С выгрузкой пришлось повозиться, здесь не было сугроба, и снегоходы пришлось снимать руками. Пока шла работа, поляк подошел к Сандре и сказал по-английски, чтобы не поняли работающие рядом Виктор и Санька:
— Maybe, for reliability, we shall transmit your information with the help of my equipment? (Может быть, для надежности, передадим вашу информацию с помощью моего оборудования?)
— I shall deliver it! (Я доставлю ее сама!) — отрезала девушка, с вызовом глянув ему в глаза. — And then you haven a streamer, only customary disc drive (И потом, у вас нет стримера, только обычный дисковод).
— As you wish (Как хотите), — пожал плечами Стас. Стримера на его ноутбуке действительно не было.
Снова начался снежный марафон. К тому времени, когда стало светло, они оказались на берегу очередной реки. Темная вода бурлила на порогах, в камнях плясала белая пена. Русские столпились на берегу. От отчаяния Сандре хотелось плакать, она подошла к воде.
— Что будем делать? — спросила она Максима. После всего, что произошло, Стаса она начала просто бояться, — Опять искать мост?
— Здесь моста нет, — покачал головой Макс, — здесь есть вот это.
Он показал рукой на ржавые фермы, стоявшие у самого берега. На другой стороне реки были точно такие же. Между ними тянулся толстый трос, к которому крепилась проржавевшая до дыр вагонетка.
— Вы это… seriously! (серьезно!) — ужаснулась девушка.
— Серьезнее не бывает, — заверил ее бывший контрразведчик.
— Тогда верните мне оружие!
— Это еще зачем?
— На, на … For any case (На всякий случай).
— Держите, — Олейник протянул рукояткой вперед армейский «кольт».
Механизм канатной дороги удалось сдвинуть с места с огромным трудом. Первым на другой берег переправился Виктор, потом вагонетку вернули обратно, а к крюку повесили на талях первый «пола-рис». Теперь все зависело от прочности троса. Если он оборвется сразу, то их эпопея на этом и закончится. Впереди еще почти шестьдесят километров, пешком не пройти. Трос выдержал. После того как переправили технику и грузы, снова прицепили вагонетку и переправили людей. Когда Сандра ехала на другой берег, она просто зажмурилась. Сделали привал, двигаться дальше люди просто не могли, да и технику не мешало осмотреть. Этой ночью костер показался Сандре высшим благом цивилизации.
— Ну, и что будем делать? — спросил Волков. Давыдов и сам задавал себе этот вопрос вот уже несколько раз. Но до сих пор не знал, как на него правильно ответить. Было непонятно, есть ли вообще правильный ответ.
— А что вы думаете, Игорь Петрович? — спросил он у старика.
— Думать у нас тебе по штату полагается, а нам только тебе помогать, — усмехнулся в ответ сельский врач.
— А что бы вы делали на моем месте? — хмуро спросил он.
— Приказ выполнял, что же еще. Они тебе ясно сказали, чем заниматься, вот и выполняй.
— Идти по следу? Преследовать восемь вооруженных человек, имея в распоряжении двух бойцов на лыжах с одним автоматом? Здорово!
— Приказы не обсуждают даже бестолковые.
— Знаю, — махнул рукой майор, — сам об этом подчиненным талдычу.
— Берите два ствола, мы здесь и с одним управимся, — сказал Карбан, — и людей можешь взять целых трех.
— На кой мне ляд третий, если он без оружия? — покачал головой Анатолий, — Да и толку! Черта лысого их пешком догонишь! Видел я, как эти снегоходы бегают. Лишь бы погранцов предупредили, только бы не забыли!
— Тебе же сказали, что разговор записывается, прокрутят еще раз и предупредят, — успокоил его прапорщик, — я бы и сам с тобой пошел, но бойцов тут одних не оставишь. Даже если все нормально пройдет, башку отвернут. Это раньше они приходили Родину защищать, отдал приказ и можешь не сомневаться, что будет выполнен. А теперь они сюда приходят перевоспитываться. Команды выполняют исключительно в присутствии старшего, скоро пуговицы будут на ширинке застегивать только после расписки в книге инструктажа. Не армия, а детский сад, штаны на лямках, — грустно сказал Карбан. Анатолий тем временем подсчитал свои силы и средства, результат получался малоутешительный:
— Ага, два ствола и девяносто семь патронов! Офигенная огневая мощь. Банк брать можно, а вот воевать с кем-нибудь — вряд ли.
Волков потянул Хютенена за рукав. Старики отошли и принялись о чем-то шушукаться. Спустя минуту они вернулись.
— Мы тоже пойдем, — уверенно и спокойно сообщил присутствующим Микко.
— Что-что?
— Мы идем с вами. А с оружием не проблема, его здесь полно, и патронов больше чем достаточно. Пять против восьми, не такой уж плохой расклад. В войну бывало и хуже.
— А со скоростью что будем делать?
