— Срочно перекрыть все движение в районе аэропорта и прекратить посадку в самолеты. В ближайшие десять минут обеспечить отправку всех рейсов, готовых к полету, после чего взлет никому не разрешать. С данного момента аэропорт закрывается для посадки. Подразделениям внутренних дел и гражданской обороны только что отдан приказ приступить к эвакуации аэропорта…
— Сергей Палыч, а нельзя их все же как-нибудь тормознуть? Их нельзя пускать в аэропорт — тут же народу полно, самолеты, горючее. Если рванет, тогда полный аут. Есть разница — четыре трупа или пара сотен…
— Да вы там что, охренели?! Нам за одни разговоры об этом головы поотрывают и за яйца повесят. Там же не дура какая-нибудь с улицы, а Ружевич. Век не отмоешься.
— Может, они блефуют?
— Даже не думай об этом. Повторяю для всех — приказ категорический: никакой самодеятельности. Не стрелять, не мельтешить, не дышать на них, пропускать, куда захотят, принимать все их условия. Неисполнение приказа карается по всей строгости…
— Прибытие спецотряда в аэропорт ожидается в течение получаса. До полного выяснения обстановки и получения требований террористов никаких активных действий предприниматься не будет…
— Алло, Андрей Петрович? Мэр говорит. Извини, что в неурочное время. У нас ЧП в аэропорту. Так что срочный сбор — КЧС и штаб ГО. Как можно скорее ко мне…
— В экстренном порядке оповещены члены городской и областной комиссий по чрезвычайным ситуациям. Силы гражданской обороны выдвигаются к аэропорту по плану, предусмотренному для случаев Вооруженного нападения и захвата заложников. По мнению специалистов, не исключена возможность взрыва на территории аэропорта…
— Следует принять все меры для скорейшего освобождения заложников и недопущения гибели людей. Поэтому строго запрещается прибегать к силовым методам захвата преступников…
— Докладывает семьдесят девятый пост. Они проследовали мимо нас в сторону аэропорта. Путь, вроде бы, свободен, но ручаться не могу — отсюда не видно…
— Сергей Палыч, они свернули к запасному въезду на летное поле. Там ворота на замке, ключ не можем найти.
— Ворота крепкие?
— А черт их знает! Думаю, машина их снесет. Даже легковая.
— Снести-то снесет… Далеко они еще?
— Да порядочно.
— Вот что. У тебя там спецтехника под рукой. Снесите-ка эти ворота сами. В темпе!..
— Всем свободным машинам «скорой помощи» и реанимационным следовать в район аэропорта…
— Але, гараж! Я не понял — а чего подняли такой шухер? У них что, атомная бомба в багажнике?
— Начальство велит акгивничать — мы активничаем. Заткнись и не засоряй эфир!..
— И на кой ляд мы ворота сносили?! Они едут в другую сторону…
— Эвакуация людей с летного поля не закончена. В одном самолете еще остались пассажиры…
— Они уже на территории!..
— Я охреневаю с этих танцев!..
Синяя «тойота» промчалась сквозь строй милицейских машин и спецтехники и свернула к выезду на летное поле. Расчет Крокодила оправдался — все оказалось донельзя просто. Никто не рискнет стрелять, когда у террориста в руках граната с выдернутой чекой и при взрыве вместе с ним неизбежно разнесет заложников.
Гранату эту Гена показал милиционером в открытое окошко машины, когда «тойота» проезжала мимо них, направляясь в сторону летного поля. Канистры у Крокодила за спиной тоже имели место — неизвестно только, был ли в них бензин.
«Тойота» лихо прокатилась по бетону и подъехала к самолету «Ту-154» с которого до сих пор не сняли пассажиров. Его предполагалось отправить в отведенные десять минут, но почему-то не успели, затеяли эвакуацию, и не успели опять-таки.
Казанова выпустил из правого окошка очередь в белый свет, а Крокодил заговорил через мегафон, который у него, оказывается, тоже имелся:
— Всем обратно в самолет! Или открываю огонь на поражение.
Кто-то после этого послушно полез в самолет, кто-то замер на месте, а некоторые побежали, кто куда, и получили веер пуль вдогонку. Несколько человек упали — кого-то ранило, а кто-то просто залег, чтобы в него не попали.
— Отгоняй трап, — скомандовал Крокодил водителю трап-машины, когда последний человек вошел в самолет. Это не считая тех, которые залегли. Их Крокодил решил отпустить, и теперь беглецы отползали от самолета по-пластунски.
