Ознакомительная версия.
В иных обстоятельствах Михаил предпочел бы обогнуть субмарину и подняться на корпус с другой стороны – чтобы стрелков с моторок вывести из игры хоть на какое-то время. Но вот как раз времени у него не было. Оставалось надеяться, что пронесет. Не пронесло.
Шальная пуля зацепила левую руку старлея, и он едва не свалился обратно в воду. Но он сумел удержаться и даже перебраться на другую сторону рубки – и оказаться в «мертвой зоне» для стрелков в моторках. Пулеметчик, то ли сам заметивший старлея, то ли разглядевший, что ему сигналят с лодок, то ли получивший команду по рации, засуетился, но использовать пулемет против цели почти у себя под ногами не мог, а на то, чтобы извлечь пистолет из кобуры, требовалось несколько секунд. Как оказалось, весьма драгоценных – пока он возился с защелкой кобуры, Звонарев успел взобраться на рубку. Благо верх невысокой рубки был вровень с его макушкой. Так что даже вторая пуля, пойманная старлеем в бедро, не смогла бы ему помешать.
Отчаявшись извлечь пистолет, пулеметчик кинулся на Звонарева, надеясь сбросить его с рубки. Иранцы на моторках снова начали стрелять – жизнь пулеметчика их не волновала, они хотели избавиться от чужака. Еще одна пуля ударила Звонарева в плечо, но старлею все же удалось сбросить пулеметчика вниз. Тот ударился головой и плечом о корпус субмарины и плюхнулся в воду. Через несколько секунд он снова показался на поверхности. Уже мертвый, он колыхался на волнах, раскинув руки и ноги.
А моторкам осталось совсем немного – максимум полминуты, и первая из них коснется корпуса субмарины. Автоматчики в лодке уже били по рубке длинными очередями, но пока пули летели мимо. Не обращая внимания на стрельбу, Звонарев открыл мешок. Внутри скрывалась связка из нескольких цилиндров семтекса и присобаченных к ним гранат. Старлей рванул за проволоку, соединявшую кольца, и уронил мешок в открытый люк. Оттуда донесся чей-то сердитый вопль – похоже, кто-то внутри собирался выбраться наверх.
Звонарев приподнялся над рубкой, собираясь прыгнуть в воду позади субмарины. Но сразу несколько пуль ударили его в спину, в плечо, в голову… Михаил умер мгновенно. И его уже безжизненное тело рухнуло в воду.
Никто не заметил, как забытый на «Атланте» «американский моряк» вынырнул из какой-то двери за спинами зевак и сиганул за борт, надеясь догнать своих.
Взрыватели в гранатах отсчитали положенные секунды и сработали. За эти несколько секунд мешок со взрывчаткой успел сбить с ног собиравшегося подняться наверх помощника командира и отлетел под ноги штурману. Тот тупо посмотрел на посторонний предмет. Рулевой, пытаясь спастись, отбросил мешок в открытый люк торпедного отделения. А механик, стоявший рядом с помощником, когда тому на голову рухнул тяжелый мешок, прыгнул на лестницу, ведущую в люк, и даже успел высунуть наружу голову.
Взрыв! Несколько моряков погибли сразу, в большинстве своем так и не успев понять, что произошло. Механика просто выбросило из люка взрывной волной, и он с диким криком обрушился на не успевшую причалить вторую моторку, едва не на голову Хашиму.
Из развороченного электрооборудования посыпались искры. Кислород, сифонивший из оборванных взрывом шлангов, вспыхнул. Дикий крик торпедиста, попавшего под струю импровизированного огнемета, казалось заполнил все отсеки. Шланг, извергающий пламя, стал самопроизвольно метаться, огонь ударял то в один, то в другой угол отсека. Никто не знал, что взрывом заклинило спусковые механизмы торпедных аппаратов. Уцелевшие члены экипажа схватились за огнетушители, пытаясь сбить пламя до того, как огонь доберется до емкостей с топливом – прямо в отсеках стояли контейнеры с дополнительным горючим, чтобы увеличить довольно ограниченную дальность неатомной субмарины. Но тут шланг заклинило между двух трубок, и струя пламени оказалась направленной прямо на баллон высокого давления, предназначенный для выталкивания торпеды из аппарата. Тот в считаные секунды раскалился добела.
Заметивший это радист бросился к люку, крича остальным, что сейчас все взорвется. Те, бросая огнетушители, выбежали за ним. Но людей слишком много для одного люка. Двое успели выбраться наверх, третьего взрыв баллона застал в люке, и раскаленные осколки пронеслись в считаных сантиметрах от его каблуков. Для еще троих моряков плавание уже закончилось – высокопрочная сталь пронизала их плоть, словно нож подтаявшее масло. Осколки врезались в стоящие в отсеках дополнительные емкости с горючим…
Снаружи рулевые моторок, почуяв неладное, даже без команды свернули в сторону от субмарины. Но скорость уже сброшена, и, чтобы ее набрать снова, нужно время. А его-то как раз и нет.
