Мама говорила громким бодрым голосом. Холодные пальцы выскользнули из моей руки. Девочка в последний раз посмотрела мне в глаза. Мой голос был едва громче шепота.
– Береги себя, хорошо?
Не говоря ни слова, она побежала прочь. Моя рука упала. Мама открыла дверь со своей стороны, забралась в машину и пристегнулась. Когда она спросила, кто эта девочка, я пожала плечами. Она не настаивала.
– Грета, – сказала она. – Есть еще одна вещь, о которой я думаю.
Я захлопнула за собой дверь и взглянула в зеркало заднего вида. Увидела, как исчезает вдали худенькая фигурка. Вскоре она казалась просто черной полоской. В конце концов ее как будто бы поглотила земля. Поглотил Морхем. Мама повернула ключ зажигания и завела мотор.
– Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя все что угодно? Все что угодно, Грета.
Я кивнула. Да, я это знала.
– Ты будешь часто нуждаться в помощи. Беременность – непростое приключение. А потом, когда появится ребенок, тоже не будет легко. Мать-одиночка должна получать как можно больше поддержки. Я хочу, чтобы ты знала, что я…
Она запнулась. Я нащупала ее руку, лежащую на рычаге передач.
– Мама. Спасибо тебе.
Она повернулась ко мне и улыбнулась. Необыкновенной улыбкой.
Потом мы уехали.
43
С веслом получилось плохо. Наклон был неправильный, сила, с которой я ударила, была явно недостаточной. Ты потеряла сознание, но это произошло главным образом из-за твоего общего плачевного состояния. Возможно, надо было сразу взяться за топор, когда ты беспомощно лежала на полу. Или быстро поджечь дом, пока у меня еще была возможность это сделать. До того, как приехала она – та, которая перевернула все. Твоя мать.
Я узнала тебя сразу же, как только ты открыла дверь. Поняла, что ты моя бывшая пациентка, но потребовалось некоторое время, чтобы восстановить подробности. Вспомнить удивительную историю об отце, который выпал из окна. Историю без окончания. Я была полностью уверена тогда, когда ты сидела напротив и увиливала от вопросов, – что ты-то его и вытолкнула. Все в тебе: жесты, интонации, мимика – все указывало на это. Так что, когда ты решила завершить нашу терапию, не облегчив по-настоящему душу, я попыталась удержать тебя. Помнишь? Должно быть, нет. Мои слова не могли для тебя что-то значить, ты исчезла из приемной и никогда не вернулась. А я пошла дальше и с тех пор больше о тебе не задумывалась. До настоящего момента.
Я стою на кухне и смотрю в окно. Хотя я не могу тебя видеть, я знаю: ты еще здесь. Только что я услышала, как захлопнулась дверца автомобиля. Через несколько секунд заведется мотор, а я останусь стоять здесь и прислушиваться, пока ты не уедешь. Почувствую ли я тогда злость? Злость оттого, что дала тебе уйти, что не вырвала своими руками из твоего чрева то, что в нем зреет.
Я отпустила тебя ради твоей матери. После того как она поведала свою историю, я не смогла поднять руку на ее дочь. Я полагала, что все судьбоносные метаморфозы со мной уже произошли, но после того как я выслушала твою мать, возникло чувство, что где-то за углом меня ждет нечто еще более значительное. Нечто более страшное и более могущественное. Испытание всей жизни. То, что должно освободить меня.
Я вижу, как она возвращается к дому мелкой трусцой, слышу, как ее ноги стучат по лестнице и как снова открывается входная дверь. Видимо, вы что-то забыли. Я выхожу в прихожую, чтобы встретить ее. Она просто стоит там и смотрит на меня.
– Грета больше никогда не будет иметь никаких дел с твоим мужем, – говорит она наконец. – Даю слово.
Я знаю, что она не стала бы так говорить, если бы это не было правдой. Я своими глазами видела, какую власть она имеет над тобой. Возможно, ты сама этого не понимаешь, возможно, не хочешь это признавать, но это так. Я киваю, показывая, что приняла и поняла ее сообщение. Жду, что она откроет дверь и снова исчезнет. Но она по-прежнему стоит в прихожей.
