— Как твой Айвор? — поинтересовался полков-пик.
— Что-то учудил в колледже. Хотел спросить твоего разрешения отлучиться для встречи с директором.
— Какие проблемы, старина, — проявил демократичность шеф, — поезжай в любое время. Нам, старым служакам, позволительно иной раз пожертвовать служебным временем.
Полковник вставил в кофеварку чашку, чтобы туда капал заваривающийся кофе.
— Будешь кофе?
Йенсен насторожился, Торвальдсон не страдал мягкотелостью, и каких-либо поблажек с его стороны подчиненные никогда не видели. Все говорило о том, что разговор будет долгим и, скорее всего, не очень приятным. Но в чем дело? Каких-то особенных упущений по службе за собой Бен не видел. В чем таком он провинился, что приятелю нужно отчитывать его без посторонних? Не на служебном совещании, а лично.
— Присядь, нам нужно кое-что обсудить, — совсем не приказным тоном предложил Ульф. Майор сел и вопросительно уставился на командира. Тот потер переносицу и осторожно начал:
— Ты ведь знаешь о программе партнерства в рамках НАТО, о совместных стажировках в составе экипажей нашей патрульной авиации и авиации их военно-морских сил, о взаимном обмене и обо всем, что с этим связано?
Йенсен кивнул, на базе об этом ходили разговоры. Об этой американской инициативе писали в журнале ВВС, но практических шагов до сих пор никто не предпринимал.
— О том, что стортинг и правительство единодушно одобрили программу перевооружения наших ВВС, ты тоже в курсе?
— И что? — вежливо осведомился Бен.
— У нас на базе планируется развернуть американскую систему обеспечения боевого вылета MSS-2.
Йенсен постарался вспомнить, что он знает об этой системе. Память услужливо подсказала нужное. Изготовитель — фирма «Фэрчайлд», аппаратура разработана в ходе реализации программы создания автоматизированных систем боевого вылета. Она позволяет производить рассчет предстоящего боевого вылета от взлета до посадки, проигрывать действия экипажа при возникновении неисправностей в полете, в ходе полета рассчитывать порядок применения средств поражения, маневры в районе цели и порядок прорыва ПВО противника. Одним словом, что-то вроде думающего автопилота.
— Приходилось о ней читать. Если янки готовы поставить нам новую технику, а у правительства есть на это деньги, это неплохо, — проявил лояльность правящему кабинету Бен.
Из кофеварки вылилась длинная струя кофе. Полковник взял полную чашку, торжественно установил ее на блюдце и водрузил на столе перед подчиненным. Он помнил: Йенсен любит пить кофе без сахара.
— Насчет «больших братьев» обольщаться не стоит: они собираются принять на вооружение MSS-3, и им просто нужно куда-нибудь сбагрить устаревшее оборудование. У нас, правда, и такого нет, вот «отцы нации» и решили приобрести кое-что подешевле. В комплекте будет установлена аппаратура Talon Lance, позволяющая в масштабе реального времени отображать на лобовом стекле необходимую информацию. Мы (кто «мы» — Торвальдсон не уточнил) решили начать переоборудование с твоего самолета.
— Спасибо, Ульф! Пилоту легче, когда ему помогают принять верное решение, это будет неплохое подспорье, — отхлебнул кофе Йенсеи.
— Неплохое, — кивнул полковник и взял свою чашку, — только деньги — это не все.
— В смысле?
— Американцы включили в часть уплаты за поставленное оборудование кое-что еще.
— И что же именно?
— Они хотят «поймать» русскую лодку.
— Хотят поймать, пусть ловят, — философски пожал плечами Йенсен.
— Они хотят, чтобы это сделал для них ты, Бен.
— Почему я, Ульф? На мне что же, сошелся свет клином? И потом, откуда им взять эту самую лодку? Русские сейчас редко выходят в море.
— Они выйдут, Бен, выйдут как раз тогда, когда нужно. Твой экипаж — лучший на базе. Ты лучше всех знаешь район, у тебя самый большой налет и больше опыта, чем у всех остальных вместе взятых. К тому же это способ выдвинуться, старина, тебе давно пора сидеть в этом кресле, — полковник похлопал рукой по подлокотнику собственного.
— Звучит заманчиво, — усмехнулся Йенсен, — но бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Давай уж выкладывай, что у тебя есть еще?
Полковник достал из ящика стола папку и толкнул ее по скользкому пластику к майору.
— Смотри сам, скрывать ничего не буду. Не скрою, я тоже очень заинтересован в твоем успехе.
Бен дипломатично промолчал о том, что уж об этом-то он догадался. «Видать, кто-то хорошо держит тебя за хвост, если пришлось идти на поклон к бывшему подчиненному», — решил он и открыл папку. В верхнем углу страницы краснел штамп «совершенно секретно». Документов в папке оказалось не очень много. Первые несколько листов были, как догадался Йенсен, донесениями какого-то агента, легализованного на русском заводе в Северодвинске, занятом производством субмарин. Из донесений выходило, что в ближайшее время атомный подводный ракетный крейсер «Дмитрий Донской» должен совершить переход из Северодвинска в Видяево. Особенности лодки были в том, что это был первый корабль, спущенный на воду после развала Советского Союза. Он был наконец-то достроен и открывал новую серию, был первым кораблем нового проекта.
