Четверо зашли с другой стороны дома. Видеть своих они уже не могли, и радиосвязи не было, но в ней и нужды нет — едва бабахнет первый взрыв, он станет сигналом для всех, что игра началась…
Мазур, как и остальные, присел на одно колено, положил трубу гранатомета на плечо и привел его в полную боевую готовность. Окна распределены заранее, так что двое в одно и то же окно ни за что не влепят, и ни одно не останется обделенным. У большинства осколочные заряды, способные вмиг обдать комнатушки тучей острейших осколков размером с бритвенное лезвие, у двоих на той стороне зажигательные, для массивной двери, скорее всего, запертой изнутри, припасен нехилый фугасик — чтоб войти с максимальным комфортом, а не высаживать ее собственными организмами: с годами привыкаешь обеспечивать себе максимально возможный комфорт, знаете ли…
Ага! Рональд первым нажал на спуск — и от него к домику с шелестящим свистом ширкнула огненная полоса, за которой тут же последовали другие. Окна вылетели мгновенно, но звона стекол не удалось расслышать из-за прогремевших внутри разрывов, по той же причине совершенно бесшумно, как в немом кино, разлетелась в щепки массивная дверь…
А в следующий миг они рванули к домику так, словно последнего отставшего должны были расстрелять перед строем — но опять-таки в строгом, заранее разработанном порядке, все расписано: кто врывается первым, кто вторым, кто третьим, кто в какую сторону уходит, кому какой этаж…
Половина ворвавшихся сразу кинулась на второй этаж. Мазур с двумя своими, как и предполагалось, ворвался на первый. С ходу всадил короткую очередь в прекрасно различимую на фоне занимавшегося пламени фигуру, собравшуюся было обидеть его из длинной трещотки — завалился, как миленький…
Вторая комнатка… ну, здесь, видно, все кончилось сразу, и три неподвижные фигуры воевать уже не в состоянии… но их все равно следует угостить контрольными, потому что всякое случалось, иные вроде бесповоротно дохлые вдруг оживали и пытались шарахнуть в спину, и иногда им это удавалось… бедняга Маркиз, не повезло, да, точнее, пренебрег контрольным выстрелом, и его на месте…
Его ребята кинулись дальше, а он остался в комнате. Бросился к высокому старинному комоду, рванул на себя верхний ящик — следовало обыскать здесь все и даже на чердак в темпе заглянуть — но это уже забота рональдовских…
Тьфу! В ящике со звоном перекатывалось дюжины две пустых бутылок — и ничего больше. Второй ящик вообще пуст. Третий, нижний, последний…
А вот это то, что нужно! Аккуратно сложенные стопкой черные майки — на верхней хорошо различим в свете сильного фонаря лик вождя мирового пролетариата, точнее, его половинка с усами и бородкой. Отдельно, столь же аккуратно, лежат налобные повязки… а это что? Мать твою, основательно подготовились, немаленьких размеров алое знамя с тем же ликом, только черным, аббревиатурами, золотыми серпами-молотами-пангами… его мы тоже обязательно прихватим, по телевизору будет смотреться эффектно…
Расстегнув на груди плотно перехваченный поясом с причиндалами комбез, Мазур проворно напихал за пазуху немалое число трофеев: майки-повязки, знамя… Отправил туда, скомкав, небольшую стопочку бумаг, обнаружившихся под знаменем: в таких случаях, если есть возможность, следует все до единой бумажки прихватить: собираясь в подобные рейды, лишних бумаг с собой не берут, только те, что крайне необходимы для дела, а эти предназначены отнюдь не для того, чтобы пользоваться ими в сортире: какой-то текст, печатный, дома разберутся…
В соседней комнате полыхало вовсю, грохотали высокие ботинки, на втором этаже хлопнули два выстрела, судя по звуку, из двух разных стволов — в общем, обычные рабочие будни, ничего нового…
Пронзительный резкий свисток, и тут же еще один, гораздо короче — ага, Рональд дает команду на отход, значит, второй этаж они зачистили и обыскали — ну, мы тоже практически кончили…
Когда он выскочил на улицу, где незваные гости строились опять-таки согласно диспозиции, в доме уже полыхало вовсю, вслед за дымом из окон стали выбиваться языки пламени. Неподалеку заливался тревожным лаем с десяток местных собак, судя по гавканью — из мелких тваришек: крупные, в теле собаки тут не водятся, с голоду помрут, хозяевам сплошь и рядом самим жрать нечего… Ну, это ничего. Здешние мещане, — а их в округе уже наверняка проснулось немало, никто еще не придумал бесшумных гранатометов, — все слышали, но их любопытство не простирается настолько, чтобы толпой сбегаться поглазеть туда, где только что грохотали разрывы и слышалась стрельба, черта с два, сидят по домам и стучат зубами. Главное, в небе не слышно вертолетов, а на земле — звука автомобильных моторов, и это чертовски радует…
Окинув всех быстрым взглядом — и явно сосчитав, чтобы убедиться, что все налицо, Рональд скомандовал: — Отходим!
