Девушка вскрикнула:
– Ребята, ну вы поймите…
– Заткнись, проблядь, – устало поморщился Сергей.
Ни капли тут не было непонятного. Наоборот, все понятно до донышка: жизнь тяжелая, работать не хотца, денежек не хватает то ли на свадьбу, то ли попросту на красивую жизнь, а здесь за каждую мишень платят зелененькими, в зависимости от званий… Все понятно, незамысловато и противно до тошноты.
– Она Булгака положила, – сказал Краб внешне равнодушным голосом. – Груз «двести» теперь Булгак.
– Ну да? – переспросил Сергей тем же мертвым голосом, лишенным эмоций и чувств. – Что ж она так, стерва?
– Мальчики, я…
Краб врезал ей по смазливой мордашке даже не зло – словно отмахнулся от надоедливой мухи. Она охнула, замолчала, прижала ладонь к ушибленной скуле, смаргивая слезы, пытаясь найти некие слова, после которых ее если не помилуют, так хотя бы пожалеют. Как будто были такие слова…
Сергей быстро, хищно оглянулся. С радостью отметил, что никто не обращает на них никакого внимания – не дети малые, в конце концов, чтобы за ними присматривать. Майор Влад говорил по рации, Курловский и Юрков, разойдясь по сторонам, держали боевое охранение на случай чего-нибудь непредвиденного. Остальные, в том числе и Самед с Токаревым, которым командир до того строго-настрого велел сидеть во втором эшелоне и в схватку не лезть, собрались вокруг субъекта, извлеченного живехоньким и невредимым из-под «уазика».
Благоприятнейший был расклад.
– А, Гера? – спросил Сергей, растянув губы в подобии улыбки.
– Ну, а что тут… – утвердительно кивнул Краб.
– Мальчики, поймите…
– Молчи, сучка, – сказал Краб, на сей раз не делая никаких попыток ударить. – Беги отсюда живенько… Кому сказал?
И, взяв за шиворот, сильным толчком послал в сторону сваленного дерева, куда она совсем недавно стремилась. Она пошатнулась, но удержала равновесие, оглянулась на них пару раз – и, охваченная совершенно идиотскими надеждами, кинулась прочь…
«Вектор» с глушителем в руке Сергея глухо хлопнул два раза – словно молоток забил два гвоздя. Бегущая подломилась в коленках, нелепо всплеснув руками, закидываясь назад, повалилась лицом в прошлогоднюю траву. Не было смысла подходить и проверять – не для того его учили, чтобы промахнулся с десяти метров по такой вот поганой цели…
Именно поэтому, между нами, мальчиками, говоря, так до сих пор и не предъявили общественности ни единой снайперши – не потому, что их нет, а оттого, что их попросту недоводят. Не доводят, и все тут. Если вспомнить кое-какие прецеденты, то любой непредубежденный человек согласится, что очаровательной Лизочке чертовски повезло: их, сучек, не доводят по-всякому, кому что выпадет…
Он старательно запихнул «Вектор» в кобуру-«горизонталку», не ощущая никаких особенных эмоций: после черного блокнотика и Вити Булгака все эмоции были незатейливыми и односторонними…
Подошел майор Влад, поинтересовался:
– Снайперша ваша где?
– При попытке к бегству… – пожал Сергей широченными плечами. – Не имея конкретного приказа брать живьем, поступили согласно обстановке, по условиям боя…
– Так точно, – поддержал Краб безразличным тоном. – По обстановке поступили…
Майор, конечно же, все знал и понимал – ну и что? Он лишь неопределенно покрутил головой, не одобряя и не порицая, просто принимая рапорт подчиненных к сведению, кивнул Сергею:
– Иди посмотри. Кажется, везет вам с Костиком сегодня на старых знакомых, спасу нет…
И поднял к уху ожившую рацию, отошел, внимательно слушая. Сергей с Крабом переглянулись философски, пошли к машине.
