— Вот! — Троллейбус выложил на стол тощую стопку долларов. — Я слитки и цепи перебил в червонцы, в скупку сдал и в баксы перевел. Тут косарь.
Я отсчитал двести пятьдесят долларов и подвинул к нему. Половина чистой прибыли. Троллейбус кивнул головой и сунул деньги в карман.
— Тут такое дело… — он замялся, не зная, как сформулировать сходу. — С золотом тема далекая, черные копатели шлих летом моют, когда на Колыме и в Магадане реки вскроются. Только осенью, дай бог, сюда дойдут партии…
— Давай я тебя к делу приставлю, — сказал я.
— Стрельба, Хлыст, это не мое, — поморщился Троллейбус. — я не разбойник, как вы. И вообще, я в приличной семье рос и музыкальную школу закончил. Я к умственной работе склонность питаю. Есть что-то для меня? Может, с компьютерами…
— Компьютеры — это тема, — кивнул я. — Но ими есть тут кому заниматься. А вот металл…
— Какой металл? — вскинулся Троллейбус.
— Да любой металл! — сказал я. — Тарасов придумал хитрую схему. Он скупает задешево цветмет. Гонит его вагонами в Китай. Там продает, покупает всякие тряпки и контейнерами морем тащит в Европу. Там продает, и на валюту закупается компьютерами, электроникой, везет все это сюда. Берет три цены, чтобы отбить падающий к доллару рубль. Сечешь?
— Треугольная торговля, — хмыкнул Троллейбус. — Прямо как у Британцев в 18-м веке. Оружие и бухло — рабы — хлопок и кофе… Наценка 500 процентов.
— Ага, — кивнул я, — такая же тема. Но с металлом все очень мутно, закупки надо плотно пасти. Чую самое воровство — это там. Я бы это направление выделил отдельно и всех людей, которые им занимаются, отправил в офис в НИИ на Рублевку. Нечего им тут торчать.
— Логично, — сказал Троллейбус. — Все будет на виду. Ты меня туда главным хочешь?
— Да. И решать надо прямо сейчас. Сам их всех и перевезешь.
Санек задумался, повертел в пальцах пустую рюмку со стола.
— Давай, соглашайся, — надавил я. — Мне больше некого на это поставить. Фельдмаршал привел в Геопром своих людей, надо их уравновесить. Иначе забронзовеют быстро и подвинут нас нахер. Найти новую крышу — не так уж и сложно. Голодных сейчас полно.
— Да вся страна! — кивнул Санек.
— Точняк. Ну так что?
— Могу из Питера позвать кое-кого? — Троллейбус внимательно на меня посмотрел — За надежность ручаюсь.
— Не торопись ручаться, — покачал головой я. — Большие деньги быстро портят людей. Но позвать можешь. И даже оплатим перелет самолетом, чтобы побыстрее в работу включились. Иди в кабинет Пашки, звони оттуда. Чтобы левые уши не грели.
— С Китаем, Серый, тема неплохая, — сказал Троллейбус в дверях. — Но надо пощупать порты Таллина, Риги и Вентспилса. Бабок меньше, но путь куда короче. Контейнер с китайским барахлом месяца два ехать в Европу будет. А туда мы фурами металл погоним. Оборачиваемость денег мгновенная.
— Занимайся, — кивнул я. — Одно другому не мешает. Открывай сеть точек по скупке металлолома. Иди в областные цветметы и перекупай людей. Они там сейчас последний хер без соли доедают.
Я подумал и добавил.
— Или вообще выкупай металл прямо у приемщиков. А точки открывай прямо через забор и цену выше ставь.
— Денег где на закупку возьмем? — напряженно посмотрел на меня Троллейбус.
— Отсюда сначала дадим, — поморщился я. — Завязывайся с коммерсами из Шпротланда. Предлагай скидки. Пусть прямо сюда с баксами едут. В порты потом полезем. Сначала нужно работу наладить.
Глава 19
— … "Уважаемая редакция. Я вышла замуж по любви, но так получилось, что мой муж оказался из деревни и мы сразу поехали жить к его отцу. Моему мужу пришлось уехать на работу в город, и я осталась у свёкра. Свекр был крепким и видным мужчиной, и было видно, что я ему нравлюсь. Однажды он прижал меня на кухне, запустил руку под юбку…' — Лена приподнялась в кровати и посмотрела на меня квадратными глазами.
— Ты где эту похабщину взял? — девушка потрясла газетой Спид-инфо.
