Жуткие глаза за окном вдруг исчезли, словно их и не было, и она засомневалась, уж не привиделись ли они ей?
Еще один взрыв потряс здание, и из окна потянуло едкой гарью. Опять крики, топот, стрельба, и вдруг наступила тишина.
Стоя посреди комнаты, кутаясь в одеяло и устремив немигающий взгляд на дверь, она молила о чуде.
И чудо свершилось: дверь с треском распахнулась, и на пороге возникла внушительная фигура рослого широкоплечего воина в спецкомбинезоне коммандос, с большим блестящим пистолетом в руке. Он, словно рождественская елка, был с ног до головы обвешан оружием и всякой амуницией, лицо, окрашенное в черный цвет, растворялось в полумраке комнаты. Но глаза... Ах да! Только что эти глаза в упор смотрели на нее у окна.
Ну как тут не поблагодарить Господа? Она молит о чуде, и вот вам, пожалуйста: на пороге стоит коммандос! Уж не снится ли ей сюжет из старого британского боевика?
Однако, когда призрак заговорил, британского акцента у него не оказалось:
— Вы — мисс Клингман?
Одеяло стало сползать с плеч, предательски обнажая белую нежную кожу ее груди.
Не узнавая своего собственного голоса, Джудит Клингман едва вымолвила:
— Да, — при этом она отчаянно старалась удержать непослушными пальцами сразу отяжелевшее одеяло и вести себя так, как полагается порядочной девушке.
— Я н-не... Они забрали мою одежду и напичкали наркотиками. А в-вы кто?
— Моя фамилия Болан, — сказал «человек без лица», как она про себя окрестила его.
Ну и дела!
Черный рыцарь пришел за ней! Правда, у него нет ни доспехов, ни шлема, ни лица — только сверкающие глаза. Зато какие!
Джудит Клингман слабо прошептала:
— Спасибо, — и, прекратив тщетную борьбу с одеялом, лишилась чувств...
После боя на участке Клингмана Гримальди выполнил взлет, снова продемонстрировав свое ювелирное мастерство пилота-аса. Он подогнал самолет почти вплотную к горящим руинам ангара, освещавшим полосу, и, развернув легкую машину, приготовился к короткому и быстрому разбегу.
Болан явно задерживался, и противник начал постепенно приходить в себя. Джек даже осенил себя крестным знамением, когда тот, наконец, появился в овальном проеме входа в кабину «Сессны». Передав бесчувственное тело девушки в заботливые руки пилота, Маку пришлось пристрелить пару преследователей буквально у трапа самолета.
Едва он влез в кабину и примостился на коленях возле девушки, лежавшей на полу между сиденьями, как Гримальди под аккомпанемент запоздалых выстрелов, погнал самолет по взлетно-посадочной полосе.
Самолет оторвался от земли перед самой оградой, едва не зацепив ее колесами. Почти тут же прямо по курсу возникла еще одна помеха — буровая вышка, и снова Джек провел самолет буквально в нескольких дюймах от нее. После этого «Сессна» набрала высоту и, заложив крутой вираж, взяла курс на восток.
Летчик провел дрожащими пальцами по лицу и, стерев испарину, пробормотал:
— Черт! Чуть не зацепили.
Все свое внимание Джек сконцентрировал на управлении самолетом, но время от времени он нет-нет да и косил глазом через плечо: его взгляд, как магнитом, притягивала обнаженная красавица, которую Болан заботливо укутывал одеялом.
— Зато так веселее, правда? — добавил он с нервным смешком.
Болан уложил завернутое в одеяло безжизненное тело девушки на заднее сиденье, затем протиснулся в кресло второго пилота и, снимая с себя снаряжение и оружие, глубоко и устало вздохнул.
Гримальди, нетерпеливо покусывая нижнюю губу, долго возился с радионавигационным оборудованием. Он взял курс на радиомаяк базы ВВС Уэбб, закурил, выпустил дым в сторону своего товарища и наконец спросил:
— Ну так как дело было?
— Я задал им хорошую трепку, но это была противная, грязная работа, — ответил Болан голосом, лишенным каких-либо эмоций. — Мафиози верны себе: они прикрылись невинными людьми, женщинами, стариками... Я даже слышал детский плач.
— Я очень сожалею, — отозвался Гримальди таким же холодным тоном. — Когда я был там в прошлый раз, их не было.
— Семьи, — сказал Болан. — Я должен был предвидеть это. Мексиканцы всегда таскают за собой семьи.
Пилот глубоко затянулся сигаретой и оглянулся.
— Ну и как ты оцениваешь результаты полета? — озабоченно спросил он.
Болан медленно покачал головой, обдумывая вопрос.
— Пожалуй, еще слишком рано судить о результатах.