Уцелевшие матросы прыгнули в воду и погребли к моторкам. Из люка вырвалось красно-черное пламя.
Хашим подгонял мотористов, но он не знал, что температура в торпедном отсеке уже превысила все допустимые величины и торпеды в аппаратах, превратившихся в высокотехнологичный гриль, взорвались без помощи детонаторов…
Носовая часть субмарины взорвалась огненным облаком, которое переросло в высоченный водяной столб. Поднятая им волна опрокинула не успевшие отойти на безопасное расстояние моторки. Субмарина тут же нырнула носом вниз, вода устремилась в развороченный корпус, и спустя всего несколько мгновений над поверхностью осталась лишь задранная к небу корма, которая тоже стала быстро погружаться в море.
Все. От грозной субмарины на воде остались только пятна солярки, плавающий мусор и люди в воде.
Отставший от остальных иранец только что вынырнул – чтобы увидеть гибель своего корабля. За идущей к нему волной он не разглядел перевернутые лодки и людей в воде. Ужас парализовал его. Он даже не пытался набрать в грудь воздуха. Вода ринулась в его легкие… Он задергался, но было уже поздно.
Хашим, держась за борт перевернутой лодки, отплевался от морской воды, огляделся и вдруг увидел Миллера, уплывающего в сторону лайнера. Похоже, этот подлец успел очухаться от удара по голове – плыл он довольно быстро.
– Догнать! Не дать уйти! – заорал он на фарси. Несколько матросов, державшихся, как и он, за перевернутые моторки, бросились в погоню. До борта «Атланты» было довольно далеко, они вполне могли догнать беглеца. Эндрю Милллер, заметивший плывущих за ним иранцев, принялся грести изо всех сил. Ну уж нет, еще раз он им не дастся…
Когда субмарина взорвалась и стремительно затонула, на борту «Атланты» все замерли в оцепенении – такого развития событий не ожидал никто. А когда за сумевшим сбежать Миллером иранцы попытались организовать погоню, Зиганиди подскочил к Свенсону.
– Господин капитан! Прикажите охране стрелять! Иначе они его все-таки похитят!
Капитан оценивающе посмотрел на незнакомого ему смельчака, потом кивнул и повернулся к начальнику охраны.
– Разрешаю открыть огонь. Не обязательно на поражение – лишь бы они от него отстали.
Охранники начали палить в воду из пистолетов и даже из автоматических винтовок – это спецгруппа, до сих не сумевшая проявить себя, выбралась на палубу – фонтанчики от пуль встали между Миллером и плывущими за ним иранцами. Умирать по-глупому никто из них не хотел. Иранцы прекратили преследование. Им оставалось лишь бессильно наблюдать, как какой-то человек помогает беглецу выбраться из воды и подняться по трапу на палубу.
Хашим кипел от бешенства, но обвинять в трусости своих людей не стал – Аллах не простил бы ему их бессмысленную смерть. Уцелевшие иранцы, вернув лодки в нормальное положение, принялись забираться в них. Большинству удалось сохранить личное оружие. Хашим задумался – может, попытаться еще раз захватить лайнер? В конце концов, вооруженных людей на борту немного, боеприпасов, по всей видимости, тоже. Короче, шанс захватить судно есть. Пусть только мотористы вернут лодкам ход.
Зиганиди увидел, кто помог Миллеру выбраться из воды, улыбнулся и подошел к Кате.
– Смотри, командир снова с нами.
Катя только кивнула.
Едва Миллер ступил на палубу, донесся рев форсированных лодочных моторов – иранцы, похоже, не собирались легко сдаваться. Паля из всех стволов, они устремились к лайнеру. А когда охранники открыли ответный огонь, моторки резко разошлись в разные стороны и понеслись вдоль борта «Атланты», не давая никому прицелиться.
К Миллеру подбежала Амалия.
– О, Эндрю, милый Эндрю, как я рада, что ты жив и свободен, – защебетала она, целуя Миллера. Тот лишь глупо улыбался, разводил руками и искал глазами Гарри, но того нигде не было. От нехорошего предчувствия у него похолодело в груди.
Перестрелка пока не приносила результатов ни одной из сторон – у охранников маловато было стрелковой практики, и вооружены они были в основном пистолетами, не слишком эффективными на такой дистанции. Да и тем, у кого были винтовки, сложно было целиться в прыгающие на волнах моторки. Пули в основном летели в воду, взбивая фонтанчики. Для иранцев ситуация была обратной – они стреляли по неподвижному лайнеру, но волны легко сбивали им прицел. Единственным результатом их обстрела стало то, что склонные к панике пассажиры уже покинули палубу. То, что иранцы вели огонь только из автоматических винтовок, на ситуацию влияло слабо – мало было самих иранцев. Да и патронов у них тоже – кот наплакал, так что они могли поставить себе в заслугу лишь парочку легкораненых охранников.
Ознакомительная версия.