Они кинулись обратной дорогой в том же боевом ордере — двое впереди в боевом охранении, один, двигавшийся теперь слева, держит джунгли, только теперь еще и двое замыкающих бегут не в затылок друг другу, а бок о бок, то и дело бдительно оглядываясь. Когда пробегали мимо того места, где под раскидистым экзотическим кустом помещался пленный, двое, несомненно, заранее получившие такой приказ, выскочили из строя, проворно забросили на плечи концы прочного, едва-едва прогнувшегося раскладного шеста, поволокли бегом, как их далекие предки, несомненно, столетиями таскали добычу. Пленный висел смирнехонько, легонько раскачиваясь в такт бегу носильщиков — то ли не пришел еще в сознание, то ли, как человек опытный, быстренько прокачал ситуацию и понял, что трепыхаться бессмысленно.
Мазур мельком глянул на светившиеся бледно-зеленым стрелки часов: всего-то четыре минуты прошло с тех пор, как громыхнул первый разрыв. Ну, что же, именно так выглядит фирменный удар спецназа — внезапный, молниеносный, жуткий. Никаких красивых перестрелок и эффектных маханий руками-ногами в рукопашке — это в кино… Чтение подробнейших отчетов об акции занимает раз в десять больше времени, чем сама акция. Не зря у Дюма столь скупо описаны поединки на шпагах — там тоже старались обойтись без глупых красивостей вроде долгого скрещивания клинков, которое только в кино заманчиво, а в жизни служило признаком непрофессионализма, хренового владения оружием. Поединки как раз протекали быстро…
Черт, до чего приятно отходить вот так, — когда и дело сделано, и трофеи имеются, и пленный взят, — но никто не стреляет вслед, не гонится, не пускает собак, не поднимает вертушки…
По достоинству оценит такой кайф только человек понимающий…
Был, правда, еще один напряжный момент, — когда они вышли к обширной прогалине, где ждали вертолеты. Теоретически допуская, нельзя исключать, что противник учел прошлую неудачу — и пилотов достали бесшумно, взяли в ножи, и теперь готовы, укрываясь в джунглях, взять группу в огневой мешок. Издали Рональд мигнул синим фонариком: точка-точка-точка. Из кабины переднего вертолета высунулась рука, вспыхнул синий же фонарик, отсемафоривший все правильно: точка-тире-точка.
Впрочем, расслабляться не стоило: они отсутствовали минут сорок, потратив это время главным образом на дорогу туда и обратно. За это время хороший профессионал успел бы вытряхнуть из пилотов все, что знали, в том числе и условные сигналы, тем более что они не спецназовцы, вообще не военные, просто-напросто порой выполняют деликатные задания, доверенные извозчики и не более того…
Хотя… Ни один толковый профессионал не ограничился бы захватом вертолетов — ни за что не позволил бы группе выдвинуться к объекту и разнести там все вдребезги и пополам, положить всех, кроме единственного пленного. Разве что тех, в доме, заранее использовали как мелкую разменную монету, чтобы захватить для своих надобностей то ли советских, то ли юаровских, то ли всех вместе. Что ж, иногда и такое случалось. Правда, «разменная монета» шла в ход гораздо в меньшем количестве. Но береженого Бог бережет…
Так что Мазур нисколечко не удивился, когда Рональд, подойдя поближе, бесцеремонно осветил пилотскую кабину мощным фонарем. Прежде чем они успели среагировать и прикрыть глаза ладонями от слепящего света, удалось рассмотреть: это не кто иной, как их персональные извозчики, морды целехонькие, все пальцы целы, одежда в порядке, так что не будем параноиками…
— По машинам! — скомандовал Рональд. — Запускай моторы — и что есть мочи отсюда!
Только теперь до них долетел раскат отдаленного взрыва, и буквально следом — еще один. Ну да, сработала часть растяжек. Может, их зацепили городские дворняги, а может, здешние армейцы наконец-то преисполнились боевого духа и поехали посмотреть, что там за катавасия… Привет, привет, и утром два привета…
Когда вертолеты взмыли над джунглями и понеслись к рубежам Отчизны, отпустило окончательно. Причем Мазура и его ребят — самую чуточку позже, чем юаровцев: только теперь можно считать со всей уверенностью, что Рональд был абсолютно искренен и ничего против них не замышлял. Все удобные для того моменты упущены безвозвратно, но это не означает, что они тревожились зря, всегда стоит просчитывать все варианты…
