Подобная тактика прекрасно срабатывала в восьмидесятых годах, когда любое решение можно было блокировать одной-единственной фразой: а у вас войска в Афганистане! Лучший итог встречи двух президентов сегодня — отсутствие какого бы то ни было итога. Переговоры должны быть сорваны. Это диктуется национальными интересами страны, и личные симпатии президентов России и США не должны здесь играть решающей роли. Пусть они признаются в любви, когда выйдут на пенсию, а не сейчас, когда наконец есть реальная возможность стать единственной в мире сверхдержавой.
Но даже и это еще не все. С началом войны можно будет обвинить сегодняшнее собственное правительство в потворстве русским и продаже собственных интересов в Африке. И на предстоящих выборах, сыграв как на антивоенных, так и националистических настроениях, попытаться самим прийти к власти. Шахматная партия, в которой не может быть поражения, ибо хороший игрок тактику игры начинает строить не за доской, а задолго до пуска часов.
Глянув на часы, старик поднял брови.
— О, пора на ланч. Благодарю вас за игру. Бай!
Мягко, по-лисьи пожав руку собеседнику, он встал и пружинисто зашагал по шуршащей, посыпанной мелким гранитом дорожке в сторону Метрополитен-музея. Мгновение спустя поднялась с газона и парочка влюбленных. По тому, как дружелюбно завиляла хвостом оглянувшаяся на них колли, опытным глазом можно было заметить, что это телохранители старика. И оставшийся теперь уже в полном одиночестве коротышка подслеповато глядел то им вслед, то на шахматную доску с позорно проигранной белыми партией.
Дежурной пришлось звонить трижды, прежде чем отплававшие свое время абонементники вылезли из бассейна и освободили дорожки для очередной смены. Она оказалась немногочисленной, но зато очень спортивной на вид: десяток худощавых, с накачанными мышцами парней вышли из раздевалки, подошли к краю бассейна и побросали в воду ласты, маски, трубки. Дождавшись, когда снаряжение утонет, повернулись к коренастому, с седыми уходящими под подбородок усами тренеру.
— Все, приступаем. Задержка дыхания, проныривание — самостоятельно.
Пловцы кто солдатиком, кто с кульбитом, кто просто нырнув с тумбы, ушли под воду, к своему снаряжению. Там принялись отыскивать свои комплекты и облачаться в них, чтобы на поверхности появиться уже в полной готовности к предстоящей тренировке.
Тренер вбежал на леера, где, облокотившись на перильца, молча наблюдал за спортсменами грузный мужчина. Тепло и влага распарили его, и он безостановочно вытирал платком грудь под расстегнутой рубашкой.
— Что-то они у вас совсем не Шварценеггеры, — кивнул он вниз.
— Шварценеггеры, Василий Васильевич, пусть ходят по земле, где их габариты имеют значение. А нам работать под водой, — с некоторой долей обиды сказал тренер. Хотя тут же сам попытался сгладить свой выпад, пояснив: — Понимаете, у нас в первую очередь ценятся куражистые парни: кусачие, нацеленные на атаку и в то же время умеющие отскакивать и выжидать удобный момент для нового укуса.
— Да я просто отметил для себя — не богатыри, — пошел на мировую Василий Васильевич, похлопав тренера по руке: все, дескать, нормально, чего взвиваться.
— Силовая борьба, то есть борьба в прямом контакте, победы под водой не приносит, — продолжил тренер, решив оставить последнее слово за собой. — Там, внизу, все подвешенные, так что весовые категории для нас не существуют. Только ловкость, сообразительность и умение задерживать дыхание.
— И сколько же они у вас могут просидеть под водой? — продолжая вытираться, поинтересовался толстяк.
— Сидеть — ерунда, мы боремся. Две минуты — практически все.
Словно в подтверждение слов тренера пловцы один за другим ушли под воду. Пройдя у дна практически весь бассейн, на глубине они развернулись и так же стремительно возвратились обратно. На показавшихся над водой лицах сияли улыбки: не дышать под водой — какая это ерунда!
— Неплохо, — дал оценку и Василий Васильевич. Видимо, от него многое зависело в судьбе группы, и тренер сдержанно и удовлетворенно улыбнулся. — А проплыть они сколько могут? Я имею в виду расстояние.
— Ласты хорошо держат на воде, поэтому мы, отвечая на вопрос: сколько можно проплыть, уточняем: в какой воде? Все зависит от ее температуры, от того, когда замерзнет пловец.
