– Укройтесь за машиной, – вновь повысив голос, крикнул «альфовец». – Па-аберегись!!
Затаив дыхание, он стал осторожно открывать клапан – а затем молнию – ближней к нему сумки.
– Оп-па… – пробормотал он, увидев, что именно находится в этой сумке. – И куда ж это вы, гоблины, направлялись с таким арсеналом?
Спустя короткое время обе сумки были перемещены им из багажника на траву, открыты и осмотрены. Комплект хранящегося в сумках оказался идентичным. В них были оружие, черные шлем-маски, рации, ножи. Алексей выложил этот арсенал на расстеленное им на траве одеяло.
– Я могу подойти ближе? – крикнула Анохина. – Хочу заснять на камеру… и перекину файл нашим в Минводы!
– Давайте, – неохотно сказал Волков. – Только ничего руками не трогать!
Он принял два звонка; один от Игумнова, второй – сразу, без паузы – от Никитина.
– Волков, доложите подробно, что там у вас опять стряслось! – прозвучал в трубке недовольный голос начальника. – Где вы находитесь? И что происходит в данную минуту?..
«Альфовец» подавил тяжелый вздох. Он и сам, пожалуй, окажись только на месте Николая Андреевича, был бы не сильно доволен тем, что его подняли в начале седьмого утра и сразу стали «грузить».
– Находимся на юго-западной окраине Краснореченска! Сегодня, около получаса назад, Анохина… на территории пансионата «Родник» подверглась нападению двух неизвестных, имеющих служебные удостоверения сотрудников полиции. Они были вооружены…
– А вы где были? – перебил доклад полковник Никитин. – Чем вы там занимаетесь, Волков?
«Любовался восходом, – мрачно подумал Алексей. – А еще думал, что делать с той инфой, которую мы добыли в Краснореченске и в соседнем Апшеронске…»
– Как вы допустили то, что произошло такого рода чепэ? – не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, сердито произнес Никитин. – И почему с вами не было Коваля?
– Про Коваля сказать ничего не могу… Знаю только, что он выехал в город сразу же после известия о нападении на близких Тимура Ахмедова.
– Так… понятно. А вы?
– Мы втроем остались в пансионате.
– А где Фомин? Почему Александра Игнатьевича нет с вами?
– Фомин рано утром уехал в мехмастерские, машина барахлит.
– Это у вас там… все барахлит, – в сердцах сказал полковник. – После небольшой паузы, очевидно, переварив услышанное, он уже более спокойным тоном спросил: – Игумнов с ваших слов доложил, что у вас там двое «двухсотых»?
– Так точно.
– Как так получилось, Волков?
– В ходе преследования я вынужден был применить по ним табельное оружие, – не вдаваясь более детально в суть происходящего, доложил Волков. – Оба мертвы. Однако, товарищ полковник, должен доложить, что эти двое… крайне подозрительные личности.
– Что? Не понял?!
– Возможно, это «ряженые»… Прошу прощения… минутку!
Волков вопросительно посмотрел на Анохину – та уже несколько секунд бурно жестикулировала, пытаясь привлечь его внимание.
– Я с начальством говорю, Светлана!
– Важный звонок! Очень важный! – Она протянула ему свой смартфон. – Дядя Саша звонит…
– Товарищ полковник, Фомин на связи, – сказал Волков. – Я с ним буду по другому телефону говорить. Разрешите?
– У вас гарнитура? Разрешаю. Тоже послушаю. Только недолго… у меня есть еще вопросы.
В трубке Анохиной зазвучал чуть сипловатый голос ветерана.
– Алексей Иванович, тут такое дело, значит… Я ехал в гараж… ну, значит, вы в курсе, что проблемы со сцеплением…
– Дядь Саша, короче! У меня разговор с руковод-ством прерван!
– Короче? Хорошо… Если коротко, то я тут видел этого… который на фото.
– На каком фото? – удивленно переспросил Анохин.
– На том, что вы показывали в Апшеронске… И которое в компьютере у нашей Светы.
– Что-о?! – Волков даже переменился в лице. – Того самого… в смысле…
– Которого зовут Мурат.
– Откуда… откуда вы знаете, как он выглядит?
– У Светы его фото есть в компьютере… я его тоже, значит, видел, она мне показывала снимок.
– Мурата Нухаева? – Волков выдохнул одновременно с произнесенными им в трубку словами. – Вы видели самого Мурата Нухаева? Но… но где? И когда?
– В гараже. Я так думаю, что это может быть именно он, тот самый человек… Очень похож… только старше, чем на том снимке. Я пытался, значит, вам позвонить, но у вас телефон все время занят.
– А… как вы там пересеклись? – все еще не веря собственным ушам, спросил Волков. – Что он там делает, в этих самых гаражах?
