Ознакомительная версия.
— Лучше бы она не работала, — тихо произнес менеджер группы дайверов.
Яхт-клуб в Эль-Мириме то заливало яркое солнце, то он скрывался в тени — по небу проплывали рваные облака. На набережной и у стенки было безлюдно и тихо, лишь морские чайки да бакланы тревожными криками нарушали тишину. В каюте арендованной яхты сидели трое: контр-адмирал Нагибин и Виталий Саблин с Николаем Зиганиди. На столе между ними традиционно лежал включенный планшетник Федора Ильича. Чувствовалось, что немолодой уже контр-адмирал больше привык работать с бумажными носителями, а потому прибегал к помощи электроники, когда не было другого выхода.
Нагибин выглядел озабоченным, но в то же время и просветленным. Чувствовалось, ему удалось раздобыть важную информацию, но пока он еще не успел поделиться ею с только что прибывшими боевыми пловцами. Лишь они успели рассказать о своих «успехах».
— То, как ты поступил с мистером Грандом, — в голосе Нагибина послышалось презрение к самому этому имени, — правильно. По-другому было и нельзя.
— Я надеялся, что вы одобрите мое решение, товарищ контр-адмирал, — сказал Саблин.
— Одно из качеств хорошего боевого пловца — умение самостоятельно принимать нестандартные, но правильные решения в нестандартной же обстановке, — словно процитировал абзац из учебника Федор Ильич. — А вот то, что упустили Мохаммеда Аль-Баура, — это плохо.
— Тут нет вины Николая. Это я демаскировал себя на палубе яхты. Из-за этого он нас и заметил раньше, чем следовало.
— Я никого не виню. Я просто констатирую факт, — тихо произнес Нагибин. — Вы и так сделали больше, чем я ожидал. А вспомнил я этого полевого командира по одной простой причине. Теперь уже точно известно, что это он похитил группу дайверов, нанятую фирмой-страховщиком.
— Эта информация от сирийской разведки? — с сомнением в голосе спросил Саблин. — Или наши раскопали?
— Нет. Информация исходит от него самого. Вот читайте. Это было прислано сегодня утром на сайт страховой фирмы. — Федор Ильич развернул планшет, чтобы боевым пловцам было удобнее читать.
Из электронного письма следовало, что Мохаммед Аль-Баур берет на себя ответственность за похищение группы шведских дайверов — далее шло перечисление имен и фамилий, которые совпадали с реальными. Также помещались фотографии с датами, долженствующие засвидетельствовать, что с похищенными все в порядке. Шведы держали в руках газеты со вчерашними датами, так что усомниться можно было лишь в одном случае.
— Это не фотошоп? — спросил Саблин.
— Нет, на фотографиях не найдено следов работы в графических редакторах, — произнес Нагибин. — Они настоящие. Работали мои специалисты.
— Странно.
Далее шли условия освобождения заложников. За каждого Аль-Баур предлагал выплатить вполне подъемную сумму в сто тысяч долларов. Но всех сразу освободить не обещал. Сперва предлагал освободить женщину — Хельгу Юхансон. Как пояснял сам — из «соображений гуманности». Мужчин обещал отпустить позже — примерно через неделю.
— Страховщики приняли его условия? — поинтересовался Зиганиди.
— Они согласны заплатить. Но полевой командир требует наличных, а у них нет смельчаков, готовых отправиться на встречу с головорезом. Нередки случаи, когда переговорщики сами становятся заложниками, — сказал контр-адмирал.
— Вроде бы все сходится, — задумался Виталий. — Мохаммед похитил дайверов, чтобы поднять груз с «Вест Стар», а заодно решил на них заработать как на заложниках. На подъем, по его расчетам, уйдет около недели. Во всяком случае, тогда закончится негласное перемирие, и у сирийских военных руки окажутся развязанными. Женщину решил продать раньше — возможно, деньги нужны, чтобы рассчитаться с боевиками.
— Это еще не все. Информатор из боевиков донес, что Аль-Баур удерживает в заложниках двух европейских женщин. Держат их отдельно от других пленников, никому не показывают. Одна из них Хельга Юхансон, а вот имя второй установить не удалось.
— Считаете, что это Катя Сабурова? — спросил Саблин.
— Не исключаю. Но доля вероятности очень большая, — Федор Ильич согласно кивнул.
— Это шанс. — Каплей подался вперед. — С полевым командиром уже связывались?
