Ознакомительная версия.
Часть первая
Угроза террора
Девять месяцев спустя. Суббота, 18 сентября.
Город Нижний Борисов. 9 часов 30 минут
На трамвайной остановке «Улица Володарского» постепенно скапливался народ. День субботний, жители микрорайона спешили в центр, кто на центральный рынок сделать кое-какие покупки, кто с детьми к открытию приезжего зоопарка, кто просто так, проехать до ближайшего супермаркета или рюмочной, прополоскать горло после вчерашней попойки.
В ста метрах, на противоположной стороне улицы, припарковавшись у тротуара за журнальным киоском «Роспечать», стояла темно-синяя грузовая цельнометаллическая «Газель». В кабине находилось двое мужчин. В кузове еще двое. Один – молодой парень, облаченный во все черное, от остроносых полуботинок до водолазки под джинсовой курткой. Рукава куртки были закатаны, на руках перчатки, обрезанные так, чтобы прикрывать кисть, оставляя пальцы открытыми. Возле парня стояла спортивная сумка. Он сидел на скамейке у левого борта от кабины, подняв черные солнцезащитные очки на лоб, неподвижно и бездумно глядя на ручку двери грузового салона.
За ним наблюдал человек постарше, сидя напротив, на другой скамейке, перебрасывая из руки в руку сотовый телефон. В салоне царило гнетущее молчание. В отличие от кабины, где хоть изредка мужчины все же обменивались фразами.
Старший, занимавший место пассажира, смотрел то на остановку, то на часы. Водитель курил, но окурки на улицу не выбрасывал, а складывал в пепельницу. Тихо играла магнитола – какая-то инструментальная музыка. Докурив и затушив очередной окурок, водитель спросил у соседа:
– Не пора, Мирон? Народу порядком подвалило. Скоро трамвай подойдет.
Миронов ответил, растягивая слова:
– Не время еще, Прохор, не время! Эту толпу пропустим! В зоопарк должна поехать группа первоклассников из местной школы. Вот как они выйдут на остановку... тогда и начнем работать!
Прохор, он же Семенов, поинтересовался:
– А ты уверен, что учеников потащат в центр на трамвае, а не вывезут автобусом от школы?
– Нет, не уверен! Но если детишки, – при слове «детишки» Мирон сжал и так тонкие, как нить, губы, – если детишки не появятся к следующему трамваю, отрабатываем тех, кто окажется на остановке.
Семенов вздохнул:
– Ясно!
И задал еще один вопрос:
– А с Башкиром ты связываться будешь?
Мирон строго взглянул на водителя:
– Тебя это так волнует?
– Да нет! Мне без разницы! Просто спросил. Надоело молчать. И так уже час тут торчим. Наверняка нашу «Газель» заметили. И не одна пара глаз. Кое-кто из особо любопытных мог и номерок срисовать!
– Ну и что?
– Ничего! Я же сказал, сидеть молчком надоело.
Миронов посоветовал:
– Музыку слушай!
– Ты это нытье называешь музыкой?
Мирон повысил голос:
– Вот как раз это нытье, как ты выразился, и является музыкой, а то, что нам вдалбливают сраные демократы, – натуральное дерьмо. Причем от отечественного смрада больше!
И неожиданно добавил:
– А с Башкиром у нас связь не предусмотрена. Он со своим зомби работает автономно.
Из-за поворота, метрах в трехстах от остановки, показался трамвай. Шел он медленно, перегруженный народом. Однако все ожидавшие на остановке каким-то образом сумели в него втиснуться.
Мирон взглянул на часы:
– Аккуратно ходят!
Прохор не понял:
– Кто ходит?
– Не кто, а что! Трамвай! Строго по графику, висящему на остановке. Через каждые десять минут. Это хорошо! Дисциплина всегда хорошо! Хуже бардака и анархии нет. Если не считать демократию. Во всем должны быть порядок и дисциплина.
Водитель выслушал монолог начальника, но в дискуссию вступать не стал. Бесполезно. Мирон являлся ярым приверженцем идей жесточайшей диктатуры. Была б его воля, он без раздумья расстрелял бы половину пассажиров только что отошедшего трамвая. В целях наведения порядка. Чтобы остальным было свободней ехать! Таков Мирон, и перечить ему бесполезно, а касаться идейной темы и вообще небезопасно. Прохор Семенов удивлялся своему шефу. Бывший прапорщик, старшина роты, танкист, и где только идей таких нахватался? Вот он, Прохор, служит Боссу за деньги. С ним все предельно ясно и понятно. Но Мирон? Или чердак в армии свой оставил? Непохоже! Мстит? Кому и за что? Демократам, вышедшим из партии, в которой состоял и Миронов, развалившим страну, которой прапорщик служил верой и правдой? Тоже бред. Мало ли таких, кто служил и кого выкинули, как ссаный матрац, за ненадобностью. Все бы мстили – давно уже всю Россию в клочья бы разнесли. Но черт с ним, с этим Мироном, вернее, с его идеями. Задача Прохора подчиняться, он и будет подчиняться. И ему по херу мировоззрение какого-то бывшего прапора. Как, впрочем, и все остальное, кроме приятно хрустящих, новеньких, уложенных в аккуратные пачки стодолларовых купюр. В них сила! В них жизнь! В них все! А идеи – туфта. Причем полнейшая.