– Я заехал ошибочно в другой ряд боксов…
– Так.
– Заглох там… не мог выехать.
– Дальше.
– Там проезд закрыт металлическими воротами…
– Не тяните, Александр Игнатьевич! Говорите про Нухаева!
– Этот человек приехал на серебристом «Опель Кадетт». А с ним… с ним еще двое. Я двоих хорошо рассмотрел. В том числе, значит, и этого… чье фото показала Светлана.
– Что было дальше?
– Он… и еще один… прошли туда… в перегороженные воротами боксы гаражей.
– А вы? Вы где сейчас находитесь?
– Да поблизости, – после паузы сказал Фомин. – Я в соседней мастерской… фактически за стеной… Вам бы, Алексей Иваныч, самому сюда подъехать. И посмотреть… аккуратно так… на месте. Они какие-то все подозрительные.
– Много их там?
– Точно не скажу. Но я слышал голоса с другой стороны… Человек десять, а может, и поболее их там собралось. Мы с ними сейчас в соседних гаражах… Это, значит, возле стены Пищекомбината.
– На каком языке говорят?
– Со мной? Со мной, значит, общались на русском… но с акцентом.
– А между собой?
– На своем родном языке… в основном. Я к стене подходил, там можно кое-что расслышать. Но пока не разобрал, не понял, чем они там все заняты.
Волков поправил «хендсфри».
– Николай Андреевич, вы слышали наш разговор? – обратился он уже к начальнику.
– Все слышал, – подтвердил Никитин. – Что предлагаете, Волков? Ваши действия?
– Минутку, товарищ полковник…
Волков жестом подозвал к себе одного из двух полицейских.
– Пищекомбинат далеко отсюда?
– Да почти рядом. Километра четыре… если от развилки.
– А гаражи там есть?
– Так точно.
– И автомастерские?
– Да… несколько частных мастерских.
– Дорогу знаешь?
Сержант улыбнулся.
– Конечно.
– Поедешь сейчас со мной… покажешь.
К ним подошел второй сержант.
– Товарищ… – он замялся, не зная, как именно следует обратиться к мужчине в штатском. – Товарищ начальник, разрешите?
– Что у вас? – обернулся к нему Волков.
– Вот… – Патрульный протянул ему сложенный в осьмушку лист бумаги. – Вы велели осмотреть салон. В перчаточном ящике «Чероки» нашел вот это…
Волков развернул лист. Это была… карта города Краснореченск, вернее, сегмент его центральный кварталов. Причем карта не фабричная, не отпечатанная в типографии, а отсканированная и увеличенная по какому-то изображению, найденному в приложениях соответствующих интернетовских сервисов.
У Волкова в этот момент почему-то засосало под ложечкой…
– Алексей Иванович, что там у вас? – напомнил о себе находящийся в Минводах начальник. – Что еще можете сообщить?
– В салоне «Чероки»… который я преследовал от пансионата, найдена карта центральной части Краснореченска, – сказал вслух Волков. – Не типографская… Вижу на ней две пометки зеленым фломастером, – приглядевшись, сказал он. – И еще, товарищ полковник…
– Да?
– При этих двоих, которые были в «Чероки», найдены не только служебные документы сотрудников полиции…
– Что еще нашли?
– Две сумки в багажнике джипа. А в них… автоматы «калашникова», подсумки, гранаты, рации… Да, еще и шлем-маски!
Анохина, прислушивавшаяся к их разговору, дернула его за руку.
– Алексей, скажите, что я отослала на служебный бокс ролики!.. И по джипу, и по телам, и по сумкам. Короткие ролики отсняла, записала… качество так себе, но они могут уже сейчас их просмотреть!
Волков повторил вслух все то, что ему сказала Анохина.
– Худо дело, – после паузы произнес Никитин. – Серьезный поворот… Вот что, Волков…
– Слушаю, товарищ полковник.
– Держите связь с местными. Действуя в тесном контакте с ними, проверьте информацию Фомина о тех гражданах, которых он посчитал подозрительными!..
– Я выезжаю в гаражи.
– Добро. И скажите Ковалю, чтобы не зевал… Пусть тоже подключается, пусть координирует ваши действия с действиями местного райотдела. И еще… Докладывайте мне о развитии ситуации… каждые пятнадцать минут.
– Товарищ полковник… – Волков набрал в легкие побольше воздуха. – Вы говорили, есть «резерв»… Я считаю…
– Я вас понял, – перебил Никитин. – Выполняйте свою задачу. А обо всем прочем, если понадобится, вас известят.
Алексей едва удержался, чтобы не выругаться при посторонних. Глядя на его хмурое сосредоточенное лицо, Анохина спросила:
