худощавый парень злобно зыркнул на выглянувшего солдата, имени которого даже не знал. Дима ожидал, что тот ещё и осыпет матами в придачу, однако боец ограничится только злобным блеском голубых глаз. Почти сразу нежданный гость скрылся на чердаке.
– Что там? – поинтересовался Костя, заметив пропажу друга.
– Да так, снайпер наш пришёл. – отмахнулся Дима и вернулся обратно.
– А-а-а-а, этот. – с презрительной усмешкой отозвался Стас, – Хоть теперь не мешает особо… Мотается, где удобно… Почему такая лафа не всегда,а?…
– И слава Богу, что за нами не ходит! – поддержал Серёга.
Неожиданно для самого себя Дима задумался, почему их снайпер такой… неприятный человек, если говорить мягко. Не просто же так он ведёт себя, как сволочь, и плюёт на сослуживцев? Хотя, последнее было спорным моментом, ибо в бою он всё-таки застрелил пришельца, целившегося в БМП. При выстреле его бы не задело и, следуя логике, он мог спокойно дать пришельцу выстрелить.
Когда Дима поднялся и снова направился к выходу, Стас, удивлённый таким резким движением, бросил в спину:
– Ты куда, Дим?
– На клапан надавило. – соврал он и тут же скрылся за дверью.
Говорить о реальной причине ухода не хотел: его бы обязательно попытались уговорить остаться, наговорили бы ещё всяческого о парне под предлогом «что ты будешь на него время тратить». Может, он и сам бы отказался.
Снайпер сидел у пробитого в покрытии крыши окошка и разглядывал в прицел пейзажи, расположившиеся вдалеке от окраины города. Отсюда как раз было видно, для чего сжигали лес. На ближайшие пару километров крайне неровной местности, заваленной обгоревшими брёвнами, пришельцы освободили себе место для прохода войск и техники. Примерно в четырёх километрах от окраины из леса выходила крупная дорога, которая вела как раз в сторону «Цитадели» пришельцев.
Алексей моментально повернулся на услышанный с лестницы скрип пола, узнал во входящем солдата, с которым чуть не столкнулся на лестнице. Благоразумным решением счёл промолчать и продолжить заниматься прежним делом.
Дима, увидев нежелание снайпера начинать разговор, решил не торопиться и осмотреться. На чердаке они были единственными. «Бойницы» оборудовали вдоль левого ската крыши. У двух стояли присыпанные снегом ящики, у одного – почти посередине – непривычный, однако знакомый благодаря Косте пулемёт «Корд», в углу лежал разобранный ПТРК.
Когда Дима принялся приближаться к крайней бойнице, на улице раздалась отдалённая стрельба. Сначала её источник появился где-то в стороне, с которой днём вышли пришельцы. Вскоре к треску длинных очередей добавились взрывы и грохот танкового выстрела.
– Далеко. – неожиданно спокойно проговорил снайпер, – Где-то километра три-четыре…
Чуть позже этот же треск, только более глухой, начал исходить со стороны въезда. По удалению Дима понял, что стреляют со стороны моста. Взрывы так же присутствовали.
– Мост… – заключил так же спокойно Алексей. – Походу, подключилась артиллерия.
Диму такое спокойствие удивило. Раньше он видел его лицемерным, хамоватым и, в целом, эгоистичным. Сейчас же как будто вместо него другого человека подсадили. Или же это пока он увлечён наблюдением.
Как можно начать разговор, Дима не придумал, поэтому решил глянуть на содержимое ящика, параллельно прикидывая верные слова. Смахнул с крышки ящика снег, непривычно похолодивший руку без перчатки. На выкрашенных в зелёный досках надпись белым «6Г29». Индекс незнакомый. Открыл, увидел что-то похожее на РПГ-27, висящие у него за спиной.
