— Не вздумай дрыгать ногами.
При этих словах девушка почувствовала холодный укол в левую грудь и поняла, что это острие ножа.
Яне не в первый раз приходилось отдаваться мужчине против своей воли. В конце концов, весь ее путь к вершинам славы пролегал через постели шоу-бонз разного масштаба. И далеко не все из них были привлекательными партнерами.
Но Яна говорила себе: «Расслабься и постарайся получить удовольствие». И у нее всегда получалось.
Получилось и на этот раз. После бурного оргазма, который чрезвычайно удивил похитителя, последний — это был Гена — сообщил девушке:
— Из тебя вышла бы отличная проститутка.
Яна молча перевернулась на живот и снова заплакала.
Потом Гена привязал ее к веревке, свисающей с потолка, а еще один похититель натянул эту веревку, (очевидно, протянутую через кольцо или блок) так, что пленнице пришлось стоять на цыпочках. Зато ошейник с нее на время сняли.
Привязанную Яну снимали на видео, и хотя Гена наговаривал текст полушепотом, ей почти все было слышно. От того, что говорил похититель, Яне хотелось кричать и биться в истерике, но рот ее был заклеен липкой лентой, а поза не располагала к резким движениям.
Когда Гена бесстрастно заговорил об убийстве, Яна сразу поверила — этот может убить. Даже глазом не моргнет. Осознание такой возможности повергло девушку в шок, и она потеряла сознание.
Очнулась Яна от новых эротических ощущений. Ее опять кто-то трахал, но это был не первый похититель. Девушка почувствовала, что руки ее свободны, и обняла парня, отвечая на его жаркие и умелые поцелуи. Этот второй оказался весьма искусным любовником, и Яна невольно подумала: «Вот бы раньше с ним познакомиться», а в конце подарила ему такой поцелуй, который любой мужчина запомнит надолго.
Но это был еще не конец. После искусного любовника на Яну напустили его полную противоположность. Третий парень трахался неумело и как-то суетливо… Но зато и кончил он быстро, освободив место для Гены — без сомнения, главного в этой компании.
Теперь, когда Яна думала о главаре похитителей как о своем потенциальном убийце, трахаться с ним было чистым мазохизмом — но оказалось, что эта разновидность сексуального удовлетворения тоже не чужда певице, и от Гены она заслужила похвалу:
— Ты послушная девочка. Мне нравится, как ты себя ведешь. Я постараюсь не делать тебе больно, если меня не вынудят. Так что молись, чтоб твой Горенский приготовил бабки побыстрее.
— Зря стараешься, — тихо ответила Яна. — Горыныч не даст тебе этих денег. Он любит свои доллары больше, чем меня. А у меня такой суммы просто нет.
— Тогда тем более молись, — сказал Гена и ушел, оставив девушку в смятении.
Старший группы охранников Яны Ружевич Олег Коваль мрачно расхаживал по люксу продюсера Горенского и нервно восклицал:
— Лев Денисович, я не говорю, что вы должны выложить эти деньги. Но выступить в теленовостях необходимо! Надо тянуть время, выманивать их на переговоры. Чем больше сеансов связи им придется провести, тем больше ошибок они совершат.
— Пока они не совершили ни одной.
— И тем не менее.
— Что тем не менее?! Пока все ошибки совершаешь ты! Кто ее упустил? Кто проорал всю охрану, к гребаной матери?!
— Я разве спорю? Там виноват был я. Только если девочку начнут пытать, то виноваты будете вы.
— А мне плевать на это, ты понял? Я за нее не отвечаю вообще. Я ее из грязи поднял, поставил на ноги и сделал из нее конфетку. И если хочешь знать, я на ней не заработал столько денег, сколько хотят эти подонки! Может, она сама все это устроила, чтоб вытянуть из меня бабки. Она артистка еще та, что хочешь тебе изобразит…
— А ваша репутация вас не волнует? Кто после этого захочет иметь с вами дело? «Львиное сердце», например, не разбежится.
— Это тебя вообще не касается. Короче, ты понял — я в вашем идиотском шоу светиться не собираюсь. Я, если хочешь знать, вообще закрываю фирму и сваливаю из этой блядской страны!
В этот момент зазвонил телефон, и Горенский схватил трубку. Вкрадчивый голос с едва заметным южным акцентом проговорил:
— Здравствуй, друг Лева. Ты не забыл меня еще? Забыл, так я напомню. Ты мне деньги должен, знаешь, да?
