расстрелять. А этот стеклянными глазами прямо перед собой смотрел и все и всех сносил своими широкими плечами. Меня в том числе.
— Кстати, — сказал капитан, выезжая с парковки. — Тут и полицейская машина подъехала, и никто из нее не вышел. Словно команды ждут.
— Возможно допустить и такое, — предположил майор, — что информацию о нас дает или сам глубокоуважаемый Ахмед Фахд Ас-Абдельджаффар, или его такая симпатичная секретарша. Когда мы пришли, когда мы вышли — посекундно. Для провокации, не могу не признать, все слишком хорошо просчитано. Как для боевой операции.
— Очень не хотелось бы думать на секретаршу, — сказал Щетинкин. — Она нас таким вкусным чаем поила… Если у человека камень за пазухой, он не сможет вкусный чай заварить. Чай всегда выдает внутреннее состояние человека. Потому японцы на дипломатических приемах избегают поить чаем сторону, с которой натянутые отношения, а китайцы заменяют чай листьями цветов. Это исключительно чтобы свое внутреннее состояние не показать. А у секретарши за пазухой явно нет камня. Там что-то такое… Мягко говоря, большое…
— Это очень мягко говоря… Излишне мягко… — прокомментировал Плешивый, разглядывая человека, который толкнул его плечом у лифта. Мужчина этот вышел из дверей здания и стоял перед ними, видимо, ожидая машину.
— Этот? — спросил Никодимов.
— Он самый. Жалко, слова он не промолвил. Знать бы кто, американец, англичанин, немец, француз… Это может быть важным в какой-то момент.
Новый телефонный звонок помешал майору Плешивому разглядывать. Теперь уже номер был незнакомый. Тем не менее Виктор Сергеевич ответил:
— Слушаю вас.
— Добрый день. Меня зовут Джош Лусвик, — представился обладатель голоса с откровенным американским произношением. — Я — юрист военной базы США. Меня к вам направил третий секретарь вашего посольства.
— Да, мистер Лусвик. Я хотел бы встретиться с вами и обговорить проблемы, которые возникли между моим человеком и вашим, — сказал Плешивый. — Вы не будете возражать, если мы подъедем прямо к вам?
— Куда, на базу вертолетной бригады? — удивился американец. — Это исключено. Туда не пускают даже местных военных.
— А на радиолокационной станции?
— Я думаю, если вы приедете один, это не вызовет проблем. Но мне хотелось бы пообщаться и с вашим человеком, виновником происшествия. Не лучше ли встретиться у вас в посольстве?
— Мы там сами живем на птичьих правах… — Виктор Сергеевич с трудом сумел подобрать английский эквивалент расхожему русскому выражению, но юрист, кажется, понял.
— Тогда, может, на нейтральной территории?
— А какие проблемы могут возникнуть, если мы с Николаем Валерьевичем приедем? Мы, напротив, хотели мирно поговорить с участниками драки.
— Они могут пожелать продолжения. И другие их поддержат. Против всех не устоит даже чемпион по ММА[18]…
— Хорошенькое дельце! Что же это за мужчины, если они могут все вместе на одного наброситься. По одиночке Николай Валерьевич готов с любым посоревноваться. А так… Я перестаю уважать американский флаг, честное слово…
Последняя фраза, видимо, сильно подействовала на юриста, похоже, американского патриота. Сам он, наверное, сильно уважал и свою страну, и ее флаг. Замешательство юриста чувствовалось по продолжительному молчанию в трубке. Потом он все же ответил:
— Хорошо. Если не возражаете, я сейчас туда съезжу, поговорю сначала с персоналом, а потом перезвоню вам.
— Договорились. Буду ждать вашего звонка.
Виктор Сергеевич отключился от связи, но мобильник не убрал, словно юрист должен был перезвонить ему сразу же. И действительно, вскоре звонок раздался. Но звонил уже не юрист, а третий секретарь посольства.
— Слушаю вас, Виталий Борисович.
— Еще раз вас от дел отрываю, Виктор Сергеевич. Мне недавно звонил американский юрист, никак не запомню его фамилию…
— Лусвик. Джош Лусвик. Можно, наверное, и полностью, Джошуа Лусвик…
— Я понял. Он вам уже позвонил. Я дал ему номер.
— Да, мы только что поговорили.
— И о чем договорились?
— Пока ни о чем. Он перезвонит.
— Держите меня в курсе дела.
— Хорошо. По мере возможности я буду вам сообщать о событиях.
На сей раз майор убрал телефон, видимо, не ожидая больше звонков. Но снова позвонили, и пришлось опять вытаскивать мобильник. На определителе высветился номер командующего.
— Слушаю вас, Юрий Петрович. Добрый день.
