Голицын с Бертолетом друг за другом преодолели низенький заборчик и затаились на лужайке в непосредственной близости от одной из стен.
Ночью строение толком не освещалось. Один фонарь горел у крыльца, остальная часть периметра была во мраке, что несколько упрощало дело. Конечно, есть в мире инфракрасные камеры, но пока везло, поскольку никто не выбегал и не стремился их пристрелить.
Прижимаясь к стене, вооруженные бесшумным оружием спецназовцы пошли во двор к заднему входу. Там слабо горел еще один фонарь и… светился кончик сигареты. Еще минуту назад, когда они лежали в ямке, тут никого не было, и вот на тебе.
Пришлось отвалить обратно за угол и устроить небольшое совещание.
Через две секунды из темноты вынырнул Татаринов и одними глазами спросил: чего, мол, стоим. Голицын жестом показал за угол и поднял один палец. Татаринов поморщился, сам выглянул из-за угла, в целях предосторожности распластавшись на асфальтированной дорожке, проложенной вокруг здания. До мужика было не более десяти метров. Деревня, вокруг ночь, малейший шорох может выдать присутствие всей группы. Приходилось двигаться медленно и одновременно с этим следить за дыханием. Посмотрев пять секунд на человека, одетого в непонятного фасона широкие штаны, свитер и безрукавку, шеф отполз обратно и отвел соратников на такое расстояние, чтобы можно было разговаривать одними губами.
Прежде всего им необходимо убедиться, есть девчонка в здании или нет. Если нет, то они попусту теряют время. Но как быть, если нет никакой возможности проникнуть внутрь незамеченным, потому что никто не владеет искусством ниндзюцу? Говорят, где-то есть приборы, которые могут видеть сквозь стены…
Не мудрствуя лукаво, решили стучать по головам всем подряд.
В общем, не дали мужику докурить. Голицын подошел сзади и опустил рукоятку пистолета аккуратно на темечко.
Тук!
Бертолет был на подхвате. Как раз в его руки тело и сползло.
Голицын вошел внутрь и сразу же попал в небольшой коридор, заканчивающийся на противоположном конце светло-коричневой дверью и одновременно небольшим пятачком лестничной клетки. Сама лестница уходила вверх по левую руку от него, отгораживаясь от собственной пропасти деревянными балясинами.
Не успел старлей и двух шагов сделать, как услышал шаги где-то наверху. Времени ретироваться на улицу и прикрыть за собой дверь у него не осталось. Пришлось исчезать прямо в коридоре, путем глубокого приседа и срастания с основанием лестницы. Мощности светильника на стене хватало с избытком. Маленький китаец, настоящий ребенок, может быть, и не китаец, но точно азиат, вполне самостоятельно спускался вниз. Беззаботно топая маленькими ножками, он прокатился вперед и исчез за дверью, распахнув ее так, что Поручик смог увидеть сплошную стену и коридор, уходящий предположительно влево и вправо.
«Может быть, это на самом деле обычный детский дом?» — закралось сомнение в сознание старшего лейтенанта, но тут он вспомнил и другие эпизоды его посещения Исландии. Сверху снова послышался легкий топот. Две девочки, взявшись за руки и о чем-то весело болтая, может быть, даже по-испански, спустились вниз, еще раз отворив дверь.
Машинально вытерев со лба сползающую на бровь каплю пота, Голицын чуть-чуть отпустил дыхание.
Когда вся группа оказались внутри, Татаринов послал Голицына вперед, посмотреть, что там творится в холле первого этажа.
Приоткрыв дверь, старлей на полусогнутых вышел в коридор. Действительно, тот уходил и влево, и вправо, но был не длинным. Разветвляясь, он просто образовывал два выхода в холл, причем никаких дверей дальше не наблюдалось. Стараясь не задеть расставленные в самых неудобных местах, по мнению Поручика, столики с вазочками, в которых торчали полевые цветочки, он прошел по следам китайчонка влево и заглянул в зал. Дети, шестеро, точно шестеро, несмотря на позднее время, смотрели что-то по огромному телику, установленному посреди холла.
У входа Голицын срисовал не слишком здорового белобрысого мужика в свитере, который сидел за столом и при свете настольной лампы читал какую-то полиграфию.
И вроде бы все спокойно, но старлея насторожило то, что он пока не увидел в учреждении ни одной женщины. А куда в детском доме без женщин? Если в доме в обслуге одни мужики, то это тюрьма или армия.
Убедившись, что среди детей, которые смотрят телевизор, Сильвии нет, Голицын откатился назад к лестнице и под прикрытием товарищей стал подниматься наверх. Хорошо, она была не деревянная — с деревом на острове туго. Бетон, покрытый ковровой дорожкой, — то, что нужно для бесшумной ходьбы.
