– Ты обманул меня, – тихо и разочарованно сказала Галина.
– Галя, я тебе обещаю, это последнее, чем я займусь. Клянусь тебе!
– Ты меня обманул. – Под хохот Керри Галина встала и молча направилась на кухню. – Ты мне солгал. Ты лгун, Бабушкин. Я люблю тебя, но ты лгун. И будь проклята эта жизнь.
Но Бабушкин этого не слышал. Он стоял, кусал губу и смотрел на красочную упаковку компакт-диска. «Liar, Liar», – значилось на ней.
Лайер, Лайер. По-английски.
Лгун, Лгун – если перевести на русский.
Мартынов вышел из больницы, испытывая легкое недомогание. Вызвано это было более серьезными причинами, чем просто боязнь, что его задержат. Мартынов, он же Мартенсон, пока не сделал ничего такого, чтобы его прятать в русскую кутузку.
Не сделал… Свежо предание, да верится с трудом.
То, что мент приехал в больницу, – не самое страшное. Он не мог не приехать, коль скоро поступило сообщение из больницы. Мартынов слишком долго прожил в СССР и России, чтобы не знать здешние порядки. Два срока за спиной, и все от звонка до звонка отбытые в колониях строгого режима, – это тоже какая-никакая, да школа. Говори много, заводи рака за камень, крути луну и наблюдай, как у следователя образуется в мозгу раковая опухоль. Продержишься так трое суток – считай, что отскочил.
Так что приезд мента – обыденное явление. Хуже другое…
«Нет, сначала лучше о хорошем», – подумал Мартынов, направляясь по не слишком освещенным заходящим солнцем улицам к автовокзалу.
Во-первых, все, что с ним случилось, никаких последствий для его организма не вызвало. Внутричерепная гипертензия – эка невидаль! А когда у него ги-пертензии не было? Разве что лет семь назад, когда гипертензия называлась гипертонией. Переломов нет, ушибов головного мозга нет, внутренности целы, так что… Так что ничего страшного.
Кстати, где здесь вокзал?
Он шел к вокзалу, совершенно не думая о том, что понятия не имеет, где тот находится. «Наверное, где-то в центре поселка», – решил беглец и направился в сторону скопления пятиэтажных домов, являющихся местными Empire State Buildings.
«Еще было бы хорошо иметь пару знакомых, – с тоской подумал Андрей, заходя в тень и пропуская милицейский „уазик-таблетку“, – но это уже совсем из области фантастики. Тогда бы еще пара кредиток не помешала и мелочь на дорогу до… На дорогу куда?!»
Успокоившись после внезапного приступа отчаяния, Мартынов направился было в лес, но вдруг увидел по правую руку от себя и приземистое здание с вывеской «Вокзал», и несколько рядов скамеек на улице. Он пришел туда, куда ему было нужно, но пытаться договориться с кем-нибудь из водителей о поездке в селение с более развитой инфраструктурой пока не торопился. Свернув в лес, он выбрал место поудобнее, откуда можно было наблюдать за движениями на вокзале, уселся под огромную сосну и посмотрел наверх.
«Невероятно высокая… если постараться, то по ней можно взобраться на небо», – не к месту пришла ему в голову глупая мысль.
Он уже давно приметил на одной из скамеек молодую женщину, сидящую лицом к площадке прибытия автобусов. В этом же направлении, впрочем, находился и въезд в поселок. Рядом с ней на скамье стоял кейс, стоимость которого Мартенсон определил в пятьсот долларов, то есть кейс представлял собой вещь, на этом вокзале совершенно неуместную. Что делать красивой плачущей женщине на скамье автовокзала с хромированным чемоданчиком, в которых спортивные менеджеры в Вегасе перевозят крупные суммы денег и документы? Такой кейс не горит в огне, его практически невозможно утопить, и если он надежно заперт хозяйской рукой, то не вскрывается даже ломом. С чего бы этой крошке в джинсах сидеть здесь и реветь белугой, поставив рядом с собой пятисотдолларовый чемодан? Опоздала на автобус? Боже мой, через час пойдет следующий!
Она поднялась со скамьи. Мартынов проводил уходящую девушку взглядом и через минуту навсегда, как он был уверен, забыл о ней. Пора было подумать о насущном.
Ему предстояло решить проблему. Очень серьезную проблему.
Отсутствие денег, документов и машины – все было мелочью по сравнению с той проблемой, которая давила сейчас на Андрея с такой силой, словно собиралась расплющить в лепешку.
Во время разговора со следователем, назвавшимся смешной фамилией Бабушкин, Эндрю Мартенсон, он же Андрей Петрович Мартынов, один раз все-таки был искренен.
