Больницы были построены, дети пошли в школы, в домах появился свет, в магазинах — мука… Президент руководствовался следующим принципом: два доллара себе — один стране. Люди были благодарны ему и за это. Он стал народным героем, и некоторое время слыл смелым и принципиальным лидером.
Дворец шаха был разрушен — как символ старых времен. Конечно, Аль-Самоди не признался, что сделал это лишь потому, что считал вкусы прежнего правителя старомодными. К тому же, было необходимо расчистить место для строительства нового дворца, еще более внушительного и помпезного.
А так, в целом, ничего существенно не изменилось. Кроме имени правителя.
Некоторых граждан это беспокоило. То и дело возникали робкие попытки бунта. Но полиция и личная охрана президента пресекала их на корню. А все политические партии, движения и даже просто сборища в стране были строжайше запрещены.
Так продолжалось до нынешней весны. Тут уж народ не стерпел. Престарелый вождь, который чем дальше, тем больше терял связь с действительностью, никого уже не устраивал.
Стихийные митинги разгонять было все сложнее и сложнее — число участников каждый раз увеличивалось минимум вдвое. Полиция попыталась арестовать зачинщиков бунта, но на их защиту встала толпа. В дело вмешалась армия, которая сразу, без особых церемоний открыла огонь на поражение.
Но даже это не смогло усмирить протесты. Они охватили уже почти всю страну. И даже некоторые полицейские и солдаты перешли на сторону бунтовщиков.
Собственно, ради обсуждения этой темы и было созвано совещание во дворце президента. Во всяком случае, приглашенные именно так и думали. Но сам Аль-Самоди считал более важным решение других вопросов.
После обсуждения парада речь на совещании зашла о сборе урожая маисовых, о поставках удобрений из Йемена, о новой реконструкции летней резиденции правителя…
И только в самом конце заседания президент как бы между делом поинтересовался:
— Кстати, я слышал, там какие-то мерзавцы устроили провокацию, нарушая стабильность? И чем это все закончилось?
— Простите, товарищ президент, но… это еще не закончилось, — возразил министр обороны.
— Как? — деланно удивился Аль-Самоди. — Я же еще на той неделе дал вам поручение навести порядок.
— Товарищ президент, — встал седовласый министр. — Мы приложили все возможные усилия, наши люди сражались с вашим именем на устах, как… (он хотел сравнить их с каким-нибудь зверем, но так и не смог подобрать подходящего варианта). К сожалению, на гнусную провокацию наших внешних злопыхателей поддалось много наших сограждан. Но мы будем…
— Я же приказал выжечь эту заразу дотла! — повысил голос Аль-Самоди. — Так, чтобы и пепел потом развеять над пустыней.
— Наши самолеты провели ковровые бомбардировки некоторых из тех селений, которые стали рассадниками заразы, где люди отказались поклониться великому революционеру. Но потом все наши ударные ВВС, все девять бомбардировщиков, были сбиты ракетами НАТО.
— Это плохо, — кивнул головой президент, закуривая сигару. На его лице в этот миг можно было заметить нервный тик. — И как развиваются события теперь?
— Вражеские силы рвутся к столице нашей великой родины Канаа, — отрапортовал мэр города. — Но мы никогда не допустим их вторжения. Все граждане как один встанут на…
— Ладно, прекрати, — остановил его Аль-Самоди. — Похоже, шеф госбезопасности имеет иное мнение.
— Товарищ президент, мы тут все проанализировали и пришли к выводу, что Канаа совершенно не готова к обороне, — начал свой монолог мужчина европейской внешности. — И если на первом рубеже еще сконцентрированы какие-то силы, то инженерное обеспечение глубины оставляет…
— Все ясно, — перебил его Аль-Самоди. — Мэр пойдет под суд за вредительство. Можете исполнить приговор прямо сейчас. Мне кажется, здесь будет уместнее медленный вариант. Чтобы подсудимый осознал вину.
Он тут же нажал кнопку на своем столе. Двери открылись, и на пороге появились несколько рослых негров из личной охраны президента.
Мэр аж затрясся от ужаса. Он рухнул на пол и заломил руки, моля о пощаде. Но Аль-Самоди его не слушал.
Негры вынесли мэра за дверь на мускулистых руках — его ноги подкашивались, и самостоятельно идти он не мог. На полу остались влажные пятна со специфическим запахом.
Крики раздавались и после того, как дверь уже закрылась. Присутствующие старались скрыть страх и смятение.