Между тем Мирон произнес, глядя на часы:
– Три минуты. Пора запускать нашего бойца.
Он набрал номер на сотовом.
– Стас?
– Да.
– Давай, запускай зомби!
– Понял, выполняю.
Станислав Тарасевич, отключившись от Мирона, посмотрел на продолжавшего безразлично пялиться в одну точку молодого парня:
– Друг! Тебе пора!
Парень повернул голову, опустил глаза на сумку, достал из нее пистолет-пулемет «Клин» и пояс, имеющий карманы для четырех дополнительных магазинов. Надел пояс с обоймами, под курткой закрепил «Клин», кивком головы сбросил очки на нос. Выйдя из машины, он двинулся в сторону трамвайной остановки.
В это время из проулка к остановке вышла вереница малышей. Их было человек двадцать. Они шли, держась друг с другом за ручку. Парами. Мальчик с девочкой. Их сопровождали шесть взрослых. Четыре женщины и двое мужчин. Очевидно, учитель и родители некоторых школьников. Кроме них на остановке уже собрались человек десять других пассажиров.
Миронов довольно потер руки:
– Вот! Что я тебе, Прохор, говорил? Вывели-таки мелкоту. Вот и ладненько. Ты машину-то заведи. Мы должны будем скрыться до того, как зомби начнет действовать! Хотя я с удовольствием посмотрел бы на этот кровавый шабаш.
Прохор взглянул на Мирона. Серьезно он это говорит или так, понтуется? Но, судя по искреннему сожалению, читавшемуся на его лице, бывший прапорщик действительно был расстроен, что не сможет увидеть того, на что Прохор не согласился бы смотреть даже за весьма крупную сумму денег. Хотя нет, за крупную сумму он, пожалуй, все же остался бы!
Люди все прибывали к остановке, первоклашек выстроили в две шеренги, чтобы они могли войти в трамвай через обе двери, парень в черном приближался к остановке все ближе и ближе. Вот он перешел дорогу и рельсы. Миронов вновь достал сотовый:
– Стас?
– Да?
– Твой выход! Но сделай это так, будто к «Газели» не имеешь отношения. Проверь, не смотрит ли кто за ней. Если нет, выпрыгивай – и сразу в телефонную будку. Оттуда ведешь съемку. По окончании акции быстрый отход по намеченному маршруту.
– Понял!
– Пошел!
Станислав Тарасевич выглянул из «Газели» на улицу. Никого из прохожих не увидел. Спрыгнул на дорогу и сразу прошел в телефонную будку, что находилась рядом. Достал карточку, вставил ее в аппарат, не активируя. Распахнул костюм, настроил видеокамеру, имея возможность управлять картинкой с помощью шарнирного дисплея. Снял трубку телефона, набрал впустую номер. Аппарат, естественно, никак не среагировал на набор, но Стасу и не требовалось звонить. Он увидел, как «Газель», медленно отъехав от тротуара, повернула налево и пошла узкой улочкой к площади Павлова, практически в центр города. Он взглянул на часы. Трамвай должен появиться с минуты на минуту, парень в черном находился от остановки на удалении метров в тридцать-сорок. Так он до подхода транспорта к людям выйдет. Ведь не соображает ни хрена. Надо притормозить машину. Стас достал сотовый, нажал нужную клавишу.
Парень остановился, тоже достал трубку, отчеканил металлическим, неживым голосом:
– Слушаю!
– Сбавь темп ходьбы! Ты должен быть за десять метров от остановки в момент подхода трамвая. Не раньше и не позже!
– Я понял вас!
– Пока все! Отбой!
– Отбой!
Стас перевел взгляд на поворот, откуда уже должен показаться очередной трамвай! И он появился, как и предыдущий, точно по графику. Тарасевич облегченно вздохнул. Вновь взял мобильник, не опуская и телефонной трубки городского аппарата.
Дождался, пока трамвай не начал торможение, нажал клавишу на мобильнике и коротко бросил:
– Время!
И тут же уставился на дисплей фотокамеры, фиксирующей то, что уже происходило на остановке «Улица Володарского».
Парень в черном, находившийся в каких-то десяти метрах от людей, приготовившихся к посадке в трамвай, медленно расстегнул куртку, вытащил пистолет-пулемет «Клин», направив его на детей. Раздались короткие очереди. Неизвестный убийца во всем черном и темных очках, широко расставив ноги, начал расстрел ни в чем не повинных людей. Первой упала девочка, стоявшая прямо у бордюрного камня. Упала на рельсы так, что женщина, управляющая трамваем, не успела остановить вагон, и он протащил крохотное, пробитое пулями тело ребенка еще метра три, уродуя его.
Ознакомительная версия.