Василий Васильевич, словно над ним поиздевались, усмехнулся и вновь полез под мышки. Тренеру, стоявшему в плавках, видимо, его потливые страдания никак не передавались. Пловцы же тем временем начали подплывать к бортику, брать у тумбы красные ленточки и укреплять их на своих ластах. Затем разделились на пары и стали уходить под воду. Какие финты они там выделывали, какие карусели и гонки друг за другом устраивали и по какой, собственно, логике вели борьбу, Василию Васильевичу понять было сложно. Но, когда одна за другой над водой стали взвиваться руки с сорванными с ласт противника ленточками — победа! — он тоже удовлетворенно покивал головой:
— Да, теперь я вижу, что с моими габаритами там делать нечего. А это вся ваша группа?
— Как вам сказать… Желающих заниматься значительно больше, да очень дорогая вода. Три дорожки чуть ли не в складчину вот купили на этот месяц, а что дальше… Да плюс входной билет по пять тысяч за каждую тренировку. Не всем по карману. Так что если вы в самом деле как-то поможете…
— Я думаю, что это не безнадежное дело. Нам ведь тоже выгодно заниматься благотворительностью — меньше платим в таком случае налоги. Вам польза — и нам выгода. Прости, господи! — помянул он Всевышнего, но креститься не стал.
Тренер, словно боясь поверить в удачу, машинально потыкал себя большими пальцами под ребра — профессиональный жест подводников, когда именно тычки, а не поглаживания, не ощущаемые под водой, приводят в чувство или, наоборот, дают знак сопернику: сдаюсь. А он готов был сдаться любому, кто оплатит воду. На этой ноте его и перехватил полчаса назад незнакомый толстяк у входа в бассейн:
— Здравствуйте. Меня зовут Василий Васильевич. Я несколько раз приходил сюда поплавать и видел ваши тренировки. Очень интересно.
— Спасибо. — Тренер оглядел его грузную фигуру: уж не собирается ли и он пойти в подводные борцы?
— Я ненароком слышал ваш разговор насчет затруднений с оплатой воды. Если пригласите посмотреть тренировку, может, кое-чем смогу вам помочь.
Тренер недоверчиво посмотрел на незнакомца: в честь чего это вдруг такая любезность? Однако тот так добродушно и непосредственно улыбался, что подумалось: а вдруг? Вдруг и в самом деле у мужика бзик на благотворительность или от него жена ушла, и он на радостях готов осчастливить всю остальную часть человечества. Да еще накануне подготовки к чемпионату мира по подводной борьбе в Камеруне, о чем старались не вспоминать, чтобы не травить душу…
— Пойдемте.
И вот мужик вроде бы восторженно смотрит на тренировку группы, и, хотя прояснилась его личная выгода — не платить налоги, все это ерунда по сравнению с тем, что он может сделать для ребят. Неужели сделает?
— Все, решено. Воду за очередной квартал мы вам оплачиваем, — подвел итог Василий Васильевич и отошел в угол, куда не доставало своими лучами солнце. — Только дайте мне список всех, кто ходит или хотел бы ходить на тренировки. У нас ведь тоже своя отчетность, своя бухгалтерия.
— Извините, но я… я еще не верю, — не стал скрывать своей радости тренер. А может, просто не хотел потом разочаровываться, когда вдруг окажется, что все это розыгрыш. Или когда этот толстяк помирится с женой, и остальная часть человечества вместе с ним лишится кусочка счастья.
— Готовьте платежку. Завтра заеду. Если разрешите мне иногда заглядывать сюда — все-таки любопытно, как проходят ваши тренировки, — буду вам признателен.
— Василий Васильевич!..
— А это что у вас за награда? — чтобы прекратить разговор о деньгах, неожиданный доброжелатель указал на длинный шрам, пересекающий наискосок всю грудь тренера.
— Орден Красной Звезды. Прошлая служба в спецназе.
— Тоже под водой?
— На суше от такой раны загнулся бы, а под водой боли особо не чувствуешь, — вроде бы и подтвердил, но и не сказал ничего конкретного о своей прошлой службе тренер.
— Значит, до завтра, — не стал настаивать на подробностях Василий Васильевич. — Не провожайте, я сам.
В ожидавшей в тени за углом шоколадной «БМВ» толстяк некоторое время сидел с открытой дверцей, давая телу немного остыть. Потом взял радиотелефон, потыкал толстыми пальцами в кнопочки, едва не задевая соседние. Откашлявшись, сказал в трубку:
— Все нормально. Выезжаю на Речной.
Отстранил трубку, не давая ей прилипнуть к потному уху. Однако ответ послышался сразу:
— Мы уже отошли от причала. Но там тебя ждет моторка. Догоняй на ней. Не промахнись — пятый островок от бухты Радости.