Казанова пристроил «тойоту» под крылом «Ту», вплотную к шасси. Специалисты сразу прикинули и выдали заключение, что если машина серьезно рванет, то стойка шасси может подломиться, и тогда настанет амба всему лайнеру и тем, кто в нем.
Случилось то, чего так боялись. В дополнение к Двум заложникам преступники получили еще почти полсотни. И в придачу самолет, который стоит немеренные миллиарды.
Начальник охраны аэропорта ругался по рации с начальником ГУВД — он имел на это полное право, потому как предупреждал, что нельзя пускать преступников на летное поле. Но ослушаться милицейского начальства он не мог — если бы из-за этого погибла Яна Ружевич, то ему первому оторвали бы голову.
Но в конечном счете виноваты были основные службы аэропорта — наземная и диспетчерская. Из-за их несогласованности этот злосчастный борт вовремя не взлетел, а эвакуация пассажиров задержалась. Только оттого, что нашли виноватого, никому не легче.
Тем временем Крокодил через мегафон обратился к людям, отползающим подальше от опасного места:
— Эй! Рожденные ползать! Замрите и слушайте.
Они замерли и стали слушать.
— Передайте ментам: пусть пришлют одного человека на переговоры. Сейчас тепло, так что пусть разденется. А то я страсть как боюсь спрятанного оружия. И пускай идет сюда пешком, так, чтобы я видел. Чем быстрее он придет — тем раньше мы закончим. Да, и пусть дадут сюда больше света. А то уже ночь на дворе.
— Все понятно, — крикнул один из лежащих. — Можно встать?
— Можно. Раненых заберите с собой. А то у нас нет возможности оказывать им медицинскую помощь.
Коля Демин, которого хирурги десять дней назад фактически смастерили заново, собрав наподобие детского конструктора, уже почти неделю был в сознании и мог разговаривать, думать, читать и даже целоваться с Оксаной Светловой, хотя последнее было несколько затруднительно, поскольку Коля висел на растяжках, забинтованный с ног до головы, и болело у него все, что только может болеть.
Его палата находилась на первом этаже, а окна по случаю жары были открыты. Правда, они выходили на внутренний двор, но друзей-рокеров это не остановило. Они на полной скорости промчались по эстакаде, предназначенной для машин «скорой помощи», и оказались в этом самом внутреннем дворе так быстро, что никто не успел ничего возразить. Конечно, низший и средний медперсонал в большом количестве и с громкими криками побежал за ними, но это была бесполезная трата сил. Рокеры затормозили у нужного окна и ввалились в него всей толпой.
— Колян! Бандиты твою Оксанку взяли. Заложницей, — загалдели они. — Там полный шухер, что творится. Захватили аэропорт, угрожают взорвать там все к едреням. Женьку взяли менты. Седов, вроде, в аэропорту, но до него не добраться — там все оцеплено, Менты — козлы, они же там всех перегробят. Мы не знаем, что делать.
А Коля, надо сказать, выкарабкиваясь с того света, выработал в себе философское отношение к жизни. Поэтому тяжелое известие не повергло его в панику и тоску.
Сам факт, что рокеры примчались к нему советоваться, говорил о многом. Среди рыцарей шлема и мотоцикла Коля Демин никогда не ходил в лидерах — но после аварии он стал для них чем-то вроде святого мученика, авторитет которого бесспорен и безусловен, ибо подкреплен самим фактом мученичества.
Полностью осознавая груз ответственности, свалившийся на него, и в то же время оставаясь по жизни все тем же бесшабашным рокером, Коля выслушал подробности, после чего спокойно заговорил, обращаясь почему-то исключительно к старому другу своему Мише Калинкину, который вдруг объявился, хотя до этого вместе с Лехой Петровым обретался неизвестно где.
— Мишка, представь себе, что ты бандит и хочешь смыться. Будешь ты при этом держать в руке гранату с выдернутой чекой? По-моему, таким способом можно смыться только на небо.
— Но ведь они же психи.
— Не играет значения, — ответил Коля, не обращая внимания на тонкости грамматики и стилистики, — Они же красные партизаны. Ментура боится, как бы не рвануло, иначе Яну придется с асфальта соскребать, и ментам за это будет убойная плюха. Так что никакой гранаты им не надо — достаточно сказать, будто бы она есть.
— И что с того?
— Вам надо наехать на них с нескольких сторон. Чтоб у них глаза в разные стороны расползлись. Знаешь, что они тогда будут делать? Они начнут в вас палить. А из машины стрелять во все стороны неудобно — так что они вылезут. И тут их можно будет срубить.