— Что именно они хотят? — поинтересовался майор, машинально листая документы. Дальше были карты с планируемым маршрутом перехода, какие-то справочные данные, ТТХ[8] лодки, которые удалось узнать агенту, была даже короткая информация о ее командире.
— На этой лодке установлены новые силовые установки, она малошумная. Американцы хотят, чтобы мы сняли псе ее параметры на переходе в Баренцевом море. Глубины там небольшие, а корабль — громадина, местами он пойдет в надводном положении. В этот момент ты должен быть рядом и снять вес ее излучения, все шумы, узнать о лодке все что можно.
— А что мешает им сделать это самим? У них есть патрульная авиация, есть спутники, есть флот. Почему это должны делать мы?
— Время пролета спутников русские знают, присутствие кораблей вблизи маршрута перехода тоже не удастся сохранить в тайне, остается авиаразведка. У них нет экипажа, подготовленного для наших условии.
— Переход займет не так уж много времени, как я смогу «поймать» лодку?
— На этот счет есть некоторые соображения: скорее всего, русские начнут переход в неблагоприятных погодных условиях, в таких, когда авиация отсиживается на аэродромах, а спутнику оптико-электронной разведки мешает облачность. Примерный срок готовности субмарины к выходу в море нам известен, остается только следить за погодой.
— В таком случае не вижу проблем. Наш экипаж готов выполнить поставленную задачу.
— В вас я никогда не сомневался, к тому же эта MSS-2 существенно упростит ее выполнение, мы постоянно будем обсчитывать полет и иметь наготове варианты решения возникших сложностей, если таковые будут иметь место.
— А в чем же тогда дело?
— Вот в этом, — полковник вздохнул и положил на стол перед Беном листок бумаги с официальным штампом и печатью военного министра. Из приказа следовало, что на время выполнения полетов по программе взаимного обмена летным составом экипаж патрульного самолета, которым командует майор Б. Йенсен, передается в подчинение капитану ВВС США С. Алмас.
— Поверь, дружище, я был против.
— Ну ладно, и кто это такой? — недовольным голосом произнес Йенсен. Иметь в начальниках явного аутсайдера в момент выполнения ответственной задачи ему явно не улыбалось.
— Не такой, а такая; все, что нам удалось узнать по линии военной разведки, — на последней странице в папке, что лежит на столе у тебя под носом.
Йенсен вытащил последний лист и, положив поверх остальных, приступил к изучению. Торвальдсон подлил ему кофе, отошел к форточке и закурил, выпуская дым на улицу. Бену тоже захотелось сделать несколько затяжек, он с трудом подавил возникшее желание; после ледяного купания врачи рекомендовали ему бросить курить, я он строго придерживался этого правила. Информация показалась ему достаточно интересной.
Алмас — все, что осталось от русской фамилии Алмазов, которую носил прадед Сандры, подполковник и начальник разведки одной из дивизий армии Деникина. После того как красные победили на юге, подполковник оказался в Сибири в армии Колчака, после разгрома войск адмирала ему удалось бежать в Штаты. В годы второй мировой подполковник давал консультации службе Даллеса, а его сын высаживался на Окинаву во главе взвода морской пехоты. Сынок дослужился до полковника, а уже его сын вышел из Вьетнамской мясорубки в чине бригадного генерала. Сандра была единственным ребенком в семье. Кстати, по материнской линии какой-то из ее предков служил под началом генерала Гранта. Так что семья была военная, и это предопределило ее выбор. Во взрослую жизнь Сандра вступила вторым лейтенантом и начала службу в эскадрилье стратегической разведки, базирующейся на авиабазе Оффут. Она была избалованным генеральским ребенком, отец и мать не могли уделять ей много внимания и компенсировали это тем, что дозволяли маленькой Сандре все. Девочке спускались все выходки, она с малолетства привыкла командовать няньками и домработницами. В дальнейшем стремление занимать командные посты усилилось. Она была прирожденным лидером, из-за постоянных стычек с одноклассниками родители были частыми гостями на заседаниях попечительского совета. В военной академии она сразу стала старшим в группе, хотя осваивала еще только азы летного мастерства. Она посвятила свою жизнь тому, чтобы доказать окружающим мужчинам, что она все может сделать лучше. Она первой из своего выпуска стала командовать экипажем. Характер у лейтенанта Алмас отличался самолюбием и нетерпимостью к окружающим, но она всегда блестяще выполняла порученные ей полетные задания. Дальше шло перечисление заслуг капитана С. Алмас. Особо отмечалось ее участие в разведывательных полетах над территорией Ирака во время войны в заливе. Были специальные задания в Колумбии, у берегов Йемена, в Юго-Восточной Азии, и везде С. Алмас выходила победителем. Ее экипаж всегда добывал необходимые разведывательные данные, невзирая на риск, связанный с их получением. В то же время в экипаже Сандры никто не служил дольше полугода. Бен отложил бумагу в сторонку.
