Ознакомительная версия.
Понаблюдав, поговорив со знающими людьми, младший вышел на команду, которая обещала лучшие машины по самой низкой цене, гораздо ниже заводской. Одна проблема – с нового человека они требовали предоплату. Имя Сидора для них ничего не значило. После долгих и утомительных переговоров Петр сумел договориться о том, что он платит пятьдесят тысяч «баксов», забирает десять «девяток» и столько же «десяток», а остаток возвращает через месяц. Кроме того, «братки» намекнули, что если он проплатит им сто пятьдесят, то машин дадут больше, цену еще сбросят, льготы увеличатся, и, в последующем, он будет им лучшим другом и сможет брать товар без денег, на реализацию.
В поезде Петр еще сдерживался, но дома дал волю чувствам. У него не было не только ста пятидесяти, но и просто пятидесяти. На руках тридцать, а двадцатку еще искать надо. Бесило другое – то, как держались эти дельцы. Дерзко, вызывающе. На компромиссы не шли, торговаться отказывались. Они, явно, чувствовали себя хозяевами, хотя сами были совсем из другого города. То ли мордва, то ли татары, то ли еще кто – Сидор-младший в этих тонкостях не разбирался.
Чип и Дейл бы всю эту Поволжскую республику на уши поставили. Может и не вдвоем, но точно организовали бы почтение к фамилии. Да что мечтать! Надо решать, где взять деньги. О своих ресурсах нечего и думать. Даже если, паче чаяния, его салон вдруг заработает, то деньги, все равно, не снимешь – должен поставщикам, а им дефолт не объявишь, такие фокусы проходят только у Кириенко. 0стается просить у папаши. Но этот вариант тоже фифти-фифти. Сидор сынка не баловал, говорил: «Помру – все бабки твои. А пока крутись сам».
Петр вспомнил, как отец, приходя домой и принося подарки и шоколадки сыновьям, не отдавал их им, а раскладывал и развешивал по всему большому дому в самых недоступных местах и говорил: «Доставайте, если хотите». Семилетний Антоха включал соображалку – где табуретку подставит, где шваброй спихнет, где сшибет тапочкой. А трехлетний Петька только ползал за братом и ревел от отчаяния и обиды. Делиться отец не разрешал, шутя, конечно.
Потом Антоха скармливал младшему утаенные сладости. Петр так и запомнил это чувство благодарности брату и счастье, когда сам в первый раз добыл «трофей».
Антон сгинул в бездне Афганской войны в 84-м, когда гонялся по Панджшеру за Ахмад-Шахом Масудом. В том же году, получив «похоронку», слегла и через три месяца умерла мать, а отец как-то очень быстро поседел. Второго сына он в армию не отпустил, и хоть любил он младшего даже больше Антона, но воспитывать с тех пор стал еще жестче, даже сурово.
Петр улыбнулся грустно своим воспоминаниям, посмотрел на часы. Полдевятого. Отец, наверное, уже в офисе, «смазал задницы» своим работникам. Самое время позвонить. Может удастся уломать, хоть под проценты, как обычный кредит, только очень быстро.
Когда секретарша ответила, что шеф улетел еще вчера в Америку и из руководства сейчас только Игорек, но он еще не появился, Петр изменился в лице. 0 т человека, минуту назад умилявшегося детским воспоминаниям, не осталось и следа.
Он в ярости швырнул трубку. Папаша чертов! Тут все рушится, а он по Америкам летает! А Игорек этот, пидор. Может папаня его и не зря ценит, можете он и умный невообразимо, но он хитрый и скользкий, как уж. Наверняка ведь подворовывает, сука! Поймать бы, да удавить.
Младший снова в отчаянии повалился в кресло. Надо где-то срочно найти денег. Сроку – неделя, самое большое – две. Потом делу каюк!
Утро одарило Игорька самым отвратительным состоянием духа. Да и откуда было взяться хорошему настроению? На голени вздулась посиневшая опухоль, голова потрескивала, как перезревший арбуз. Мозги, казалось, сжались в тяжелый свинцовый шарик, подвешенный на ниточке к макушке, и при любом движении он стукался в стенки черепной коробки. Внутренности подрагивали, вызывая ежеминутные приступы тошноты. Крутым мужиком он себя уже не ощущал, ничего разбить уже не хотелось, хотелось только спрятаться, пропасть, исчезнуть. Заглушенный вчера выпивкой страх выполз наружу. И похмелье только добавляло ему остроты.
Он уже позвонил в офис и предупредил, что болен и не придет, возможно, несколько дней. Он мог себе это позволить в отсутствие хозяина. Его задачей было вести личные дела Сидора, следить за юридической безупречностью совершаемых сделок и контролировать работу подразделений фирмы. Сами сделки и проекты осуществляли совсем другие люди. Так что его присутствие на рабочем месте было необходимо лишь в ключевые моменты.
Телефонная трель прервала его посталкогольную медитацию. Он с трудом заставил себя поднять трубку.
– Алло, это Игорек?
