Ознакомительная версия.
– Уймись, парень, – миролюбиво посоветовал Павел Андреевич.
Однако агрессор униматься не собирался.
– Убью паскуду!!! – вскакивая на ноги, прорычал он.
И тут Воронцов узнал одного из своих студентов, по фамилии Добрынин. Суженные до игольного острия зрачки выдавали в начинающем гуманитарии закоренелого наркомана. Глаза налились кровью. На губах, будто у бешеной собаки, пенилась обильная слюна.
«Эге-е-е! Первая ласточка! – подумал Павел Андреевич. – К тому же просто так наркоша не угомонится. Придется вырубать!»
В следующее мгновение он молниеносным выпадом правой руки отправил «черного пояса» в глубочайший нокаут. Затем Воронцов оттащил обмякшее тело с проезжей части, прислонил спиной к стене, вынул из кармана мобильный телефон, набрал номер и бросил в трубку несколько слов. Через пять минут в переулке резко затормозила черная «Волга», из которой вышли двое здоровенных мужчин в штатском. Наскоро переговорив с Воронцовым, они погрузили бесчувственного Добрынина в машину и умчались восвояси…
Ночь с 5 на 6 декабря 2000 года. Москва. Разговор на одной из конспиративных квартир ФСБ
– Кажется, клюет, товарищ генерал-лейтенант!
– Обойдемся без формальностей, Паша!
– Хорошо, Федор Федотович!
– Так ты сказал, «клюет»?
– Да. Чутье мне подсказывает – щенок определенно кем-то подослан. Недаром я полгода бередил это осиное гнездо. Подробности узнаем спустя двадцать четыре часа. Когда у него ломка разыграется. Только в институте не должны пронюхать, куда именно пропал Добрынин.
– Не боись! – скупо улыбнулся массивный генерал-лейтенант ФСБ в мешковато сидящем гражданском костюме. При желании в постаревшем, седом генерале даже сейчас можно было бы опознать того самого майора-«волкодава», который в 1987 году руководил уничтожением каравана Абдулы. – Родителям сообщим – их отпрыск задержан милицией за хулиганство. На трое суток.
– А дальше?
– Что «дальше»?
– Да жаль мальчишку. Пропадет!
– Гм, действительно!
– Я бы рекомендовал сперва наркодиспансер (пусть кровь очистят), а потом Православный центр «Преодоление» при Сретенском монастыре. Ведь главное – снять психологическую зависимость. Вы уж посодействуйте, Федор Федотович!!!
– Ладно, посодействую. Если, разумеется, твой протеже добровольно захочет лечиться. Однако ближе к делу. Ты уверен насчет причастности Афанасьевского к наркоторговле в вузе?!
– Почти!
– Почему «почти»?!
– Визуальное наблюдение за поведением господина ректора при вчерашнем разговоре у него в кабинете подсказывает – «причастен»! Тем не менее конкретных фактов пока нет. Впрочем, напавший на меня мальчишка, надеюсь, даст необходимую зацепку. А дальше как обычно – по цепочке…
– Ты прав, Павел. Ну давай прощаться. Засиделись! – пружинисто поднявшись с кресла, генерал-лейтенант стиснул ладонь Воронцова в железном рукопожатии.
6 декабря 2000 года. Москва. Полковник ФСБ Павел Андреевич Воронцов
В эту гнилую шарашкину контору, именуемую Институтом, меня запихнули несомненно в виде наказания. Во-первых, за развод с женой (в ФСБ подобные вещи не одобряют), во-вторых, за слишком частые выпивоны. Ну конечно, определенную роль сыграло и то обстоятельство, что семь лет назад я успешно защитил кандидатскую диссертацию по истории спецслужб Российской империи. Откровенно говоря, о разводе я абсолютно не жалею! Даже совсем напротив! Та стервоза меня вконец доконала и в придачу рога наставила, пока я в Чечне воевал. Вернее (выражаясь языком телепередач) – «участвовал в специальных операциях ФСБ». Народ о них практически ничего не знает, да и не надо ему знать! Не пришло еще время. Но могу вас твердо заверить – даром мы свой хлеб не ели!.. Кстати, в Чечне я и начал крепко выпивать (после выполнения заданий, естественно.) А как по-другому стресс снять?! Мы с ребятами та-а-акого насмотрелись!!! До сих пор по ночам кошмары душат. Пресловутые «борцы за независимость Ичкерии» – отвратительнейшее зверье.