— Я знаю, что этот мерзавец вел переговоры с врагами, — произнес Аль-Самоди. — Ему предложили добровольно капитулировать, и он не отверг это предложение. Если есть желающие повторить путь мэра, у них будет такая возможность.
— Товарищ президент, с точки зрения стратегии… — начал министр.
— Хватит играть в войну! — перебил его хозяин дворца. — Возьмитесь, наконец, за дело. Мужчина должен быть жестоким! Должен, слышите? Он должен добиваться поставленных целей, несмотря на ту цену, которую придется заплатить.
Присутствующие молча кивали головами — как китайские истуканы.
— Но, товарищ президент, военных ресурсов слишком мало для организации эффективной обороны, — осмелился возразить министр. — У нас в столице только два пехотных полка, да и то они не полностью укомплектованы. Дезертирство в последнее время…
— И что вы предлагаете? — повысил голос президент.
— Если мы займем оборону на дальних рубежах, концентрация войск будет такой маленькой, что…
— Да кончай ты ерунду нести! — грубо перебил его Аль-Самоди. — Тоже мне, министр… Или, вернее, БЫВШИЙ министр.
У пожилого мужчины затряслись колени. Но он сумел сдержать эмоции, и на его благообразном лице они никак не отразились.
— Сделайте вот что, — приказал президент. — У тех мразей, которые подняли руку на наши великие революционные завоевания, есть жены, дети… И некоторые из них, я знаю, живут здесь, в Канаа. Так вот. Создайте из них живой щит. И скажите, что если эти ублюдки сделают шаг, то… В общем, мысль ясна, правда?
После его слов в зале наступило гробовое молчание. Эта война и без того шла без правил. Пленных не брали, а мирных жителей превращали в заложников. Но этот приказ президента выделялся даже на фоне тех заданий, которые уже были выполнены.
Но виду, конечно же, никто не подал.
— Ничего, — промолвил Аль-Самоди. — Мы еще им покажем, мы их еще… У меня есть то средство, о котором эти гады даже и не подозревают. Они даже и не знают о том, что…
Присутствующие слушали без особого интереса. Они думали, что старик просто бредит. В последнее время он часто принимал желаемое за действительное. И, как казалось многим, это был именно тот случай.
Никто даже и предположить не мог, какое средство имеет в виду престарелый вождь. Впрочем, если бы он и поделился своими мыслями, если бы открыл свой главный секрет, то ему бы все равно никто не поверил.
И действительно, для жителя маленького и бедного арабского государства это было даже не на грани фантастики, а далеко за ее пределами.
— Нам главное — продержаться до 31 августа, — сказал Аль-Самоди. — И тогда враг будет поражен силою свыше. Слышите? Только до 31 августа!
* * *В студии прозвучали фанфары. За ними последовали отрепетированные аплодисменты приглашенной публики.
— Добрый вечер, это ток-шоу «Как есть так есть», — начал популярный телеведущий Дмитрий Плахов. — Тема нашей сегодняшней беседы определилась сама собой.
И он был совершенно прав. В последние дни чуть ли не вся Россия говорила только об одном — о каком-то метеорите Гельмер, который несется прямо на Москву. Траекторию его движения знал каждый читатель газет или телезритель.
— Итак, метеорит Гельмер: опасность или выдумка? — бодро начал Плахов. — И я представляю гостей нашей студии. Целитель, академик, предводитель общества «Новые руссы» Иван Правдин.
Зал взорвался аплодисментами.
— Настоятель церкви Успения Богородицы в Москве протоиерей Сергий Ковальчик, — продолжал ведущий. — Директор Института трансцендентной астропсихологии, кандидат эзотерических наук Млада Румянник. Компанию нашим почтенным гостям составит известный шоумен, звезда юмористической передачи «Ложка в бочке» Гарик Сорокин.
Иван Правдин уверенно взял слово первым. Он еще раз рассказал о том, что и без того уже знал каждый. О метеорите, который падал на Москву стараниями злобных хазаров.
Млада Румянник поддакивала каждому его слову. И истерически упрекала власти в том, что они ничего не делают.
— В эту страшную минуту, когда над нами висит смертельная опасность, нам всем надо забыть о разборках и сплотиться вокруг того человека, который способен предотвратить этот кошмар, — вещала она.
Самое главное в таких ток-шоу — задать в начале верную ноту. И тогда уже никто не будет обсуждать, есть ли этот метеорит на самом деле. Примерно так случилось и на этот раз. Все в один голос ругали власти и кричали, что надо что-то делать. И только Правдин знал, что следует предпринять.
