Ознакомительная версия.
Вот и сам Багор, после тех криков босса, решил было уже с ним совсем завязать, сказал, что с него хватит, что он бросает все к едрене фене и уезжает из Москвы. Ага, как же, жди, что босс отпустит! Ни хрена, сюда сослал, так сам и сказал: поедешь, мол, в ссылку, пока я не скажу — возвращайся. И сиди смирно, скучать не будешь… И устроил тут веселье — по полсуток париться — через день, в ночь.
За этими утомительными мыслями он упустил из внимания, как на двух экранах что-то вроде мелькнуло, замельтешило, задергалось туда-сюда и вновь замерло. Что это могло быть? Ничего не понятно. Остальные экраны молчали, то есть ни на что не реагировали. Но почему тогда эти два?
Багров задумался. Но мысли были тяжелые какие-то, неповоротливые. Никакой толковый ответ в голову не приходил. Охранник задумался и решил даже выйти наружу, хотя такой шаг не был предусмотрен по службе. Тут вообще и курить строго запрещалось, да кто станет следить? Вот он и выходил на минутку из этой проклятой «парилки» — правильно все ребята ее ругают! — глотнуть свежего воздуха и сигаретного дымка. А что делать-то? Босс, поди, дрыхнет без задних ног либо тоже с той бабой развлекается, как раз ему по возрасту, ха!.. Остальные точно спят, за них камеры работают. И он — Багор…
Нет, что же все-таки было? Почему сразу две сработали и тут же отключились?
Внимательно приглядевшись к экранам, Багров вдруг подумал, что все происшедшее похоже на то, как если бы камеры заработали, но экраны их не погасли, а затемнились. Опять же почему? Ведь они явно работали, а экраны ничего не показывали? Какая-то странная помеха?
И он решился. Не стал никому ничего докладывать, никого будить. Он просто надел свою куртку, потому что на улице сейчас уже довольно прохладно, а тело мокрое от пота, и подумал, что далеко от каптерки не отойдет, просто выглянет наружу. Даже свет здесь можно погасить — на всякий случай, чтоб его лучи не падали на террасу. Да и глазам надо заранее к темноте привыкнуть. Хотя какая уже темнота, скоро утро, и воздух свежий…
Чертова дверь на несмазанных петлях скрипнула. Надо будет сказать, чтоб обязательно смазали маслом… А может, они нарочно так сделали, чтоб выходящий наружу этим скрипом выдавал себя? Ну мудрецы, блин…
Багров высунул в дверной проем голову, прислушался, пригляделся — никого. Тихо. И тогда сделал шаг на террасу…
«Чего он там, заснул, что ли?», — напряженно думал распластавшийся по стене бани Голованов с занесенной для короткого, рубящего удара рукой.
Время шло, точнее, бежали секунды, а наружу никто не выходил. Откуда было знать Севе, какие думы в данный момент обуревали бритую до блеска, в общем-то, не такую уж и пустую башку отставного майора внутренних войск. Но ведь обуревали же, иначе бы он выскочил сразу. А может быть, они сами допустили какую-нибудь оплошность? Что-то не учли?
Легкий скрип дверных петель раздался в душе торжественной музыкой победы. Голованов набрал полную грудь воздуха, чтобы разом выдохнуть его в нужный момент. С другой стороны двери, знал Сева, точно в такой же позе застыл Щербак и в этот миг наверняка сделал то же самое — они уже давно, еще с далеких афганских событий, привыкли по движению воздуха понимать друг друга — все, и Филя, и Демидыч, да и остальные ребята, которых непонятно куда разбросала нынче судьба…
Из щели, которую увеличивала медленно открывающаяся и больше уже не скрипящая дверь, высунулась бритая голова, затем плечи, обтянутые камуфляжной курткой, наконец, согнувшись под низкой притолокой, на террасу шагнул человек.
Но выпрямиться он не успел, потому что два удара одновременно, пришедшиеся сверху и снизу шеи, вмиг отключили его. И те же руки не дали телу упасть на пол — бережно подхватили его и уложили вдоль стены, а затем ловко совершили несколько пассов, после чего рот, руки и ноги лежащего оказались спеленаты темной лентой скотча.
Еще несколько секунд, и тяжелое тело было поднято над оградой, Щербак вскочил на спину Голованову и скользнул за ограду, где принял на руки это тело и посадил его на землю, прислонив спиной к бетонному столбу.