— Во-первых, по лесу снегоход идет не так быстро, как по полю, а во-вторых, возможны поломки. Может быть, они будут делать привалы. Не забывайте, что им придется переправляться через Куму. Не исключено, что они решат двигаться только ночью. Много всяких «если». Знаешь, в войну бывало так, что танки стояли, а пехота шла, особенно в распутицу, — сказал Волков.
— У нас был случай, когда мы на лыжах преследовали механизированную колонну и даже ее частично уничтожили, — поддержал друга Микко.
— Отличный пример, воодушевляет — дальше некуда! — ехидно сказал Анатолий.
— Уж какой есть, — пожал плечами нахмурившийся Хютенен.
Давыдов отвернулся и принялся разглядывать озеро. На тяжелой серой воде уже начал появляться первый ледок. Вдоль берега образовалась хрупкая ледяная полоса припоя. Мелкая волна лизала ее край.
— А вы уверены, что они точно пойдут к тому озеру? — задумчиво спросил майор, разглядывая воду и лед, в голове у него начала формироваться идея. Порыв ветра и большая прозрачная льдина оторвалась от берега и степенно поплыла вдаль.
— В этом можешь быть уверен, — заверил его Микко, — некуда им больше дергаться.
— Тогда нам не обязательно за ними гнаться, — улыбнулся Давыдов.
— Ты это о чем? — удивился прапорщик.
— Нам нужно оказаться на том берегу раньше них.
— И как ты это себе представляешь?
— А вон льдину видите?
— Ты это что же, хочешь на ней переправляться? — усмехнулся Карбан.
— Лед еще тонкий, не выдержит, — покачал головой егерь, — нужна лодка или плот.
— Топор у нас есть, — сказал врач, — плот построить можно. В этом самолете провода найдутся, чтобы бревна скрепить. Повозимся, конечно…
— Лодка или плот, лодка или плот, — несколько раз повторил Анатолий, думая о чем-то своем. Озарившая майора идея должна была принять окончательные очертания. Майор посмотрел на озеро, потом на фюзеляж «Ориона», а затем снова на воду.
— Значит, говорите, лодка или плот? — весело спросил он у стариков.
— Толь, ты чего это? — обеспокоено спросил Карбан.
— Ничего, крыша на месте, пока еще не свихнулся, — ответил Анатолий и задал вопрос:
— «Орион» — это охотник за подводными лодками, так?
— Что с того? — пожал плечами Карбан, — Что это нам дает?
— И это самолет морской авиации, так?
— Ну так, так! — нетерпеливо проговорил Николай.
— Чего ты загадками излагаешь, как сфинкс? — спросил врач.
— Он летает над морем! У него экипаж больше десятка человек, — возбужденно сказал майор, — в случае падения в море они должны на чем-то спасаться. Ведь так?
— Пожалуй, так! — улыбнулся Волков.
— Соколовский, тащите сюда викинга! — крикнул Анатолий, на его лице играла задумчивая улыбка. Когда солдаты привели к нему Бена, майор попросил Микко:
— Узнайте у него, что у них есть на борту для спасения при посадке на воду.
— Я у него лучше просто спрошу, есть в самолете лодки или нет, — сердито ответил егерь, — я ж не штатный переводчик. Он как начнет техническими терминами сыпать, хрен его поймешь, о чем талдычит.
Он принялся что-то объяснять норвежцу, при этом показывая рукой то на самолет, то на хмурую гладь Пяозера. Йенсен выслушал старика, кивнул и сказал:
— Йа, — и специально для Давыдова сообщил по-английски, — There is no boat, there are liferafts two pieces (Лодки нет, есть спасательные плоты, две штуки).
— Нету, что ли? — огорчился майор, — может, он не понял? Спроси еще разок!
— Это ты не понял! Он говорит, что есть, — загорячился Микко. Бен догадался, что русский не очень хорошо понимает по-английски, и знаками дал понять, что нужно идти к самолету. Йенсену помогли забраться в салон, он пошел в хвост самолета и остановился возле одного из люков, сделанных в полу. Обернулся к егерю и принялся ему что-то объяснять, тот его послушал, что-то переспросил, а потом утвердительно кивнул головой и перевел:
— Просит открыть люк.
— Это все? Что-то он долго трепался.
— Он говорил, что когда самолет летит, люки открываются вниз. Нам нужно доставать вверх.
— Понятно, — сказал Анатолий, — вверх так вверх. Хлопцы, открывайте, — скомандовал он Федюшину и Чернову. Солдаты взялись за ручки люка и, потянув их вверх, распахнули обе его створки. Давыдов подошел и заглянул в проем. На специальной подвеске висел большой ярко-оранжевый тюк, изготовленный из прорезиненного материала. Синими буквами на нем было что-то написано по-английски и по-норвежски. Английские надписи, как понял майор, предупреждали о необходимости бережного отношения, и еще что-то было про высокое давление. Норвежские, скорее всего, были просто переводом.