— Ферзь, понимаешь, осложнения у меня… — начал Горенский заранее заготовленную отмазку, но на другом конце провода его сразу прервали:
— Наслышан о твоих бедах, наслышан. Но мне моя беда ближе. Я слова слушать не хочу, я деньги хочу видеть. Пощупать их хочу, понюхать, послушать, как хрустят. А то у меня есть такой человек, сильный очень, понимаешь, да? Если он твою голову сожмет, она тоже хрустеть будет. И треснуть может, понимаешь? Так этот человек уже едет к тебе в гости. Но ты сразу не бойся — сначала он с тобой как друг поговорит.
В трубке раздались короткие гудки, и продюсер вместо того, чтобы положить ее на место, изо всех сил долбанул ею об стол.
Дела становились все хуже. Если бы удалось Ферзя уговорить подождать еще несколько дней, то можно было бы как-то справиться с этой проблемой, потом перевести в наличные кое-какие резервы и примерно через месяц спокойно уехать в Штаты. Все равно все новые проекты накрылись, а старые — на последнем издыхании. А теперь еще и Ружевич пропала для него езвозвратно. Так что делать в этой стране господину Горенскому больше нечего.
С потерей Яны Горенекий примирился сразу, как только услышал сумму выкупа. Продюсер надеялся, что похитители запросят максимум тысяч сто баксов, И тогда он мог бы выйти из этой истории с гордо поднятой головой, а Яна по гроб жизни считала бы его своим спасителем. А теперь, даже если милиция или «Львиное сердце» ее освободят — на что надежды мало, — то Яна легко найдет себе другого импресарио. Она давно об этом мечтает, и теперь у нее появится повод.
Но скорей всего ее все-таки грохнут. И Горенский не будет испытывать по этому поводу угрызений совести, поскольку такое чувство ему вообще незнакомо.
Но теперь ситуация изменилась. Деньги нужны немедленно. Некогда манипулировать со счетами, чтобы запутать налоговую инспекцию. Некогда искать лазейки, чтобы потерять поменьше. Надо взять где-то много и сразу.
И есть способ — сделать вид, что наличные нужны для выкупа за Яну Ружевич. А когда будут живые деньги — отдать их Ферзю.
Коваль еще не ушел, и Горенский, обернувшись к нему, сказал примирительно:
— Ладно. Ты меня убедил. Поехали на телевидение.
— Известный продюсер, фигурирующий в списке самых богатых людей страны, в интервью местному телевидению заявил, что уже начал собирать деньги для уплаты выкупа похитителям Яны Ружевич. Однако на это требуется время, так как запрошенная сумма слишком велика. Горенский также сообщил, что попросил Центробанк и налоговую инспекцию в виде исключения разрешить фирме «Вершина» обналичить часть средств со своих счетов…
Талантливый режиссер новой волны Дмитрий Данильян и молодой, но уже популярный актер Евгений Казанцев в московской квартире режиссера смотрели «Новости» по ОРТ и между делом пили виски «Джонни Уоркер».
— А знаешь, чем все это кончится? — задумчиво произнес Данильян, когда дикторша закончила рассказывать про похищение Яны Ружевич и перешла к международным событиям. — Публику помурыжат еще недельки две, потом бедная жертва вылезет на свет Божий, а Горыныч сделается национальным героем и огребет астрономические бабки. Говорят, продажа ее кассет и дисков уже подскочила раза в три. И клипы по ящику крутят каждый день — причем, заметь, бесплатно. Чисто из международной солидарности трудящихся.
— Может, для того все и затеяно, — рассеянно откликнулся Казанцев.
— Я про то и говорю. У Горыныча последнее время одни обломы, вот он и придумал финт ушами. Он на такие штуки мастер.
— Флаг ему в руки, барабан на шею, ружье за спину и собаку на поводок, — высказал Казанцев традиционное пионерское напутствие в адрес Горыныча.
Режиссер и актер выпили еще по рюмке и стали разговаривать об искусстве. Позже они подрались то ли из-за несогласия в трактовке образа Джульетты применительно к новому эротическому триллеру Данильяна, то ли просто на почве ревности — но это уже не имеет никакого отношения к нашему повествованию. Тем более, что к утру они благополучно помирились и вместе пошли за пивом, рассказывая всем встречным про хитрый финт ушами, который придумал Горыныч, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела.
Яна мучилась бездельем и страдала от беспомощности и одиночества. Она оказалась сейчас примерно в том же положении, в каком находится будущий космонавт, проходящий тренировку в сурдокамере. Только космонавт при этом все-таки чем-то занят и не сидит на цепи, как собака, а люди из Центра подготовки не угрожают ему пытками и убийством.