Он тоже закурил, сделал несколько быстрых затяжек и добавил:
— Почему ты не спрашиваешь о девушке?
— Я подумал, что ты сам о ней скажешь, — трезво рассудил пилот.
— Держись крепче, Джек. Это Джудит Клингман.
— Не может быть!
— Да. Ее заперли в спальне на гасиенде.
Гримальди присвистнул и еще раз бросил взгляд через него.
— В таком состоянии?
Болан кивнул.
— Почти в таком. Когда я вломился, она еще держалась на ногах, но не более того. Пролепетала что-то о наркотиках. Ее, несомненно, держали в качестве заложницы.
Гримальди уставился на приборную доску, но мысли его явно витали где-то далеко. Наконец он спросил:
— А Зверя ты достал?
— Не знаю, — признался Болан. — Сначала я слышал его голос, но потом, когда началась вся эта кутерьма, я его больше не слышал. Просто не знаю, Джек.
— Мне было бы спокойнее, если бы ты убрал его, — пробормотал бывший пилот мафии. — Он, конечно, не лучший стрелок на всем Западе, но в мишень попадает неплохо. К тому же он обладает прямо-таки чутьем.
— Мне очень жаль, Джек, но я его не видел, — произнес Болан.
— А девчонка, значит, Джудит Клингман?
— Она сама сказала это, — пожал плечами Болан.
— Да-а... — Гримальди глубоко задумался, анализируя ситуацию, потом сказал: — По-моему, кое-что проясняется.
— Точно, — согласился Болан.
— Я считаю, что тут нам чертовски повезло.
— Согласен с тобой, — сказал Болан, — но не забудь, что у любой медали есть две стороны... Я уже сейчас предвижу кое-какие проблемы.
— А... ага. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ладно. Что же дальше?
Некоторое время Болан молча созерцал огонек, тлеющий на кончике сигареты, затем ответил:
— Во-первых, Джек, я хочу, чтобы ты предпринял кое-какие меры предосторожности. На нефтепромысле осталась уйма живых свидетелей нашего налета. Прости, но так уж все получилось. Возможно, кто-нибудь попытается разыскать этот самолет. Постарайся сделать так, чтобы его не нашли.
— О'кей, — с готовностью согласился Гримальди. — Я знаю одного парня в Нью-Мексико, который может оформить прием самолета на обслуживание любым подходящим числом. Я попрошу его снять двигатели и зарегистрировать поступление на ремонт вчерашним днем.
— Отлично, Джек.
— Все будет в порядке. Я возьму другой самолет и перегоню его в Даллас. Там буду ждать твоего звонка. О'кей?
Болан задумался. Он затушил сигарету и с некоторым сожалением в голосе ответил:
— Может быть, тебе просто выйти из игры?
— В этом нет нужды, — возразил Гримальди. — Я сам позабочусь о своей безопасности. Ты можешь по-прежнему располагать мной.
— Я не смогу прикрыть тебя, Джек. И если парни из Организации разнюхают, что ты был со мной, то...
Гримаса на лице пилота точно отразила содержание недосказанной мысли.
— Можешь не продолжать, я в курсе.
Разумеется, Гримальди был в курсе дела.
Пределом мечтаний «парней» было заполучить голову Мака Болана. И Болан, и Гримальди хорошо знали — мафия заживо сдерет шкуру с любого из своих людей и скормит им его же собственные потроха, если только заподозрит, что тот располагает информацией, которая может вывести на самого заклятого врага Организации.
Гримальди же даже не был для них своим. Он считался всего лишь пленным работником, шофером с крыльями. Поэтому мафиози насадили бы его на вертел и медленно поджаривали на слабом огне, наслаждаясь воплями жертвы, а воплей было бы очень много.
У Гримальди мурашки побежали по коже.
— Может, тебе лучше вообще отказаться от этой затеи, — пробормотал он. — У меня дурное предчувствие, Мак, и штат этот мне не нравится. Огромные просторы, местность слишком открытая, и я чувствую, ставки в предстоящей игре слишком велики. За последних несколько месяцев в Техасе побывали боссы мафии со всей страны. Они, должно быть, почуяли запах денег, больших денег.
— Тем важнее это дело для меня, — сказал Болан. — Ты же знаешь, я не могу выйти из игры.
— А я не могу оставить тебя одного, старик!
Болан криво усмехнулся:
— Как знаешь...
— Ну а если я уйду? Что ты будешь делать? Играть втемную?
— А мне практически ничего иного не остается,
— ответил Болан.
— А девчонка?
— С нее и начну, пожалуй. Впрочем, сначала ее надо показать врачу. У тебя есть на примете кто-нибудь подходящий?
— Ты имеешь в виду такого, которой умеет молчать? Ни одного в радиусе тысячи миль.