– Действительно, – ухмыльнулся Сергей, оказавшись нос к носу с пленным. – Классический представитель свободной прессы самой что ни на есть цивилизованной Европы… Привет, господин Нидерхольм! Как ваше ничьего? Уж извините, в теплые объятия заключать не буду, чутье мне подсказывает, что пришли вы в гости совсем не так, как приличные люди ходят…
Их с Костей знакомый, с коим встречались в суверенной прибалтийской державке, почти не изменился с тех пор – и понятно, что с ним могло такого случиться в благополучных мирных Европах? – но выглядел теперь, ясное дело, вовсе не столь уверенно и уж никак не комфортно. Весь из себя в качественном камуфляже натовского образца, изрядно перепачканный пылью и морально ушибленный нехилой перестрелкой, посреди которой оказался, варяжский гость выглядел, пожалуй, странновато. Легко можно было определить, что на душе у него царит полный раздрай, борются довольно противоречивые чувства – и страх имеет место, и попытки сохранить гордое достоинство избалованного свободами и гражданскими правами европейца. Первое просекалось мгновенно, а вот второе получалось плоховато, что вполне объяснимо, учитывая окружающую обстановку и все происшедшее… Обступившие его люди, увешанные серьезным оружием, смотрели сурово и хмуро, явно не собираясь дискутировать о свободах и петь осанну западной цивилизации…
– Видал? – сказал Костя. – Нидерхольм, самый настоящий…
– О, и ви сздесь? – оживился Нидерхольм, узнав Сергея. – Но позвольте, это значит…
– Догадливый ты у нас мужик, – недружелюбно сказал Сергей. – Ребята, вы ему успели представиться?
– А как же, – заверил Токарев, державшийся ближе всех к импортной добыче, кося на окружающих ревнивым взором собственника. – По всей форме, и документики предъявили, и евонные успели посмотреть…
– И что?
– А что тут может быть? – пожал плечами Самед, глядя на лысого столь же хозяйски, словно на черноокую красотку, которой жаждал обладать единолично. – Паспорт его далекой родины российской визой отчего-то не отягощен – одна грузинская наличествует. Через границу шлепал по горам, тоже мне, бином Ньютона…
– До того знакомо, что даже неинтересно… – кивнул Сергей. – Ну рассказывай, лысина, как ты дошел до такой жизни? Это тебя дома научили без визы через границы шастать?
– Я биль приглашен в качестве аккредитованного журналиста! – взвизгнул Нидерхольм, косясь на утвердившегося у него за спиной Курловского.
Ничего такого особенного не делал белокурый великан Курловский, всего-то стоял и дружелюбно скалился, похлопывая себя по ладони лезвием внушающего уважение ножа, – хищное было лезвие, выгнуто-внушительное, напоминавшее акулу в профиль…
– И где ж тебя аккредитовали, под каким дубом?
– В консульстве Ичкерии…
А ты, милый, часом не слышал, что никаких прав на консульства означенная Ичкерия не имеет? – лениво поинтересовался Сергей. – Ну что с ним, с таким, делать? В Махачкалу отвезти, чтобы его там Абукар щучьей икрой накормил?
– Не станет Абукар щучью икру на такое дерьмо переводить, – мотнул головой Самед.
– Вот и я так думаю… – задумчиво отозвался Сергей.
Оглянулся на майора Влада с немым вопросом в глазах и, получив разрешающий кивок, осклабился. Вызванные вертушки придут не скоро, и, благо делать все равно нечего, можно пока что, пользуясь ситуацией, побеседовать по душам с клиентом. Потом-то с ним будет затруднительно вдумчиво толковать: оказавшись в более цивилизованных местах, о своих гражданских правах вспомнит, начнет означенные права качать, пугая известными адвокатами Резаком и Падлой, Страсбургом, Советом Европы, ООН и прочими жутиками… И ведь культурно придется обращаться с этим сукиным котом, какавой поить, консула вызывать, на запросы отвечать, перед журналюгами прогибаться…
– Нет уж, я сам, – отстранил Сергей посунувшегося было к пленному Токарева. – Вы, городские, люди чувствительные, а нам, деревенским, сподручнее…
Взявши Нидерхольма за шкирку, как нашкодившего котенка, в темпе потащил его в ту сторону, где у поваленного ствола лежала незадачливая Лиза, не подумавшая в свое время, что есть места, куда, безусловно, не стоит ездить на заработки.
За ними двинулись оба оперативника и оказавшиеся не у дел Костя с Герой. Упершись ногой в плечо трупа, Сергей перевернул его на спину без малейших эмоций и громко спросил:
– Ты ее знал? – и в воспитательных целях наклонил пленного пониже, чтобы уперся рожей в сведенную смертным оскалом физиономию.
Нидерхольм дергался и шарахался, но Сергей, выдержав его в такой позиции должное время, приподнял не раньше, чем убедился, что клиент проникся. И рявкнул:
– Повторяю вопрос! Ты ее знал?
– Эт-та девушька – боец сопротивления…
– Была, – хмуро сказал Сергей. – Ну, ты видел, что из нее получилось? А из остальных? Отвечать, тварь! – и встряхнул пленника так, что у того громко лязгнули зубы. – Ну?
– В-видель…
– Вот, давно бы так, – сказал Сергей вполне миролюбиво. – А не приходило ли вам в голову, милейший господин Нидерхольм, что и вы можете составить им компанию? Прямо сейчас.