— Я договорился со страховой фирмой. Они передали деньги. Сумма уже обналичена. — Нагибин поставил на стол увесистый сверток. — Как и просили, мелкими купюрами разных серий. Здесь сто тысяч за Хельгу. Вы под видом нанятых страховщиками доверенных лиц встречаетесь с Мохаммедом. Ваша задача — проникнуть на базу повстанцев и…
…Уже вечерело. Тяжелый угловатый джип катил по шоссе. На обочине и чуть дальше, в пустыне, виднелись остовы обгоревших машин, почерневшие от огня деревья. Правда, природа брала свое — из-под обугленной коры пробивались молодые листочки. Саблин и Зиганиди проехали сгоревшую заправку. Вместо нее бензин продавали из сомнительного вида бензовоза. Было непонятно, каким образом из одной цистерны умудряются наливать в баки бензин разных октановых чисел. Но подобные нюансы в воюющей не первый год стране никого особо не занимали. Хорошо, что хоть какое-то топливо имеется в наличии.
Саблин глянул на приближающийся горный хребет.
— Мутное дело, — произнес он. — Какого черта Мохаммед велел нам приехать к нему, когда уже будет темно?
— Попробуй у него спроси, был только е-мейл, по которому он и ответил, а потом замолчал. Скажи спасибо, что хотя бы пароль назвал, по которому нас пропустят.
— И пароль мутный, — произнес Зиганиди. — «Искандер» — по-нашему, «Александр».
— Не по-нашему, а по-гречески, — напомнил Саблин.
— Так я ж и есть грек, только новороссийский, — засмеялся Николай.
Улыбнулся и Виталий.
Впереди, у того места, где дорога сворачивала в горы, виднелся блокпост. Кто на нем стоит — мятежники или правительственные войска — было сразу и не разобрать. Ни флага, ни таблички.
Каплей предупредительно сбросил скорость, медленно объехал поставленные слаломным изгибом железобетонные блоки и остановился. К нему лениво шел араб в камуфляже без знаков отличия и что-то издалека бубнил по-арабски. Военной выправки в нем не чувствовалось. Сразу же стало понятно, что здесь хозяйничают повстанцы. За собратом наблюдали двое других камуфляжников. Они выглядывали из-за стены, сложенной из мешков с песком. В амбразуре грозно торчал ствол крупнокалиберного пулемета. Завидев людей европейской внешности в джипе, араб «на автомате» перешел на английский.
— Добрый вечер, — прозвучало вполне вменяемо и даже приветливо. — Кто такие?
Наличие оружия в салоне не произвело на него никакого впечатления. Тут все так ездили. Скорее бы он удивился, если бы люди ехали с пустыми руками. Вот это бы вызвало подозрение. Значит, прячут нечто такое, что показывать нельзя.
Саблин представился переговорщиком от страховой фирмы.
— Цель поездки? — словно пограничник на переходе, привычно поинтересовался повстанец.
— Переговоры насчет выкупа заложников.
Араб даже не стал уточнять, к какому именно полевому командиру направляется машина. Выкуп заложников тут был «святым делом» — самой доходной статьей у повстанцев. На блокпосту дежурила сводная группа из разных отрядов, поэтому никто и не посягал на имущество переговорщиков. Примерно с таким же пиететом относятся в приморских районах Турции к туристам. И дорогу подскажут, и машину уберут, если автобусу с туристами припарковаться негде.
Прежде чем дать добро на проезд, страж блокпоста сделал выразительный жест пальцами, словно шуршал невидимой купюрой. Саблин спохватился, ему сперва и в голову не пришло, что за проезд потребуют «чаевые», ведь араб был неким подобием стража порядка. И чаевые выглядели бы как взятка.
Зиганиди вытащил из кармана десять долларов. Араб деньги взял, однако покачал головой и указал взглядом на своих товарищей, выглядывающих из-за мешков с песком. Еще десять долларов оказались достаточной суммой для того, чтобы араб пожелал счастливого пути и махнул рукой. Мол, езжайте.
Темнело. Дорога забирала в гору. Ориентировались по навигатору, в который были вбиты координаты базы Аль-Баура. Навигатор это место «знал», одновременно оно являлось и памятником истории и архитектуры — древним пещерным городом, вырубленным в скалах во времена аланов, расселившихся по всей Евразии. Теперь об этом могущественном некогда племени остались лишь воспоминания в лице осетин.
— Нехорошее у меня предчувствие, — произнес Саблин, хотя обычно говорить такое вслух опасался, считая, что не вовремя сказанное слово может материализоваться.
Но на этот раз ощущение опасности было настолько сильным, что он решил поделиться им с товарищем.
— И у меня тоже, — подтвердил Зиганиди.
Ознакомительная версия.
