Ознакомительная версия.
У забора его встретили Ермолович и Баскаков. Сообразив, что выбрал неправильное направление, Ляка вскинул «ППШ», и очередь не повалила бойцов только потому, что они упали в траву мгновением раньше. Развернувшись, Ляка побежал обратно, туда, где случился бой и где, по его разумению, неизвестных молчаливых людей быть уже не могло. Но это была очередная ошибка. Когда перед ним появились двое такого же роста, Ляка подумал, что это волшебным образом переместились те самые. И в этот момент Ляка окончательно запутался в собственных расчетах. Слыша за спиной отчаянные вопли, он напрягся, заорал что было мочи и ринулся на врага.
Остановился, дал длинную очередь из автомата, рассчитывая, что грохот «ППШ» поможет ему прорваться. Ляка очень удивился, когда его тело вдруг потеряло вес. Он перевернулся в воздухе и рухнул на оба колена. И на мгновение замер, соображая, как такое могло произойти.
Автомата в руках уже не было. Один из «пятнистых», сделав резкое движение рукой, направился к нему. Ляка стал лапать сапог, где хранилась заточка. Но пальцы скользили по мокрой от росы кирзе. А «пятнистый» приблизился и встал напротив. Ляка поднял голову и увидел высокого, широкоплечего, коротко стриженного парня лет тридцати пяти на вид.
— Тебе лучше меня убить, — оскалился Ляка, понимая, что резать его не будут. Он нужен живой. Как один из немногих. В пятьдесят девятом были массовые побеги, но никогда — с убийством всего караула. Нужен показательный процесс, и его, Ляку, приберегут для него. «Вышка» будет потом, но сейчас его не прикончат. А потому можно всласть поиздеваться над властью. Власть должна знать, что ее не боятся… — Тебе лучше меня убить сейчас, — повторил Ляка. — Потому что, если ты этого не сделаешь, я убью тебя потом.
«Пятнистый» подошел еще ближе.
— Но ты меня не убьешь. — Ляка рассмеялся. — Не убьешь!
— Ты ошибаешься, — услышал он в ответ и помертвел от страха.
«Пятнистый» сделал шаг вперед и одним движением выбил из Ляки жизнь…
* * *
Червонец уходил по дну канавы, не чувствуя усталости и забыв об одышке. Он пробежал уже около сотни метров, и казалось ему, что спасение рядом.
Канава заканчивалась пологим подъемом. Теперь главное — тихо выйти и проскользнуть в лес. Бежать, пока не выйдет из кольца окружения. Нужно просто немного потерпеть.
— Я потерплю, — то растягивая губы в улыбке, то стискивая зубы, обещал себе Червонец и, выбравшись из канавы, побежал.
Нога Лоскутова врезалась ему в грудь, перебив новый вдох. Следующий удар — удар каблуком в грудину — выбил из Червонца всю уверенность. Упав и ударившись головой о землю, Червонец понял, что ему конец.
— Я потерплю, — прошептал он, вставая.
Бежать было некуда.
— Идите, я закончу с ним, — глядя на него, сказал Лоскутов Ермоловичу и Жулину.
Почувствовав под ногами что-то твердое и рассматривая пятнистые спины удалявшихся военных, Червонец опустился на оба колена. Опустил и руки, нащупав правой тяжелый круглый камень. Главное, чтобы он легко подался из земли. Выковыривать его не было времени. Наклонившись вперед, под нож Лоскутова, Червонец вдавил пальцы в землю и прихватил камень…
И едва Лоскутов, который был в гражданском, подался вперед, беглый зэк ударил его камнем в голень.
Не издав ни звука, но почти потеряв сознание от боли, Лоскутов пошатнулся и рухнул на спину.
Вскочили они одновременно.
Размахнувшись, Червонец обрушил камень на голову разведчика. Булыжник ударил не под прямым углом, но Лоскутову этого хватило, чтобы свалиться под ноги Червонца без сознания.
Червонец откинул камень, схватил «М16» бойца и побежал, стараясь дышать ровно и глубоко, прокачивая поврежденные легкие.
— Лоскутов!.. — послышалось где-то за спиной, в полусотне шагов. — Ермолович, сюда!.. Лоскут — «трехсотый»!
Наверное, час прошел после этого, не меньше.
Вспахивая в мягкой, податливой земле широкие борозды, Червонец скатился в неглубокий, метра два глубиной, овраг и пополз уже по его дну.
Кто-то невидимый перепрыгнул через ров, едва не наступив ему на спину, и комья земли, сорвавшись с края канавы, осыпались ему на спину. Затянувшийся рассвет помогал беглецу оставаться невидимым в земле в то время, когда на земле военная разведка из другого тысячелетия сбивалась с ног, разыскивая его.
