Ознакомительная версия.
— Они выяснили следующее, — продолжал Адамский. — Три дня назад майор Косоглазов подрезал на перекрестке «Жигули» шестой модели, в результате его джип «Паджеро» получил серьезные повреждения. Майор поставил его на ремонт, а сам пересел за руль «Тойоты», принадлежащей шурину. Последний имеет три машины и две квартиры.
— На чем он нажился? — мимоходом поинтересовался банкир.
Герман пожал плечами:
— Какая разница. Меня устраивает любая сфера бизнеса косоглазовского родственника. А нынче в любом бизнесе есть трения, конкуренты и их зубы.
— Про зубы я знаю больше тебя, — медленно и со злостью напомнил банкир. — Что еще?
— Еще конкретная работа: завтра Косоглазов едет в Чехов к матери. А сегодня...
— Сегодня приезжает Руслан Гареев, — снова напомнил Матиас. И рассмеялся. Руслан был наполовину ингушом, наполовину чеченцем. Ходячая боевая единица расколовшейся республики. — Когда мы впервые встретились, — вспомнил банкир, — он рассказывал, как в детстве его по-русски кормили с ложки: «За маму, за папу».
Этот разговор имел прямое продолжение. За маму Руслан совершал теракты в Чечне, а за папу-ингуша — в Ингушетии. За всех вместе — на всей беспредельной территории России. Он был близок к террористу №1, который допрыгался на минном поле, но с успехом прихрамывал в ту же Ингушетию мочить плохих «мусорных» ингушей и принимать помощь от хороших. Ему было тридцать пять. Высокий, сильный, сухопарый, светловолосый. Возглавлял боевой отряд при министерстве экономики Чечни, держал под рукой до тридцати наемников — как чеченцев, так и «пришлых», к которым относились дагестанцы, русские, арабы. Все прошли хорошую подготовку в диверсионных лагерях и в любую минуту были готовы к работе.
Руслан приехал в Москву на второй день после звонка от банкира и первым делом отправился в его офис. Хотя была мыслишка позвонить в проездные ворота Боровицкой башни, залечь под парапетной стенкой и устроить подошвенный бой, обстреливая все, что находится на уровне брусчатки.
— Как такое могло произойти? — спокойно спрашивал Руслан банкира. «Прибор-Экспорт» контролировали боевики министра экономики Чечни, заинтересованного в поддержке столичных управляющих компаний Матиаса. Руслан Гареев лишь присутствовал на переговорах с держателями акций. Хотя в дальнейшем все рассчитывали поучаствовать не только в восстановлении нефтепровода, но и в законной прибыли от перекачки «черного золота», заключая, правда, фиктивные договора на долевое участие.
Поучаствовали. Все. Скопом.
— Что мы можем сделать? — спрашивал Руслан. — Кого поддавить?
— Никого, — уверенно отвечал банкир.
— Ты вызвал меня, чтобы сказать «ничего»? Сука, — вяло ругнулся Руслан. — Пойду куплю кино про Наполеона.
— Зачем?
— Хочу посмотреть на Москву, спаленную пожаром.
Матиас рассмеялся. Он выложил перед гостем столицы совбезовский приказ.
— Интересуешься безопасностью на режимных объектах?
— Зачем спрашиваешь? Не я, так другие заинтересуются.
— Герман кое-что выжал из этого документа. Прочти. Есть возможность получить полную информацию о работе служб охраны, слабые места, сильные стороны. Око за око.
— Ценная вещь, — воодушевился Гареев после прочтения и покивал коротко стриженной головой. Он был одет в черную кожаную куртку, майку. На шее массивная золотая цепочка. Матиас прикинул вслух:
— Да, не довелось для полного счастья повесить на твою цепь оригинальный кулон.
— Какой кулон? — не понял Руслан.
— Заветный пузырек с нефтью. Гареев кисло усмехнулся и промолчал.
— Поговори об этом с Германом, — посоветовал банкир. — Вместе придумайте что-нибудь толковое. Поддавить никого не получится, а раздавить необходимо.
— Тебе деньги вернули? — спросил Руслан.
— Да. Банк принял деньги в половине первого. За минуту до прекращения всех операций с переводами и приемами платежей.
— И мне ничего не сказали. Приеду — устрою разборки.
— Не заводись прежде времени, — посоветовал Матиас.