– Ты спросила, стоило ли оно того. Спроси еще раз.
Сначала я не понимаю зачем. Она ведь уже дала ответ на этот вопрос. Но внезапно меня осеняет догадка. Она хочет, чтобы я спросила еще раз теперь, когда ты не можешь услышать ответ. Чувствую, как сердце начинает биться быстрее.
– Оно того стоило?
– Я наконец-то попросила у Греты прощения за то, что камнем лежало на душе все эти годы. Но за тот большой поступок, за то, что я избавилась от ее отца, я до сих пор не попросила прощения. И я не буду оскорблять себя или ее попытками это сделать. Настоящая мольба о прощении, обращенная к человеку, подразумевает его гнев.
Слова кружатся в воздухе между нами. Она цепко смотрит на меня, сверлит мои глаза своими.
– Это достаточно ясный ответ на твой вопрос?
Я чувствую жжение и покалывание на коже. Кажется, что все сосуды в теле вскрылись. Киваю. Ее слова что-то пробудили к жизни. Тот важный поступок, который мне предстоит совершить, испытание, которое ждет впереди. Я размышляла об этом весь день после того, как она закончила свой рассказ. И слышала, как сама говорю про Алекса вещи, которых никогда не говорила прежде, выражаю мысли так, как, думала, не способна выразить. И тогда я понимаю. Именно рядом с ним – а не без него – я превращаюсь в ничто. Так просто, так банально. Но при этом так правдиво.
Я смотрю на женщину, стоящую передо мной, с восхищением и благодарностью. Наконец вижу связь, понимаю скрытый смысл нашей, казалось бы, случайной встречи в Морхеме. Она берется за дверную ручку.
– Я очень сожалею о том, что случилось с твоей матерью. Вы с ней были близки?
Я чувствую резь в груди.
– Мне так ее не хватает.
Она коротко кивает и уже собирается открыть дверь, когда внезапно ее охватывает гнев. Она поспешно подходит вплотную, так близко, что ее завитые локоны касаются моих висков.
– Позаботься о том, чтобы твоя дочь была в этот момент далеко. И сделай так, чтобы все выглядело как несчастный случай.
Потом она уходит. Через пару минут до меня доносится шум заводящегося мотора, трогающейся и исчезающей вдали машины. Я стою в прихожей, словно окаменевшая. Все, что, как мне казалось, я потеряла. Все, что навсегда исчезло с последним вздохом матери. Все это еще может вернуться. Все это я завоюю обратно. Себя саму. Мою дочь. Мое будущее.
Материнская любовь не знает ограничений, она дика и прекрасна. Я буду чтить память матери и стремиться к той же цели, что и она. Но моя дорога к ней идет другими путями. Она предпочитала уступать, а я буду бороться. Она выбирала мягкость, я выбираю силу. Медленно поворачиваюсь и прохожу в глубь дома. Многое нужно обдумать, прежде чем я вернусь домой. Многое спланировать. Опускаюсь на диван, в тот его угол, где совсем недавно сидела она. Если я закрою глаза, я все еще смогу ощутить рядом отзвук ее рассказа. Он утешает и придает сил. Я знаю, что смогу со всем справиться. Если она смогла, то смогу и я.
Вижу перед собой Смиллу, слышу ее серебристый смех. Когда-нибудь, много лет спустя, мы сядем с ней рядом и обо всем поговорим. Мать и ее взрослая дочь. Тогда я расскажу ей о моем жизненном пути, о том, какие я вынесла из него уроки. Я еще не знаю точно, что скажу. Но уже знаю, с чего начну свой рассказ и какие слова прозвучат прежде всего:
«Хорошая мать не подчиняется обстоятельствам, а сама создает их».
Благодарности
Спасибо моим профессиональным издателям, моим проницательным бета-ридерам, моим прекрасным друзьям и всей моей любящей семье, поддерживавшей меня до конца.
И последнее, но не менее важное: спасибо всем, кто прочитал эту книгу.