— Я кровник, — бормотал Червонец, двигая руками, — я кровник… За труп своего приятеля они будут требовать расчета на месте…
Он скатился в овраг, когда имел возможность уйти в лес. Расчет был верен. Вряд ли кому придет в голову искать его в овраге, когда лес — единственное место, обещающее свободу передвижения. Сколько времени его будут искать? Пять минут? Семь? Десять? Сейчас военные собьются со следа и вернутся, чтобы взять его снова. Этих семи минут и хватит, чтобы выбраться из ямы и войти в лес. А там как бог решит…
Он появился как из-под земли. Ухватил покрепче «ППШ» и побежал в лес, который встретил его несколькими ударами веток по лицу.
Ну, это пережить можно…
По лицу убийцы катились крупные капли пота, он был бледен и обессилен.
Не останавливаясь, он пробежал около полукилометра. И в тот момент, когда показалась светлая полоска проступающего сквозь деревья сапфирового неба, Червонец вдруг сбился с ритма бега, потерял дыхание и, подогнув ноги, рухнул сначала на колени, а после, не в силах удержаться, несколько раз перекатился.
«Что за ерунда?» — пронеслось в его воспаленной голове, и он, опершись рукой в корень стоящей рядом сосны, поднялся на ноги. И тут же почувствовал, как кричит от боли его печень. Неужели от бега?..
Открывая глаза уже на земле, он услышал частое прерывистое дыхание… Повернув голову, увидел мужчину лет сорока с небольшим, одетого в легкую куртку.
Где лежал «ППШ», оставалось только догадываться.
— Ну, что, отбегали наши ноженьки? — тяжело дыша, спросил Стольников.
— А просто «привет» нельзя было сказать? — прокряхтел Червонец, вставая сначала на колено, а после и на ноги.
— Привет я тебе сейчас передам. От Лоскутова. А пока — короткое вступление…
И Червонец, даже не увидев взмаха руки стоявшего перед ним человека, вдруг почувствовал резкую боль на лице и грохнулся на землю…
Потрогав распухший нос, Червонец убедился в том, что он не сломан, хотя разбит основательно.
— Нехорошо на людей в темноте нападать, мусор…
— Разве я похож на мусора?
И Червонец снова получил удар… От только что восстановленного дыхания не осталось и следа. Ощущение было такое, словно его сбил паровоз.
— Герой, герой, базара нет, — снисходительно хохотнул Червонец. — Стреляй, сука…
— А ты почему не стрелял, бедовый? — Стольников кивнул на лежавшую рядом с бандитом «М16».
— Знать бы, как из этой сволочи стрелять, я бы тебя давно пришил.
Стольников ухмыльнулся и сменил позицию. Теперь восходящее солнце было за его спиной.
— Ты даже не представляешь, утырок, что я с тобой сейчас буду делать за Лоскутова.
— Ну, что ты мне сделаешь? — Червонец хохотнул. — В плен возьмешь? А ты попробуй. — Он все-таки поднялся на ноги.
Стольников успел заметить, как рука Червонца пришла в движение.
Отбив в сторону руку с ножом, майор не стал перехватывать ее и ломать, хотя мог уже давно сделать это. Заблокировав руку, он с резким выдохом выбросил вперед ногу и пробил в открывшееся солнечное сплетение.
Икнув, словно после перепоя, Червонец отлетел на несколько метров, повалился на спину, но тут же, словно неваляшка, встал.
И тут же, зарычав, бросился вперед…
Встретив его ногой, не акцентируя удара, чтобы противник не отшатнулся назад, а только остановился, Стольников резким ударом тут же пробил ему прямым правым в подбородок. Зубы зэка клацнули, в глазах повисло недоумение…
Шагнув назад, Стольников вложил в свою правую ногу всю силу и с резким, гортанным выкриком, какой не раз вырывался из него во время тренировок, пробил в опорную ногу Червонца.
Наклонившись и подняв нож, он крутнулся на месте и вбил его в грудь Червонцу по самую рукоятку.
Вытирая пот с лица, еще некоторое время смотрел в лицо зэка.
— Вот и все, волк фанерный, — пробормотал Саша и, вытянув руку, толкнул Червонца в лоб ладонью. Тот повалился, как вынутый из ямы столб. — Сколько же я времени из-за вас потерял, мерзавцы…
Выйдя на дорогу, группа остановилась, и разведчики рухнули на землю…
— Черт!.. — зажмурясь, прошипел Саша.
В десяти метрах от них стояла «Волга», раскрашенная в желтые тона, с надписью на дверях: «Милиция». У машины стояли четверо: двое рядовых милиционеров, капитан милиции и лейтенант. В руках капитана была рация.
— Они заметили нас? — вжимаясь в землю, прошептал Жулин.
Ознакомительная версия.