Юрий Дудников с любым автомобилем был на «ты». Отношение к тачкам было восторженно-поэтическим. Недавно он вернулся из недельного отпуска в Италии, где ему довелось погонять на «Ламборджини» с автоматической коробкой передач, и он доставал всех экзальтированным словоблудием:
— Вам приходилось слышать, как работает «Ламборджини»? Слышали хор из десяти бензопил, работающих абсолютно синхронно? Десять звучащих в унисон пил, рвущих из-под тебя как десятки мотоциклов! Не с постоянным ревом, а с натягом, с натугой пилящих нескончаемый ствол. Дерево то поддается, то уступает, а цепи на пилах то звенят, то переходят на приглушенный надрывный лязг. Но до того мелодичный, что хочется слушать эту силовую симфонию вечно!.. А как гудит асфальт под «Ламборджини», слышали когда-нибудь? Как он ловит малейшие трещины, неровности, как аккумулирует под колесами и под днищем и передает эту симфонию в салон? Как гудит он на траве и взвывает на асфальте, шуршит на песке и трещит на гальке, — эти переходы слышали? Но не оглушающие, а мягкие, как кошачье урчанье. Сотню урчащих кошек слышали когда-нибудь?
Сейчас Дудников вел угнанную «десятку», недавно, судя по всему, прошедшую капремонт, и мог подпортить свой лирический «исходник»: «Слышали рев бегущих к бензоколонке носорогов?»
Дудников никому не рассказывал, что он едва не угробил «Ламборджини». На автодроме, где он за пятнадцать кругов заплатил бешеные деньги, он на первом же плавном повороте, вписываясь в него, сбросил скорость. Коварный автомат потащил машину прямо на бетонную стену. Если бы не надежные тормоза «Ламборджини», она превратилась бы в груду бензопил и мотоциклов. Итальянский инструктор долго жестикулировал: за счет скорости выходи из таких поворотов, за счет скорости!
Вот уже десять минут Дудников следовал за не очень скоростным японским джипом, держась от него на почтительном расстоянии. Когда водитель «Тойоты» заметил за собой слежку, он прибавил газу.
Рановато, прикинул сидящий на заднем сиденье Владимир Рукавишников, одетый в кожаную куртку. Вместе с напарником они рассчитывали нагнать джип майора Косоглазова за постом ДПС в районе Львовского; тот, что находился в районе Быковки, они благополучно миновали. Теперь придется нагонять как «японца», идущего иноходью «четыре на четыре», так и время.
Владимир Рукавишников попал в поле зрения Адамского в 2001 году. Он фактически остался не у дел в синдикате так называемой «рыбной мафии», когда по заказу своих боссов разобрался с несколькими рыбопромышленниками. Его образ (но не имя) попали на полосу одной из центральных газет, описавшей то ЧП следующим образом. Поздним сентябрьским вечером 2001 года в контору одной из рыботорговых фирм в японском порту зашел молодой человек в серой куртке. Поприветствовав присутствующих по-русски, он выхватил пистолет и открыл стрельбу. Двух положил «наглухо», третьего случайно ранил, но добивать не стал, что говорило о его профессионализме. «Японию на какое-то время охватила паника: российская мафия перенесла свои разборки на ее территорию! Заговорили о неумолимо надвигающейся волне русского насилия, о десятках киллерах-профи».
Рукавишникова полиции задержать не удалось ни по горячим следам, ни по холодным. После покушения «наследник кровавого КГБ» скрылся на одном из российских рыболовецких судов, которые ежедневно заходят в японский порт, расположенный в нескольких десятках километров от Сахалина. ...Вечерело. Встречных машин, едущих в город, было несравнимо больше; обратный поток слабел с каждым километром.
— Догони его, чего телишься! — Рукавишников держал на коленях автомат Калашникова и недовольно покрикивал на товарища. Не нужно быть провидцем, чтобы предугадать действия майора Косоглазова, сидящего за рулем джипа: когда впереди обозначится пост ГАИ, а перед ним знак, ограничивающий скорость до семидесяти километров, — майор не станет убирать ногу с педали газа, он резко затормозит напротив постового: «За мной гонятся — вот эта машина, у них оружие».
Косоглазов обнаружил за собой «хвост» всего пару минут назад. Этого времени ему вполне хватило, чтобы позвонить в милицию и ждать помощи гаишников. «Ай-ай-ай», — качал головой Владимир, обвиняя во всем Дудникова. Тот не совладал со своим гоночным темпераментом и нарисовался-таки в зеркалах заднего вида джипа.
Рукавишников вздрогнул, когда Дудников, отчаянно жестикулируя правой рукой, выкрикнул:
— У него трафик! Смотри!
— Какой трафик? — не понял напарник, всматриваясь в дорогу.
Дорога плавно шла под горку, и в какой-то момент джип выпал из поля зрения. Но зато нарисовались на вершине очередного подъема два «КамАЗа». И только сейчас до Рукавишникова дошло, какой трафик имеет в виду Дудников. Встречный транспорт двигался все так же плотно, и джип, догнав «КамАЗы», не сможет обогнать их на полном ходу, во всяком случае, сделать обгон ему будет очень непросто. Он обязательно притормозит. А у «десятки» впереди около трехсот метров свободной полосы.
Ознакомительная версия.