«Надо будет у Кости спросить…»
Снайпер сидел на прежнем месте ещё, примерно, минут десять, потом что-то подкрутил в прицеле СВД, посмотрел в прежнее место. На долю секунды покосился на Диму, поймал его задумчивый взгляд.
– Что-то хотел? – в голосе стала прослеживаться прежняя наглость.
– Вроде того. – кивнул Дима.
– И что же?
Алексей вынул из бойницы ствол винтовки, глянул на улицу и сел рядом с окном, на ящик. Взгляд заинтересованный, что было так же в новинку Диме.
– Как у вас такие проблемы в отделении появились? – спросил Дима.
– Какие проблемы? – наигранно удивился снайпер и ухмыльнулся.
– Не очень хорошо о тебе отзываются все. – пояснил Дима. – Да и тогда, на въезде, ты был не самым дружелюбным.
– А с чего вдруг я должен с вами любезничать?
Дима не мог придумать такой причины. Приличие? – Так ему оно чуждо, сразу ясно. Дима задумчиво нахмурился, на несколько секунд опустил глаза в пол и усмехнулся:
– А ты прав…
– То-то. – усмехнулся Алексей, выглянул в бойницу. – Мне таких почестей не оказывали…
За эту фразу Дима сразу зацепился.
– Это ты о чём?
– Тебе-то это к чему?
– Просто интересно…
– Не часто такие интересующиеся находятся… – с долей загадочности проговорил снайпер и провёл рукой по цевью СВД на коленях, – За десяток лет ты, наверно, второй такой. Не, вру: третий.
– И всё же, с чего это ты такой… Какой-то озлобленный на всё что ли…
– А, это… – усмехнулся он, – Ничего я не озлобленный. Всегда такой.
– Называй это как хочешь, мне причина интересна.
– Причина? – Алексей задумался, – Их много… Какой-то единой и конкретной нет…
– Расскажи, не тороплюсь.
– С чего бы это я должен доверить такую информацию именно тебе? – насмешливый взгляд принимается сверлить Диму.
– Хотя бы потому что я решил выяснить, из-за чего тебя всё отделение так невзлюбило.
– Умеешь оправдываться… Проще всю предысторию рассказать: по моим тезисам ты ничего не поймёшь.
– Я готов слушать.
Алексей вынул из нагрудного кармана пачку сигарет, вынул последнюю, закурил, швырнул пустую пачку в сторону и принялся рассказывать:
«Думаешь, я из вредности так ко всем отношусь? Есть у меня на то мотивы… Давненько они появились: в детстве ещё. Поначалу – всё как у людей: я, мать, отец; оба с работой, я своими делами занимаюсь… В один момент всё пошло… мягко говоря, по звезде. Мне тогда лет семь было, только с улицы пришёл, с прогулки, слышу – отец ревёт. Захожу перепуганный, спрашиваю, мол, что за дела? Отец и отвечает: «Умерла наша мамка». На работе инцидент, какой – не сказали и потом не узнал. Хотя бы на работе у неё директор оказался нормальным. Похороны ей оплатил, через пару дней хоронили уже.
После этого отец пить начал… Почти всё свободное время заняли водка и пьяный сон. На работу, разве что, трезвый более-менее ходил. Естественно, большая часть зарплаты уходило на спирт, чуток – на ЖКХ и еду с одеждой. Про меня, порой, начисто забывал! А я ведь только начинал в школу ходить, писать только-только начал… Как-то со всем разобрался, учился прилично. Правда, в классе был натуральным изгоем, «белой»… нет, я бы сказал «прозрачной вороной»: мол, сын алкоголика и из-за этого травили. Учителям своих забот хватало, а тут ещё разбираться с каким-то шкетом…
Потом, конечно, стали реже, однако друзьями я так и не обзавёлся: городок маленький, все всё узнают быстро и мыслить стереотипами любят. Про «первую любовь» вообще молчу: со мной даже общаться не хотели, а если сильно упирался, то натравливали на меня своих «кавалеров»… Я так один