Он помнил всю свою жизнь. Он мог подробно рассказать о всех годах, проведенных за решеткой, о тех, кто с ним был в это время. Мог перечислить, загибая пальцы на руках, всех своих врагов. Он точно знал, что работает на мистера Малкольма, президента крупнейшей компании спортивных менеджеров. Ровно месяц назад Малкольм поручил ему убыть в Россию и отыскать сына известного всему спортивному миру планеты боксера Малькова. И Мартынов полетел в Россию. Десятого июля он находился на борту авиалайнера, который нес его через океан. И последнее, что Мартынов помнил, это действительно была куриная ножка, которую он повертел в руке и оставил в контейнере для обеда.
Это было все, что он помнил. Но как он, Андрей Мартынов, оказался в каком-то Ордынске?!. А были вопросы и посложнее. Например, нашел он этого Малькова-младшего или нет? А если не получилось, тогда чем он занимался эти девять дней одного года? И почему рожа у него сейчас такая же, как после рейтингового поединка с Джоном Карришем?
Он и не знал, что такое бывает. Амнезия… Слава богу, она не охватывает тот период, когда он общался с бывшими лагерными друзьями. Один, кажется, живет в Новосибирске. И телефонный его номерок Мартынов помнит. Только откуда позвонить?.. Подкатиться к той крошке в джинсах и напроситься на звонок? Еще можно догнать… Подумав об этом, Мартенсон усмехнулся. Когда она обернется и увидит, кто к ней обращается с такой странной просьбой… Через минуту его будет вязать все мужское население этого Ордынска.
Однако же звонить все-таки откуда-то нужно.
И Мартынов, поднявшись с земли, направился к вокзалу.
Глава 3 КОД ДА ВИНЧИ – ПОЛ-ЛИТРА
Остановившись у входа в здание вокзала, чуть в стороне от билетных касс, он прислонился к стене и стал ждать. К сожалению, время играло не на него. Как только Бабушкин получит информацию о его исчезновении из больницы, первым делом будут перекрыты вокзал и та часть междугородней автотрассы, что прилегает к поселку. В условиях, когда Мартынов совершенно не помнил происходившего с ним в течение девяти дней, разговор со следователем мог запросто сойти за некую оперативную игру – лишить фигуранта средств и посмотреть, что он будет делать. Если начнет возвращаться к совершенному в течение этих девяти дней, то станет очевидно – никакая у него не амнезия, а воспаление хитрости, и его следует брать немедленно и организовывать лечение уже в камере ИВС.
Андрей не знал, с чем связаны следы побоев на его лице, не помнил, где он был, с кем и что при этом делал. Курьезность ситуации заключалась не в том, что любой проходящий мимо мог сейчас заорать: «Держи, это он! – убийца (грабитель, вымогатель)!», а в невозможности Мартынова первым среагировать на встречу.
Репутация менеджера спортивной корпорации «Хэммет Старс» Эндрю Мартенсона была безупречной, его невозможно было заподозрить ни в убийстве, ни в грабеже, ни в чем другом, в равной степени жестко преследуемом законодательством США и России, однако Мартынов помнил, что находился он на родине, где самое понятие «завязал и забыл» теряет всякий смысл в экстремальных ситуациях.
«Только бы не кровь, – прошептал Андрей, – только бы не замараться…»
Все годы, с тех пор как он оставил Россию, Мартынов жаждал только одного – забыть о кошмаре прошлых лет и обрести свободу и себя в ней. Кажется, это получилось. Были драки, была грызня за кусок хлеба в Вегасе и Нью-Йорке, был и кое-какой опыт вымогательства, хотя в США это выглядит настолько забавно, что похоже больше на козу десятиклассника первокласснику. Но он уже понимал – нельзя стрелять, нельзя резать. Добывать деньги можно, наверное, и другими способами… И убеждался всякий раз – можно. Стоит только подключить голову, и необходимость резать и стрелять отпадает. Тем и жил.
И вот теперь ему было страшно – страшно стоять здесь, на русском вокзале, в какой-то богом забытой дыре, и чего-то ждать. Тебя освещают лучи заходящего солнца, а ты чувствуешь себя настолько беспомощным, что боишься даже собственной тени.
Город Новосибирск. Сёма Холод, друг по хатангинскому лагерю строгого режима. Вот то, что ему сейчас нужно. Пытаться просить кого-то подбросить до столицы Сибири глупо. С такой рожей нужно лежать в лесу неделю и зализывать швы. Но и потом без денег никто не повезет.
Нужен один телефонный звонок. Номер мобильной трубки Холода Андрей знал наизусть, но для того чтобы его набрать, нужен как минимум телефон.