На порядок гнуснее афганских моджахедов! Подлые, лживые, коварные, садистски-жестокие… Правильно генерал Шаманов их давил: конкретно, без жалости. Дай Бог ему здоровья! Там, где прошли войска Шаманова, не требуется никаких зачисток. Те чичи, кто жив остался, тише воды ниже травы стали… Впрочем, я отвлекся. Приблизительно год назад я нарвался на шальную пулю (между прочим, не на «боевых», а на отдыхе, в расположении части) и был отозван в Москву. Об остальном я рассказывал: развод с супругой, регулярные пьянки, выволочка у руководства… Слава Богу, Федор Федотович заступился, иначе б не сносить головы! Тем более что я попер на принцип и наотрез отказался мириться с женой. С пьянством, правда, завязал. Отныне расслабляюсь исключительно «сидром». На вид – лимонад, на вкус – лимонад, крепость – девять градусов, а пахнет яблоками. И не напьешься с него (если, конечно, не вылакаешь целое ведро), и бодрит неплохо, и башка поутру не трещит… Но, повторяю, перебарщивать нельзя! Итак, с сентября 2000 года я преподаю историю в некоем широко известном гуманитарном вузе. Цель – выявить сеть наркоторговцев снизу доверху.
По моим прикидкам, здесь колется по меньшей мере каждый третий студент. Подрастающая научная элита, блин!!! Согласно оперативной информации творится сие безобразие как минимум при явном попустительстве (а может, и хуже) институтского начальства и при содействии одной из иностранных разведок. Не запланировали они, гады, будущего для России! Растлевают народ с малолетства! Сектантов разных разводят, наркоманов… Направление основного удара – мозг нации, интеллигенция. Ну ничего, господа масоны, ничего! Хорошо смеется тот, кто смеется последним, а последними, с Божьей помощью, посмеемся мы! И не сомневайтесь!!!
Однако Господь не помогает бездельникам. Необходимо и самим изрядно потрудиться. (Нам, в частности, – выявлять и беспощадно выкорчевывать распространителей заразы.) Иначе окончательно скатимся в бездну. Уже сейчас, по данным статистики, в России ежегодно на почве наркомании совершается семнадцать тысяч преступлений. Представляете?! Семнадцать тысяч в год!!! Прям волосы дыбом встают!!!
Вчера я наконец-таки нащупал долгожданную ниточку. Вернее, целых две. Набросившийся на меня мальчишка-наркоман даст показания приблизительно через несколько часов. Вряд ли он много знает, но… на безрыбье и рак рыба!
А вот у Афанасьевского рыло точно в пуху! По самые уши! Причем по-крупному. Конкретных доказательств пока нет, но, как показывает опыт оперативной работы, скоро они появятся.
Кстати, сегодня господин ректор преподнес мне очередной сюрприз, а именно – шипя, аки змей, в ультимативной форме потребовал, чтобы я обзавелся пресловутым кодом налогоплательщика – ИНН.
В ответ я, мило улыбнувшись, уселся за стол у него в кабинете и написал на имя Афанасьевского следующее заявление: «Я, Воронцов Павел Андреевич, прошу не присваивать мне идентификационный код ИНН, так как я верующий христианин Православной Церкви и в силу своих религиозных убеждений рассматриваю данный код как предвестник антихристовой печати, о чем сказано в Апокалипсисе (глава 13, стих 15—18.) На основании вышеизложенного я отказываюсь принимать и пользоваться идентификационным кодом и прошу производить все положенные от меня удержания (подоходный налог и другие обязательные платежи) по ранее установленной форме». Число. Подпис[8]
Между прочим, подобное заявление я составлял уже во второй раз. Первое подал на службе минувшим летом. Кое-кто из начальства побухтел-побухтел, да успокоился. Ведь ничего противозаконного в моем отказе не было, а насильственное присвоение штрихкода, равно как и принуждение физического лица к принятию оного, нарушает аж девять статей Конституции Р[9]
Зато дражайший Александр Юрьевич взвился с места, словно ему шило в зад воткнули. «Вы, Воронцов, нагло плюете на все мыслимые нормы!» – истошно завизжал он. И т. д. и т. п.
Надрывался Афанасьевский не менее получаса, а в заключение вновь настойчиво порекомендовал мне искать новое место работы. Придется как-то нейтрализовать каменевского потомка. Лично я с удовольствием свернул бы господину ректору шею, но, к сожалению, не имею права… Ладно, посоветуемся с Федором Федотовичем, уж он-то быстро придумает подходящий выход. Золотые мозги у генерала! Недаром в Афганистане наш отряд под его командованием не потерпел ни единого поражения и за три года боевых действий потерял лишь одного человека убитым да двух ранеными… В настоящий момент я отправляюсь на лекцию. Невыспавшаяся голова гудит набатным колоколом. В глазах мутится. Спал-то я от силы часа полтора. А впрочем, перекантуемся. Не впервой!!!
Час спустя. Кабинет ректора А. Ю. Афанасьевского
В кабинете вполголоса беседовали двое: Александр Юрьевич и здоровенный, широкоплечий таджик лет сорока на вид. Обычно высокомерный хамоватый ректор на сей раз был сама почтительность, если не сказать подобострастность. Собеседника он благоговейно именовал Надиром Магометовичем. При этом Афанасьевский то и дело норовил заглянуть южанину в глаза. Снизу вверх, по-собачьи. Гость с Востока, напротив, держался дерзко, самоуверенно и даже не пытался скрыть своего презрения к внуку ленинского сподвижника.
Ознакомительная версия.
