Стоп! О чем ты, любезный? Какая разница, свободна она или нет? Ты не свободен. Тебе не любовные приключения искать надо, а думать, как не спалиться и ноги отсюда унести… Вот окажешься в тихом укромном местечке, не доступном для внутренних органов, тогда и ищи себе на здоровье. Хоть в десяток влюбляйся одновременно.
Но!.. Есть разум, а есть… Не-разум.
Сумароков вышел из беседки и отправился к первой яхте в надежде «случайно» встретить Татьяну Павловну. Ни в какие разговоры с ней он вступать не собирался. Просто захотел увидеть.
– Ты куда? – окликнул его вожатый.
– На прогулку.
– Какая прогулка? Собирай пионеров речевку учить.
– Сам собирай… Мое дело воспитывать.
Татьяну Павловну он не встретил. Прошел по центральной аллее. «Пионер – всем ребятам пример!» – гласил лозунг под плакатом с изображением стоящих плечом к плечу мальчика и девочки в пионерских галстуках и пилотках. К лозунгу приехавшие детки-переростки успели приписать еще один: «Пионерка – всем ребятам примерка!» Судя по всему, Зинаида Андреевна приписку еще не заметила.
На обратном пути столкнулся со сторожем, как выяснилось, пенсионером МВД, всю жизнь отслужившим на какой-то канцелярской тыловой должности.
– Проволоку бы покрасить надо. Завтра завхоз краску привезет. Я один неделю провожусь. Не подмогнете?
«Я тебе не шнырь», – по привычке хотел ответить Виктор Сергеевич, но в последнюю секунду одумался.
– Хорошо, – ограничился он одним словом.
И даже не добавил обязательное «без базара».
Нет, что-то с ним определенно происходит…
После обеда, когда начался тихий час и пионеров с трудом уложили в кровати, вожатый напомнил воспитателю про кружки́.
– Пойдем, поглядим на рабочие места. Зинаида сказала, чтоб после тихого часа открывали. Юный друг милиции.
Идти не хотелось, раскладушка не отпускала, но Виктор Сергеевич все же поднялся.
Возможно, Татьяна Павловна тоже ведет какой-нибудь кружок и он ее увидит.
Промзона, вернее, территория труда и отдыха находилась в сотне метров от клуба. Собственно, это была даже не территория, а небольшой деревянный барак, внутри которого имелось несколько небольших комнат, перегороженных тонкими картонными стенами. Каждая комната – отдельный кружок. На дверях таблички с названиями. «Рисование и линогравюра», «Макраме», «Юный друг милиции», «Домоводство», «Умелые руки»… Общий коридор. Никаких замков и запоров.
В свежеокрашенной комнате «Юный друг милиции» пара длинных скамеек и покоцаный стол. Вот и весь инвентарь. Хоть бы палочку полосатую положили для антуража. Или дубинку. И чему тут пионеров учить? «Ласточкой» руки вязать? Или заявления принимать?
В «Умелых руках» не лучше. Правда, столов побольше. Целых четыре штуки. Полочка на стене. На ней прошлогодние поделки. Какие-то монстрики, сделанные из шишек, спичек и желудей. Под одним надпись: «Гарри Поттер и волшебная палочка. Сделал Миша Рачков, 6-я яхта». Какой-то созревший хулиган переместил палочку-спичку. Из руки Гарри – в его паховую область, между пластилиновых ног.
На полу, в углу – тумбочка. Пачка засохшего пластилина черного цвета, коробка спичек и несколько пластиковых одноразовых ножей, видимо инструмент. И что прикажешь из этого лепить? Гарри Поттеров?.. Не в карты же детишек учить играть? Умелые пальцы.
В кружке рисования кто-то находился. Виктор Сергеевич, услышав шум, вышел в коридор и приоткрыл соседнюю дверь.
– Ой, привет… В смысле, здрасте…
Это судьба! В комнате Татьяна Павловна протирала тряпкой школьную доску. Она и сегодня не надела положенную морскую форму. Была в джинсах и белоснежной футболке, соблазнительно обтягивающей грудь. И без пионерского галстука.
– Добрый день, Виктор Сергеевич! – дьявольски мило улыбнулась воспитатель первого отряда. – Вы тоже ведете кружок?
– Ну… Умелые руки. – Положенец кивнул на соседнюю стену.
– А я рисования. Хотя рисую не очень. Просто в юности в художку ходила два года. Но что делать? Придется вести.
