Даже в рожу плюнуть не получится, с горечью подумал Гринчук.
– Нет, так у нас не получится разговора. Не выйдет. Сделаем по-другому, – Щелкунов подошел к двери, открыл ее и окликнул Терминатора.
– Подойди сюда, у нас тут клиент не хочет разговаривать.
Вошел Терминатор.
– Вот, – сказал обиженным тоном Щелкунов, – лежит и молчит.
– Сейчас, – кивнул прапорщик и шагнул к Гринчуку.
Выстрел в закрытом помещении прогремел оглушительно. Голова прапорщика взорвалась, тело рухнуло на пол.
– … и все, – сказал Щелкунов, держа пистолет в руке так, будто хвастался, какая у него есть замечательная игрушка. – Так еще проще – ты пришел, а я тут тебя уже ждал… Или вообще никого не волновало, что именно произошло. Расскажи, как все было на самом деле… Мне все равно. Ты хотел разговора без свидетелей – пожалуйста. Ты хотел наказать продажных ментов – вон, один лежит тут, а второй в зале для проповедей. Просто и красиво…
Щелкунов присел на корточки так, чтобы его лицо оказалось напротив лица Гринчука. Гринчук отвернулся.
– Ладно, любви у нас не получится, но у тебя тут выбора нет. Вот твоя рубашка, – Щелкунов из-за шторы достал рубаху, потряс ею в воздухе. – Еще есть протокол допроса жены Олега…
– Есть? – спросил Гринчук.
– Будет, – отмахнулся Щелкунов. – Обязательно будет.
Щелкунов вдруг резко повернулся и снова выстрелил в тело прапорщика.
– Обожаю… Пули так забавно ударяются в тело… Брызги, ошметки… – Щелкунов потянул носом, принюхиваясь. – И этот запах сгоревшего пороха. Божественно. Но, вернемся к нашему разговору.
Щелкунов улыбнулся.
– Всего этого достаточно, чтобы повесить на тебя убийство. Есть мотив, есть возможность, есть доказательства… И нет никакого выхода. И повода брыкаться. Это наша последняя встреча, я не должен был этого делать, но – ничего не поделаешь. Все равно я собирался уходить отсюда. Приморск – милый город, но он слишком мал для меня. Я слишком здесь заметен…
– Идиот, – сказал Гринчук и засмеялся.
Хотел сохранить серьезность, но не смог. Не удержался.
– Что тебя так рассмешило? – Щелкунов замахнулся.
– Я ж тебе руку выдерну и в задницу забью, красавец, – предупредил Гринчук, не переставая смеяться. – Дурилка картонная.
Улыбка Щелкунова испарилась. Верхняя губа дергалась, будто готовясь обнажить клыки.
– Что уставился? – спросил Гринчук. – Руки мне развяжи, если хочешь выжить.
– Выжить? Ты сказал – выжить? Ты мне угрожаешь?
– Я тебя предупреждаю, кретин. Ты только что смеялся над этим вашим Терминатором, а сам не понял… Тебе что сказали – прийти сюда и поговорить со мной? Пригрозить и обрисовать ситуацию? А потом что? Пообещали вывезти отсюда, дать билет, денег… Хотя, денег ты и так наколотил, пожалуй, – у Гринчука начинали болеть плечи, и это мешало держать искреннюю улыбку. – Соврали тебе, красавец. Ой, соврали. Не так?
Щелкунов навел пистолет на Гринчука, в лицо. Палец дрожали, нащупывая спусковой крючок.
– Осторожно с оружием, дятел, выстрелишь, подохнешь так ничего и не поняв, – теперь нужно было держать взгляд Щелкунова, держать и не отпускать. – Ты же шестерка… Правильно? Шестерка. С тобой разговаривали по телефону, тебе приказывали… И сейчас приказали. Ты не задумывался, почему только вчера… Не так… Почему вчера тебя так легко отдали? Нет, тебя предупредили, что за тобой идут. В самый последний момент, но предупредили, ты даже архив свой грязный спрятать не успел…
– Ну и что? Зачем мне архив на эту мелочь? Мне, если хочешь знать, обещали… – Щелкунов замолчал, поняв вдруг, что Гринчук не врет, не чушь несет, а говорит правду. – Мне же обещали…
– Как ты обещал Терминатору. А он обещал своему напарнику… Ты не понял?
Щелкунов сделал шаг назад, уперся спиной в стену и медленно съехал на пол.
Теперь Гринчуку, чтобы видеть его лицо, нужно было повернуть голову влево. Начало ломить в затылке, заболели глаза.
– Ты когда-нибудь ящерицу ловил? – спросил Гринчук. – Ловил. И оставался по малолетству с хвостом в руках. За что ж ее еще ловить, ящерицу, как не за хвост. Он же будто специально для этого создан. Хвать – хвост у тебя, а ящерицы нет. И как тебе быть в роли хвоста?
– Заткнись! – выкрикнул Щелкунов.
Его голос уже не был чеканным и торжественным. Словно и не было этих пяти лет власти и силы. Только страх.
