Ознакомительная версия.
— В гостиницу, — сказал адвокат. — Есть у вас тут гостиница?
— Есть, конечно, — сказал водитель, лысый мужчина за пятьдесят, — только в такое время она закрыта, даже внутрь не войдете.
— А что делать одинокому страннику? — поинтересовался адвокат. — Где кров и очаг? Куда подевались добрые люди?
— А деньги у одинокого странника имеются? Я могу вас к своей теще отвезти, — предложил лысый. — У нее дом немаленький. Она берет жильцов. — Он почесал лысину. — Иногда…
— Деньги, само собой, есть. Только скажите, далеко ли оттуда до колонии? Да не пугайтесь вы, — заторопился Гордеев, почувствовав назревающую проблему. — Я адвокат, приехал к своему клиенту. Сейчас удостоверение покажу… Вот, пожалуйста, — протянул он солидную корочку члена Московской коллегии адвокатов.
— Круто. У меня сын хотел в адвокаты, — сказал лысый, возвращая документ и отъезжая от вокзала. — Не получилось, ветеринаром стал, свиней всяких теперь вот лечит.
— И замечательно, — одобрил Гордеев. — Что же нам, больную свинину, что ли, жрать? Ваш сын стоит на страже наших интересов похлеще любого адвоката.
— Вы считаете? — обрадовался водитель.
— Конечно, — подтвердил Гордеев. — Вот я, например…
— А что — вы? Вы людей защищаете — это важно.
— Я не о том. Однажды за границей съел бифштекс с кровью и отравился. А у нас, тьфу-тьфу, такого пока не случалось. А то привыкли все ругать. А зачем? Есть возможность похвалить себя любимых — я считаю, упускать нельзя.
— Я скажу — теща завтра бифштекс приготовит! — пообещал водитель. — Пальчики оближете. Вы любите с кровью или прожаренный? И вообще, вы надолго к нам?
— Не знаю пока, но возможно, что приеду еще. А как вас зовут?
— Виталий Витальевич.
— Хорошее сочетание, — одобрил Гордеев, сейчас он был настроен хвалить решительно все, лишь бы поскорее добраться до койки.
— Вот! — еще больше обрадовался лысый. — А многие не понимают! А я и сына так назвал! А он — внука!
Гордеев подумал немного и решил, что мужик ему нравится.
— Виталий Витальевич, а давайте я вас найму на завтра, отвезете меня к зоне, заберете потом. Как, по рукам?
— Если по деньгам договоримся, — с надеждой поскреб затылок Виталий Витальевич.
— Не обижу, — пообещал Гордеев. — И кстати, лучше прожаренный.
— Что? — не понял водитель.
— Бифштекс.
3— Великанов! — В открытое окно санчасти заглянула стриженая голова Федьки Крикунова в тот момент, когда доктор заваривал себе чай покрепче, не чифирь, но все же на воле он такого никогда не пил. — Лети к куму, к тебе на свидание приехали. Только он сначала потолковать с тобой хочет, так что поторопись…
— Пошел ты, — вяло сказал Великанов, не глядя выталкивая непрошеного гостя растопыренной пятерней.
Кум — это заместитель начальника зоны по оперативной работе майор Ковалев. Толковать ему с Великановым было определенно не о чем, если только… Да нет, ну в самом деле, кто может приехать к нему на свидание?
Тут Великанов обратил внимание, что, размышляя, он, оказывается, встал и отодвинул чашку. Пойти, что ли, правда, проверить?
Зазвонил телефон. В санчасти был телефон, конечно внутренний, ни в город, ни куда дальше по нему позвонить было невозможно. А вот сюда звонили часто — начальство интересовалось разнообразными больными, или, как оно (начальство) их называло, симулянтами. На самом деле, с появлением в санчасти Великанова количество таковых резко уменьшилось. Обычно это были зэки, желающие закосить пару деньков от той или иной работы и устраивавшие себе мелкие членовредительства. Но Великанов, неулыбчивый, уравновешенный, всегда неизменно хладнокровный и буквально голыми руками вытащивший с того света нескольких человек, оказывал на симулянтов замечательно терапевтическое воздействие.
Майор Ковалев это оценил и оставил свои попытки завербовать его в стукачи. Все равно, несмотря на равное к нему уважение со стороны воров и мужиков, окончательно своим Великанов нигде не стал. Ходил белой вороной по зоне, дымил своей папироской, правда, с некоторых пор и «Кентом», ну так и что же? «Наверное, благодарные больные подсуетились», — рассуждал Ковалев.
Великанов снял трубку.
— Ну сколько тебя можно ждать? — возмутился Ковалев. — Ноги в руки — и через шесть секунд у меня!