Игорек поморщился. Все звали его только так, уменьшительно, включая охранников, секретарш и шоферов. А ведь он, фактически, второе лицо в фирме. Когда-нибудь он заставит их всех уважать себя.
– Да, это я.
– Петр тебя беспокоит. У меня к тебе дело.
– Слушаю тебя внимательно, – выдавил Игорек, растирая лоб. Только дел еще не хватало для полного счастья.
– У меня неплохая сделка наклевывается. Но денег не хватает. На руках, я имею в виду. Чтобы собрать время нужно, а его нет. Батя в отъезде, а я неделю ждать не могу. Выручишь? Надо двадцать штук.
– «Баксов», разумеется?
– Конечно, мы же по мелочам не размениваемся, – шутливым тоном подтвердил Сидор-младший. Игорек поморщился презрительно. «Двадцать штук для него не мелочь. Дешевка».
– Видишь ли, Петр, – устало произнес он вслух. – Знаешь, за что твой отец платит мне деньги?
– Ну? – безразлично спросил Петр, понявший, куда клонит его собеседник.
– За то, что я вижу, когда предприятие безнадежно и не даю ему туда вкладывать средства. Если я начну заниматься благотворительностью, он в тот же день турнет меня с работы.
– Навар будет, Игорек, – сделал попытку Петр, – Процентов семьдесят. Половина – твоя.
– Спасибо за предложение, – остался непреклонен Игорек, – но я знаю положение твоей фирмы. Вкладывать в тебя – слишком большой риск. Сидор бы не одобрил. Извини, но твоя торговля дышит на ладан. К тому же у меня своих таких денег нет, а если я трону деньги Сидора без спросу, он меня сожрет.
– Мельтешишь, парень. Чтобы отказать, две причины придумывать не обязательно, достаточно одной, – зло ответил младший. – Ну да ладно, хрен с тобой, живи по-своему, сочтемся когда-нибудь.
Петр бросил трубку, и Игорек со злорадной улыбкой представил себе, с какой силой он это сделал. Хорошо, если аппарат не разбил. Пусть побесится, не мне одному страдать. Наверное, не очень хорошо так «опускать» сына хозяина, ну да нам с ним детей не крестить. Помоги! Мне бы кто помог!
Но долго радоваться не получилось, собственные проблемы не дали. Они требовали разрешения, причем, очень быстрого.
Прежде всего, нужно было понять, откуда Сидор получил данные по этому счету. Сам банк отпадает, что бы ни происходило в Швейцарии, они могут рассекретить счета нацистов, но рассказывать всем подряд кто и сколько вложил денег они не станут. Утечка была раньше.
Где он мог проколоться? Сделка была крупной и очень запутанной, проводили ее молодые ребята из отдела недвижимости, контролировал, чтобы они не засыпались, Игорек. Они с каждой бумажкой к нему бегали. Сидор решил прикупить небольшой курортик в Альпах, для этого продали дом в Берне и бунгало на Женевском озере недалеко от Лозанны. Для этих операций пришлось привлекать массу посторонних людей и организаций – риэлторов, оценщиков, юристов и прочих. Задействованные капиталы исчислялись в миллионах долларов, гонорары за многочисленные услуги распылены среди доброго десятка фирм и контор. В этой сумятице умыкнуть шестьдесят пять тысяч не составило труда. Ведь следить за использованием средств должен был сам Игорек.
Курорт Сидор брал на паях с одним швейцарцем Хотя, на паях – сильно сказано, швейцарцу приходилось меньше десяти процентов. Сидор себя не афишировал, но и особо не скрывался. Его представляла офф-шорная компания на Кипре. Поэтому Игорек и не стал сбрасывать «уворованное» в киприотский банк, где хранил большую часть своих «заначек». Было бы слишком подозрительно, если бы деньги, пришедшие с Кипра, обратно туда же и вернулись. Пришлось переводить в Цюрих, Фернан так посоветовал. Игорек перевел на три подставных фирмы двадцать, тридцать и пятнадцать тысяч. Пятнадцать причиталось Фернану, а остальные он должен был перевести на заранее открытый Игорьком счет. Все было чисто. Что же случилось?
Игорек хлопнул себя по лбу, тут же застонав от глухой боли. Фернан! Вот слабое звено! Французскоподданный Фернан, а на самом деле офранцузившийся турок Фарид, жуликоватый чернявый живчик, азиатский коммерсант от рождения, работал с Игорьком с самого начала его карьеры. Он сам вышел на Игорька, когда тот, в порядке испытания, контролировал сделку по покупке десяти «Рено» для автосалона Сидора-младшего. Фернан подсел к нему за столик в баре отеля, и предложил свои услуги по уводу денег у хозяина. Сначала Игорек оторопел и подумал, что это подставка. Но Фернан его успокоил. Свое предложение он объяснил просто – он давно работает с русскими, и понял, что он в душе русский. Он понимает русских. Им нужно одно и то же, то есть работать на кого-то, получая деньги для себя. Хорошие деньги.
Ознакомительная версия.
