Минувшим днем они расстались, когда Зарема была не в лучшем состоянии духа после того, как вспоминала и рассказывала о своей судьбе медсестре, а та записывала ее слова. Тогда договорились, что отнесет тетя Галя тетрадку грамотному соседу, чтобы тот исправил все, как надо, и напечатал на машинке. И сейчас Зарема встретила медсестру вопросом:
– Отдала, теть Галь?
– Отдала, – кивнула та.
И внимательно посмотрела на Зарему, словно увидела в ней какую-то значительную перемену.
– Сняли швы?
– Сняли. И легче сразу стало. Повязка уже так не давит. И вообще...
– Что – вообще?..
– Решила я, что пора самой сильной становиться, самой за себя бороться надо... И пусть рыжеглазый приходит. Не боюсь я его...
* * *
Но рыжеглазый офицер не пришел и на следующий день. Заботливая тетя Галя в этот день отдыхала после ночного дежурства, и ждать в гости было некого. Но уже под конец смены в палату к Зареме заглянул заведующий отделением:
– Как вы себя чувствуете?
– Спасибо. Поправляюсь, – ответила Зарема.
– Извините уж, Зарема, будь моя воля, я оставил бы вас здесь и еще – сил поднабраться, но мне приказали. Значит, так... За вами пришла машина. Собирайтесь. Сейчас я пришлю дежурную медсестру, она вам поможет.
Зарема почувствовала резкий упадок сил, обычный прилив зашумел в голове накатывающимися волнами. Но тут же она вспомнила, что решила сама быть сильной. Решила сама своей судьбой управлять. А это значит, что управлять и судьбой маленького Арчи, о котором некому позаботиться, кроме матери. Управлять и судьбой Зураба, пока Зураб сам не в состоянии этого делать.
– А куда меня? – Зарема знала, что ей предстоит перенести еще и это, но не думала, что это произойдет так скоро. Оттого, наверное, и испытала в первый момент растерянность.
– В Грозный. В следственный изолятор. Там лазарет есть. Будете в лазарете продолжать лечение. Историю болезни я передам с офицером сопровождения.
– А Зураб? – спросила она.
– Хошиев?
– Да.
– Он не транспортабельный. Его перевозить пока нельзя.
Пришла дежурная медсестра и принесла вещи, с которыми Зарема в отделение попала. Вышли вместе, но поддерживать себя Зарема опять не позволила. Часовой милиционер у двери был незнакомый. Он сопровождал их до выхода.
– Тетю Галю попроси, пусть она письмо отправит сама... – сказала Зарема медсестре.
Любопытной соседки, к счастью, в подъезде не оказалось. Правда, когда Басаргин с Тобако поставили машины на стоянку, Александр заметил, как колыхнулась штора в окне на четвертом этаже, словно кто-то за этой шторой стоял и наблюдал исподтишка.
Александра вышла встретить их в коридор.
– Как творческие успехи? – сразу, с разбега, спросил Александр, чтобы не выслушивать ее вопросы относительно происшедшего около станции метро. Он понимал, что Александра волновалась, потому что обрывки телефонных разговоров до нее наверняка дошли. Может быть, уже и телевидение сработало оперативно, показало фоторобот Умара и обратилось к москвичам с просьбой об опознании.
– Чуть-чуть доработать надо. Мы сильно старались, честное слово... Попытались изобразить и Умара и Зарему. Умар, как говорит Зураб, получился похожим, более похожим, чем фоторобот. Особенно глаза, говорит, волчьи удались. А портретом Заремы он недоволен. Говорит, она красивее...
– Заканчивай быстрее и принеси, – попросил Александр деловым тоном. Опять, чтобы избежать неизбежных вопросов.
Она кивнула и прошла в квартиру, чтобы сесть за рисунки, а они с Андреем свернули в офис.
Доктор Смерть восседал за компьютером. Зураб на стуле рядом.
– Мы только что доложили генералу Астахову о переговорах Умара Ажигова, – не повернув головы, сообщил Доктор. – Тебе тоже докладывать?
– Валяй! – Сам Александр прошел сразу к сейфу, достал коробку с патронами и стал набивать магазин своего пистолета. Это давно стало привычкой – иметь в пистолете обязательно полный магазин. Басаргин выстрелил трижды в боевиков, потом еще трижды в удаляющуюся «Газель», стремясь попасть по колесам, потому что стрелять в салон сквозь тонированное стекло было рискованно – с противоположной стороны на линии огня стоял Тобако, и была опасность попасть в него, даже рикошетом. Сам Андрей при этом стрелял прицельно в водителя сквозь прозрачное лобовое стекло и попал все три раза. Два раза в корпус – пули застряли в бронежилете скрытого ношения, третий раз в голову.