– Тебя подставили. Тебя показали Большому Олегу… Зря, что ли, показали? Ты приехал внаглую, забрал человека… Ты, кстати, знаешь, кто был тот старик, которого прошлым летом тебе передал Олег?
– Замолчи…
– А это был один крупный криминальный авторитет… Очень крупный и очень криминальный, – плечи ломило немилосердно. – Он терпел долго. Может быть, терпел бы до конца, если бы я не вмешался. Я его вызвал сюда… Чтобы через него найти тебя, а через тебя…
Щелкунов вскочил.
– Да не дергайся ты, не дергайся. Этим делу не поможешь. Ты послушай, что тебе умный человек говорит.
– Умный бы на этот стол не попал…
– Мудрый бы не попал, а умный найдет возможность отсюда выбраться. И даже помочь тебе…
– А мне не нужно помогать, то, что ты говоришь – бред. Бред!
– Сам подумай, не кричи, а подумай. Вначале прокололись работники гостиницы. Их убрал ныне покойный, дважды застреленный тобой Терминатор. Теперь он не сможет рассказать, кто ему приказал это сделать. Если тебя шлепнут на выходе… или в месте встречи – никто не будет знать, что переговоры прошли. Сергеев… А он будет уверен, что ты был главным. Сейчас он сомневается, но может поверить. Это ведь он передал рубашку…
– Сергеев?
– Ты не знал? – Гринчук засмеялся. – Не знал. Ты не боишься, что он теперь воспользуется моментом и… Кстати, это не моя рубашка. Я только сейчас рассмотрел. У моей не было верхней пуговицы – так и не собрался пришить. А тут…
Щелкунов, казалось, забыл, что у него в руках пистолет. Ходил по комнате, от стены к стене. Думал.
– На тебя теперь всё можно списать, красавец, – Гринчук еле сдерживался, чтобы не застонать, кистей рук он уже не чувствовал. – Сергеев, например, отмажется от убийства горничной и начальника охраны гостиницы. Их убил Терминатор, по твоему, судя по всему, приказу. А ты его ликвидировал, чтобы, значит, концы в воду. Дедов тут вообще ни при чем, всем ты заправлял в городе, и убийствами и похищениями… И всему этому я свидетель. Мне на тебя покойный Олег указал.
– А если я тебя сейчас шлепну и уйду? – Щелкунов вытер рот. – Всажу пулю и уйду…
– Куда? Полагаешь, ты еще сможешь отсюда уйти? Думаешь, тебя не выпасли, когда ты забирал рубашку? Думаешь, тот, кто тебя послал сюда, сделал это случайно? Думаешь, ты вообще случайно смог закрепиться в этом городе, где все подчинено распорядку и правилам? Тебя не предупредили, что рядом со мной все время трется капитан милиции Стоянов, который прекрасно слышал наш с тобой телефонный разговор? Тебя подставили с тройным запасом.
– А что предлагаешь ты? – Щелкунов ткнул Гринчука стволом в грудь. – Что ты предлагаешь?
– Я… Я предлагаю тебе выход. Ты говоришь мне всё, что должен был сказать по сценарию. Как я понимаю, это канал обратной связи и пароль… Чтобы я мог понять, с кем разговариваю, и связаться, в случае чего… Потом ты расскажешь мне, чего не должен был говорить никому под страхом смерти. А потом…
– И как ты меня выведешь? Как? В кармане вынесешь? – капли пота стекали по лицу Щелкунова, словно от начал таять.
– Зачем? Я тебя арестую, надену на тебя наручники, мы прекрасно выйдем отсюда. Здесь же будет Сергеев, он не станет рисковать. Убрать тебя чужими руками – можно. Застрелить при сопротивлении – хоть сто порций. Но пристрелить уже арестованного… Вряд ли. Я ведь – лицо официальное. Он, увидев меня, решит, что я сдам тебя в отделение. Я позвоню прямо при нем в министерство, доложу, что тебя взял… А дальше… Дальше уже будет дело ловкости рук, быстроты ног и удачи… – Гринчук замолчал.
Главное – не перегнуть.
– Имея на руках тебя, я смогу послать на фиг Сергеева и твоего хозяина с их шантажом.
Щелкунов посмотрел на пистолет в своей руке, снова вытер левой рукой губы. Лицо было мокрым от пота.
Не дай бог оказаться перед таким выбором, подумал Гринчук. Если он согласится…
– Нет, так не пойдет, – выкрикнул Щелкунов. – Не пойдет! А если там нет никого? Нет Сергеева, нет убийцы… ты меня повяжешь… а там никого нет… Не пойдет. То, что меня хотели замочить при встрече – может быть. Тут ты прав. А я не пойду на встречу… Не пойду! Пусть мне звонят, как хотят и сколько хотят, а я… я вот с тобой уйду. Там проверим, чтобы без накладок.
Щелкунов наклонился, снял с пояса у Терминатора наручники, достал из кармана нож.
– Сейчас я тебя отвяжу, надену на тебя браслеты… Ты, если жить хочешь, дергаться не станешь. Ты же понимаешь, что мне тебя нет смысла убивать…
– Нет смысла, – подтвердил Гринчук. – Ты мою сумку куда дел?