Шесть секунд — это, конечно, была фигура речи, эти пресловутые любимые людьми в погонах «шесть секунд» Великанов слышал еще в армии десять лет назад.
Он с сожалением посмотрел на свой чай, подумал, накрыл стакан блюдцем и убрал его в шкаф с медицинскими препаратами. Хорошо бы для таких случаев обзавестись термосом.
Через пять минут он был у Ковалева: чтобы добраться от санчасти до кабинета майора, нужно пройти едва ли не всю территорию зоны.
— Ну, — сказал Ковалев, — и что сей сон значит?
— Вы о чем? — осведомился Великанов. — Я не психиатр и сны не трактую.
— Я о том, кто к тебе приехал и кто тебя сейчас там, — Ковалев абстрактно кивнул в сторону двери, — дожидается.
Ковалеву было хорошо за сорок. Тучный, весь надутый, как мячик, веселые глаза-щелочки — словом, добряк-добряком, но каких неприятностей от этого добряка можно было ждать — вся зона хорошо знала.
— А кто?
— А ты, значит, ничего не знаешь? — вкрадчиво сказал Ковалев.
Великанов с тоской посмотрел в потолок. Еще больше девяти лет будет продолжаться этот бред.
— Слушайте, гражданин майор, давайте на «вы», я же просил вас уже об этом неоднократно. А вы словно бы забываете — то выкаете, то тыкаете. Определились бы, а?
Ковалев знал, что Великанов не зарывается — просто такой человек, так воспитан, так живет. Зона его не сломала и не прогнула, более того, он оказался тут исключительно кстати, потому что до приезда Великанова мало-мальски нормальные доктора из вольнонаемных работников не задерживались, а среди зэков приличных медиков, как на грех, не попадалось — все какие-то коновалы, уж сколько начальник колонии ни просил об этом вышестоящее начальство.
Ковалев вздохнул и показал Великанову на стул. Доктор сел. Ковалев испытующе посмотрел ему в глаза, но толку от этого было чуть — телепатическими способностями заместитель начальника зоны по оперативной работе не обладал.
За спиной Великанова висел плакат: девушка в красной косынке прикладывала палец к губам, ниже была надпись: «Болтун — находка!» Вообще-то, насколько помнил Великанов, в оригинальном варианте было «Болтун — находка для шпиона», но местный опер переделал классику на свой лад. Что ж, ему видней, конечно.
— Хотите чаю? — радушно предложил Ковалев.
Великанов отрицательно покачал головой, хотя предложение было в самый раз, учитывая, что именно от чаепития его и оторвали.
— Тогда, может быть, кофе? С круассаном, а, Сергей Сергеевич? Когда вы последний раз видели круассан?
Великанов едва не зажмурился — так натурально нарисовались перед ним горячий рожок, начиненный шоколадом, и чашка ароматно дымящегося кофе.
— Может, лучше скажете, что случилось? — сказал он с усилием. — К чему это все?
— Как хотите. К вам приехал адвокат, — сказал Ковалев, зевнул и инстинктивно прикрыл рот рукой.
— Зачем? — удивился Великанов. — Какой адвокат? Почему?
— Вот и я хотел узнать, — вкрадчиво заметил Ковалев. Он сейчас походил на кота, сомневающегося в том, что ему дадут отведать сметаны. — Дело ваше вроде давно закрыто, все ходатайства о пересмотре отклонены. Или я чего-то о вас не знаю, Сергей Сергеевич Великанов, доктор вы наш драгоценный, а? Если так, то это нехорошо, очень нехорошо, крайне нехорошо!
— Не мне судить, что вы обо мне знаете, а что нет. Да и вообще, мне это, честно говоря, до одного места.
— Та-аак, — протянул Ковалев и поднялся. — И Юрий Петрович Гордеев вам до одного места? Позвольте не поверить. — Он снова зевнул, на этот раз даже не успев прикрыть рот, а может, даже и не собираясь. И хохотнул: — Честно говоря, засиделся с приятелями до утра, в преферанс играли. Вам такое не знакомо, доктор? Я, конечно, понимаю, что на зоне играют в карты, иначе что за зона, верно? — Он подмигнул. — Но я бы мог предложить вам более человеческое существование, забрал бы вас как-нибудь с собой на ночь, посидели бы в приличной компании за пулькой…
Великанов отрицательно покачал головой.
— Нет?
— Нет.
— Почему?
— Новые исследования неоспоримо показывают, — невозмутимо заметил Великанов, — что медицинские последствия хронического недосыпания могут быть намного серьезнее, чем небольшая рассеянность, некоторое ослабление сообразительности, раздражительность или сонливость. Постоянное недосыпание может приводить к ожирению, способствовать развитию диабета или гипертонии. Вы как вообще, хорошо себя чувствуете, гражданин майор?
Ознакомительная версия.