– Умара вы у метро «Парк культуры» абсолютно нагло и беспечно упустили, следовательно, звать вас можно только раззявами. И что бы вы вообще делали вместе со своей «Альфой», если бы не такой старательный и расторопный подслушиватель чужих разговоров, как Виктор Юрьевич Гагарин, вкупе с талантливейшим верховным переводчиком с чеченского Зурабом Хошиевым...
– Можно покороче? – недовольно сказал Басаргин.
– Можно, – без претензий согласился Доктор. – Если короче, то Умар несколько минут назад звонил по двум номерам. По первому хозяина не оказалось дома. Телефон городской. Отвечала молодая женщина. Возможно, девочка, ребенок. Номер я передал для контроля генералу. Второй номер сотовый, формата MTS. Там хозяин оказался с трубкой в кармане. Умар пожаловался, что под угрозой срыва находится вся операция, поскольку он за один день потерял пятнадцать человек: девятерых во время перестрелки у метро, троих во время перестрелки с милицией, в том числе и родного брата, двоих убрал Ахмат Текилов. И неизвестно еще, что творится на базах, где сидят сопровождающие со вдовами. И попросил предоставить ему через полтора часа машину к «объекту номер два», поскольку сам он остался ко всему прочему еще и без машины. Хозяин телефона обещал найти машину и прислать. Прошу обратить внимание! Умар не требовал. Умар просил. Чуть не виновато, как говорит Зураб, и уж точно – уважительно. Я эти нотки тоже уловил, но слов, естественно, не понял по своей недоразвитости в отношении знания языков народов России. Я передал Астахову данные на местонахождение Умара, гуляющего по улицам столицы пешим ходом, и координаты его собеседника. И посоветовал держать под контролем район детского дома, поскольку это пока единственный объект внимания террористов, нам знакомый. Мы не знаем, какой объект «номер один», какой «номер два» и есть ли еще «объект номер три»... Это знают только Умар и его собеседник.
– Что карта говорит? Где такой важный абонент обосновался? – поинтересовался Андрей.
Доктор осмотрел всех угрюмо и торжественно, словно говорил: «знай наших!».
– Полюбуйтесь сами... – он застучал своими толстенными пальцами по клавиатуре и вывел на весь экран карту Москвы. Показ карты сопровождался разговором по-чеченски. Доктор стал медленно увеличивать карту. И по мере увеличения все яснее проступали знакомые контуры.
– Кремль... – сказал Басаргин равнодушно.
– Тебя это не заставляет хотя бы для приличия возмутиться? Или почувствовать себя на пару секунд не вычислительной техникой, а человеком, и удивиться – собственному невозмутимому характеру назло? Или хотя бы руками всплеснуть, как это сделала Александра...
– Я час назад высказал генералу Астахову предположение, которое ты только что подтвердил. Следовательно, удивить меня здесь, увы, нечем.
– Опять я чувствую себя дураком... – вздохнул Тобако. – Почему кто-то умеет строить предположения и гипотезы, которые сбываются, а мне этого бог не дал?
– Все просто. Мы разминировали все пять компьютеров в компьютерном классе. Я поинтересовался у минеров и компьютерщиков, в чем целесообразность проведения взрыва через Интернет. Почему нельзя использовать простой сотовый телефон для замыкания взрывателя. Оказывается, компьютерные взрывы уже имели место в мире, но всегда в регионах, где нет сотовой связи. В Москве такая связь есть и пока действует устойчиво. Что может значить применение Интернета? Только желание блеснуть интеллектом и продемонстрировать миру развитость своих высоких технологий? Но такое желание дорого обходится, а прежнего финансирования у боевиков уже нет. Исходя из вышеизложенного, я пришел к выводу, что детский дом должен посетить какой-то гость, охраняемый настолько серьезно, что впереди его кортежа движется машина с генератором, который не дает пробиться сигналам «сотовиков» и радиоаппаратуры. Генерал Астахов уверил меня, что генераторами оснащены только машины кортежей президента и премьер-министра. В противном случае была бы нарушена вся система связи в городе. Меня заинтересовал вопрос о кортеже президентской жены – есть ли генератор в ее сопровождении. Астахов обещал узнать. Но в любом случае расписание передвижения всех троих могут знать только в президентской администрации и в аппарате правительства. Поскольку у меня есть подозрение, что детский дом желает посетить жена президента, я и предположил наличие в Кремле или информатора, или руководителя заговора, которому подчиняются и Умар Ажигов, и даже Басаев.