— А чего сразу похабщина? — я отнял номер и заглянул в статью. — «…Мы занялись любовью. После первого раза свекр не давал прохода, запрещая надевать трусики, чтобы заниматься сексом при любом случае. В ванной, на зале, на кухне. Все закончилось, когда приехал муж. Вскоре я поняла, что беременна, и беременна от свекра. Мужу эту тайну я открыть побоялась. В итоге родился мальчик. И свекр и муж в ребенке души не чаяли. Спустя год к нам приехал погостить племянник мужа. Муж и свекр уехали за покупкой новой машины. И тут между мной и подростком случилась какая-то химия….»
— Сейчас же убери! Это порнография какая-то! — Лена попыталась отобрать у меня газету, но мне стало любопытно, чем там в этой шведской семье все закончилось.
— Лен, отдай! Интересно же!
— Нет! — девушка все-таки смогла отобрать газету, смяла ее, запихнула под кровать — Это же ужас какой-то!
— Да просто пацаны принесли в офис поржать, — попытался отмазаться я. — Они ее у метро купили.
— «Моя вагина как водородная бомба»⁈ — Лена процитировала центральный заголовок на главной странице — Хлыстов, ты совсем умом тронулся? Ты зачем эту дрянь читаешь?
— Все, все, сейчас же заглажу свою вину — я запустил руку под одеяло, пытаясь нащупать собственную «водородную бомбу».
Лена хихикнула, отодвинулась. Потом она посмотрела в район моей шеи, и ее лицо нахмурилось.
— Ты сидел в тюрьме, Сережа? — спросила вдруг она. — Эта наколка на шее… с ножом… она такая страшная.
— Лен, — я сделал новую попытку с бомбой, но безуспешно. Девушка села в кровати, скрестила руки на груди.
Я тяжело вздохнул.
. — Давай договоримся о двух вещах. Ты никогда не спрашиваешь о моем прошлом и о том, как я зарабатываю деньги. И тогда наши отношения станут безоблачными.
— Ну не знаю, — недовольно сказала она. — Мы встречаемся уже два месяца, а я ничего не знаю о твоей жизни.
— А там и знать нечего, — ответил я. — Потому что без тебя я существую, а не живу. А значит, и жизни никакой нет. И рассказывать мне тебе не о чем.
Технично оборвал. Но это по ее неопытности. Осада продолжится — даже не сомневаюсь.
— Ух ты! — зарылась она куда-то мне подмышку. — Красиво выкрутился! Я такие романтичные слова услышала! Не ожидала! Я считала, что ты грубиян и сухарь!
Нет, просто нахватался в тюрьме. Однажды, еще в СИЗО, сидел вместе с брачным аферистом по кличке Гулявый. Тот занимался тем, что соблазнял женщин, втирался к ним в доверие, а потом обкрадывал. И даже на киче он продолжал вести переписку с десятком дам. Жаловался им на жизнь, лепил про глаза цвета утреннего неба, про сердца, которые бьются в такт….
— Так! Харэ лирику разводить! — я извернулся и вытащил из-под кровати СПИД-инфо. — Что там вещает пресса? Вот! Еще из писем читателей… «Ненавижу Новый год. Все друзья напиваются до поросячьего визга, а я потом свое нижнее белье на елке нахожу». Затейливо люди отдыхают!
Ленка окончательно оттаяла и засмеялась так, что опять на щеках появились мои любимые ямочки.
— Ладно, читай еще! Только без похабщины.
-«Дружок сказал: чтоб не стесняться с бабами, выпей, мол, водочки. Пью я ее уже третий год. Стесняться перестал, но и баб хочется все меньше…»
— Еще! — хохотал Ленка.
— «Мы счастливо пережили минет, первый в жизни Ирочки. То-то было радостных слез и веселья». Кстати! — повернулся я к ней. — Мне кажется, мы что-то упустили в нашей интимной жизни.
— С ума сошел? — покраснела Ленка. — Да ни за что!
— А тебя никто не спрашивает, женщина, — сделал я страшное лицо и схватил ее за пышную гриву волос. — Тебя просто ставят в известность.
— Подчиняюсь грубому насилию, — покорно сказала она вдруг. — Пусть тебе будет стыдно за это.
В глазах ее промелькнули веселые бесенята.
* * *
Благословенные лужковские времена еще не наступили, и Москва, управляемая демократом Поповым, медленно и уверенно превращалась в помойку. Паралич власти вместе с финансовым крахом привел к тому, что многомиллионный город стал похож на загаженную барахолку. Торговали всем и везде. Торговали на улицах, на площадях и даже в метро. Только купить на свою зарплату люди могли все меньше и меньше.