Только Голицын преодолел один пролет, как в его голову влетела пистолетная пуля. Точнее, влетела бы, если б не дружеский толчок в задницу, который успел организовать Бертолет, прежде чем выстрелить в нападавшего.
Грохот выстрелов из не снабженного глушителем оружия поставил на уши весь дом. Дети внизу испуганно закричали, тут же послышался топот охранника, который, перестав читать, бросился в сторону лестницы. Как только он открыл дверь и появился в проеме, Татаринов потратил на него немного пороха и смерти, отшвырнув того обратно в холл.
Заниматься предположениями, сколько может быть еще таких мужичков с пистолетами по всему дому, времени не было. Оказавшись на втором этаже, где пространство было разбито невысокими, метр двадцать от силы, перегородками, спецназовцы наткнулись на автоматный огонь справа и вынуждены были отступить обратно на лестницу. Судя по топоту, снизу к ним приближалось еще несколько человек. Откуда они взялись? Кухня, комната для гостей, бильярдная, да мало ли? Групповухой занимались в гараже! Короче, к ним галопом неслись гоблины, вот и все!
Услышав стадо, Татаринов посмотрел на пистолет и убрал его в кобуру, снимая автомат с предохранителя…
— Подходят снизу, — сообщил он и приказал Голицыну смотреть за вторым этажом, пока они с Бертолетом будут разбираться с гостями снизу.
Но те, внизу, открыв дверь, бросили русским две гранаты, и пришлось вываливаться прямо под автоматный огонь, так хоть какой-то шанс.
Пули прошивали перегородки, словно бумагу. Татаринов, приподнявшись на коленях и локтях, поза — «черепаха», послал в угол небольшой, но пламенный и горячий привет из «ВОГ-25»…
Ту-ду-дыдщь!!!
Громкий хлопок и трясущиеся стены наложились на фрагмент человеческого тела, который пролетел по коридору в противоположном направлении.
— Никак указующий перст, — схохмил Голицын и хотел уже выползти в коридорчик и посмотреть влево-вправо, но топот гиппопотамов, которые неслись с первого этажа, заставил его передумать и на упреждение швырнуть гранату на лестницу.
Теперь с воем потопали в обратном направлении…
Грохнул очередной взрыв. Сотни осколков впились в стены и пол, приводя в полную негодность недорогую, но качественную отделку, включая жидкие обои и копии картин неизвестных мастеров, развешанные на стенах.
В этот момент раздался детский плач где-то на этаже. Оставив Голицына сторожить лестницу, чтобы по ней не вздумал никто подниматься, Татаринов и Бертолет вскоре без труда, ориентируясь на неслаженный рев за перегородками, обнаружили двух мальчишек, которые спросонья, сидя на своих кроватках, орали от страха…
— Спокойно, спокойно… — Татаринов убрал автомат за спину и приставил палец к губам.
Мальчишки примолкли и стали с испугом смотреть на вооруженного мужика, который говорил к тому же на каком-то неизвестном им языке.
Голицын контролировал лестницу, больше внимания уделяя первому этажу, и в это время, подкравшись, спустившись по ступеням сверху вниз, на него понесся толстый человек с непонятным оружием в руках и в металлической каске. Старлей отпрянул назад и одновременно выпустил очередь в мужика, но тот успел выстрелить сразу с двух стволов в направлении спецназовца, успевшего завернуть за угол.
Точно зная, что попал, Голицын высунулся и офигел: толстяк отбросил в сторону оружие и бросился на русского с вытянутыми вперед руками. Бронтозавр, его мать!
Голицын дернулся в сторону что было сил, но толстяк прихватил его, сбил с ног и навалился на него всем телом, умудрившись в процессе падения вцепиться в горло. Пытаясь сбросить с себя чудовище с огромными голубыми глазами, зажатыми между мясистыми щеками и крупным носом, Голицын ощутил невозможность осуществления задуманного: его прижали накрепко, да еще и лишили кислорода…
Поручика спас футбольный удар по голове громилы в исполнении Бертолета. И каска, которая была на нем, оказавшаяся на поверку пластиковой строительной, лишь усилила ущерб.
Руки мужика ослабли, а сам он повалился на бок.
— Ух ты! — не удержался от комментариев Голицын, поднимаясь и рассматривая на самом деле среднего телосложения дядьку, который, нацепив на себя два бронежилета, надев строительную каску и взяв в руки обрез дробовика, бросился в атаку на Голицына. Кого только не встретишь на войне…