– Да, делать нечего, – воспитатель зашел в комнату, – я вот тоже не спец по умелым рукам.
– Но хоть что-то умеете?
«Лес валить да чифирь варить».
– Ну, так, чутка. С деревом работал. С древесиной, в смысле. – Виктор Сергеевич вспомнил мудреное слово, почесав нос.
Вообще, несмотря на множество прочитанных книг, цивильный разговор ему давался с трудом. Особенно при Татьяне Павловне. Моментально переклинивало. А как разговаривает человек в экстремальной ситуации? Да как умеет, как привык! Правильно мент говорит, лучше помалкивать. Но молчать не хотелось.
– Как там Арсений? Не бедокурит?
– Да без проблем…
Виктор Сергеевич хотел было спросить про отца, но пока не стал.
– А вы где в Петербурге живете? – Татьяна Павловна закончила с доской и принялась выкладывать из тумбочки акварельные краски.
Хороший вопрос. В десятку. Не знаешь, да еще забудешь… «Погодите, сейчас сбегаю, у вожатого спрошу…»
– В разных местах. Сначала в одном, потом в другом…
«На общем режиме, на строгом… На особом пока не жил».
– На улице Пушкина. – Воспитатель прикинул, что улица с таким названием есть в любом крупном городе, а уж в Питере и подавно. Даже в Тихомирске имеется.
– Это где памятник?
– Ну, вроде как…
– Здорово. Красивая улица. Я в Петербурге всего один раз была. Еще в школе. С классом на каникулах ездила. Очень понравилось, до сих пор вспоминаю. Сейчас, наверное, там все по-другому.
– Ну, конечно. Время-то идет.
– А я всю жизнь в Тихомирске… Как я вам завидую! Вы даже не понимаете своего счастья…
«Повстречаешься пару раз с Киллером, поймешь…»
– Почему же… Понимаю.
Красок, как и пластилина, оказалось не так много. Две пачки акварели и коробка с прошлогодней гуашью. И всего три обглоданные кисточки. На искусство денег, как всегда, не хватало.
– Негусто. По очереди рисовать придется. Хорошо, я карандаши из дома захватила.
– Я б знал, тоже захватил.
«Чего б ты захватил? Пару гробовых досок с промки?»
Лирический разговор прервала милиция. Евгений Дмитриевич, расслышав женский голосок, не заставил себя долго ждать. «А вот и наш второй кружковод-затейник».
– О, здравия желаю! Мое почтение! Разрешите представиться! Кольцов. Евгений. Штабс-капитан! Адъютант его превосходительства!
– Таня, – рассмеялась Татьяна Павловна, посмотрев на веселую физиономию вожатого, – очень приятно…
Евгений Дмитриевич, стараясь произвести впечатление на новую знакомую, понес разные дешевые глупости. Видимо, по женской линии он был мастаком. Подходы многократно отработаны. Татьяна Павловна живо реагировала.
Не то чтобы Сумрака кольнула ревность, но двинуть в челюсть гипсом этому «штабс-капитану» определенно захотелось. Чего он тут понты дешевые колотит? Двое базарят – третий без спросу не лезет. Закон зоны.
Хотя тут вроде не зона. Вернее, зона, но не такая. Все равно – не фиг лезть. Желваки заиграли.
– Нам пора, – он подтолкнул «штабс-капитана» к двери, – колючку красить. Вертухай попросил.
Когда подходили к яхте, задал вопрос по теме экзамена:
– Слышь, у вас в Питере улица Пушкина есть?
– Ну, да… По-моему, и не одна даже.
– А памятник на ней стоит?
– Если не снесли, стоит. Мужик в пиджаке. И дерево, ха-ха-ха… А что?
– Ты бы мне хоть что-нибудь про Питер рассказал, а то спросят, а я – как лох позорный. Засыпемся.
– А-а-а… Так ты на контузию все вали. Мол, Невский проспект помню, а больше ничего.
– Не прокатит. Это ж как контузить должно! А я вроде не совсем лунявый.
Вернувшись на яхту, они не пошли в каморку, а расположились в беседке. Кольцов достал предпоследнюю сигарету. Курево он экономил, но, как все хорошее, оно быстро кончалось. Можно было, конечно, договориться с экспедитором, чтобы привез из Потеряхино-1, но мешала маленькая деталь. Отсутствие финансов. А занимать не хотелось.