Сева аккуратно, коротким толчком, исключавшим скрип, закрыл дверь и тоже махнул через кирпичную ограду наружу. Они разбежались — каждый в свою сторону и одновременно, по команде Севы, которую Николай услышал в своем наушнике, сдернули с ограды свои куртки, закрывавшие глазки следящих камер. Что там теперь появилось на экранах, сыщиков не интересовало. Они, между прочим, в самый последний момент упростили операцию — не стали ничего заклеивать, чтобы потом отдирать и оставлять следы, вот никакой пластырь и не понадобился…
Протащить на себе на расстояние метров пятисот стокилограммовое с чем-то тело было для Голованова не бог весть какой проблемой. Но уносили по лесу, по старому ельнику, где особо-то и следов не оставалось. Конечно, если разве с собакой… Ну приведет к дороге, огибающей озерцо, где стояла машина, на которой приезжали рыбаки, только их рядом не видно, ушли, поди, подальше, за тростники, к заводям с кувшинками. Опять же, и чьи следы прикажете искать? Словом, бояться погони не стоило. Да она, скорее всего, раньше утра и не получится.
Был, конечно, соблазн поискать подземный ход в дом, но времени не оставалось на всякие эксперименты. И вскоре неприметная, покрытая росой «девятка» — любимая машина бандюганов и бывалых оперативников — скрылась в тумане, потянувшемся в окрестные поля со стороны озера…
После Опалихи, где примерно год назад на местном автосервисе хорошо, помнится, «порезвились» сотрудники «Глории», выследив уголовников, занимавшихся на МКАД автомобильными подставами,[4] решили сделать короткий привал и съехали по грунтовке в сторону небольшого перелеска.
Дело в том, что дальше уже выезд на МКАД и полно гаишников, которые в такой ранний час особенно охотно отслеживают всякого рода нарушителей и просто водителей, которые торопятся в аэропорты на севере и юге столицы, полагая, что те, за неимением времени, сильно спорить не будут и охотно расстанутся с некоторой суммой денег.
Везти в такой ситуации связанное по рукам и ногам тело конечно же недопустимо. Кстати, пора и господина Багра привести в чувство, чтобы задать для начала пару наводящих вопросов. А в том, что на заднем сиденье покачивался сам Багров Владимир Харитонович, ни у Голованова, ни у Щербака сомнений не было. Во-первых, фотография подтвердила, а во-вторых, «ксива» охранника ЧОП «Юпитер» в верхнем кармане куртки. Как и «макаров» — в кармане-кобуре внутри куртки, слева. Ишь ты, при оружии. И хотя других документов у Багрова при себе не было, можно не сомневаться, что разрешение на ношение табельного оружия господин Брусницын ему обеспечил. Странно только, что, увольняя сотрудника, как он утверждал в присутствии Вячеслава Ивановича, хозяин не позаботился забрать у того ненужное теперь ему оружие. Или же никто никого никуда не увольнял. Впрочем, сейчас Багров придет в себя и сам расскажет.
— Коля, займись им, — сказал Голованов, останавливая машину на полянке посреди густых кустов орешника.
— Это мы могем, — с готовностью отозвался Щербак, вышел из машины и вытащил с заднего сиденья не подающего признаков жизни пассажира. — Слышь, Сева, — озабоченно спросил Николай, — а мы его, часом, не уделали?
— Не знаю, как ты, а я — точно нет. Я сверху, если помнишь, работал.
— Ну и что, что я снизу? Я меру знаю, — оправдался Щербак и похлопал лежащего по щекам. — Нет, дышит, лежал неудобно. — И он рывком сорвал со рта Багрова липкий скотч. Но не выбросил, а аккуратно положил рядом, липкой стороной кверху — вдруг еще понадобится? «Экономный такой, понимаешь», — усмехнулся Сева. Там, сгоряча, они намотали Багру практически весь скотч — на руки и на ноги. Конечно, можно отмотать оттуда немного, но зачем, если и этот еще вполне сгодится?..
— Вы кто? — был первый вопрос Багрова.
— Охотники по твою душу, Владимир Харитонович, — вежливо ответил Сева. — Вот поговорить предварительно решили.
— Предварительно… почему? — тяжело ворочая языком, спросил Багров.
— Прежде чем решить твою судьбу, Багор. Кончать или дать еще пожить.
— Понятно… — пробормотал тот и резко дернулся.
— Не стоит, Багор. Да мы потом и сами тебя развяжем, кто ж после себя оставляет связанный труп, верно? Или ты в Чечне поступал иначе? Молчишь, небось вспоминаешь? Валяй напоследок… Честно жить хочешь? Водку жрать, девок трахать, а? Или устал? Когда в последний раз бабу имел? Вчера?
— Какую бабу?
— Которую у себя прячете, там, в Коровине.
— Да не трогал я ее!
— А кто трогал?
— Колян.
— Вот видишь, — Голованов посмотрел на Щербака, — оказывается, у них твой тезка есть… А кто привез ее туда?
— Не знаю.
— И чего врешь?.. — с сожалением сказал Голованов. — Так ведь и уйдешь со смертным грехом на душе… Неужели не страшно?
Ознакомительная версия.
