Одна за другой взлетели ракеты – красная, зеленая, красная. Неизвестный, вышедший на встречу с операми, просто обязан был их заметить из предгорий и понять, что встреча сорвалась по не зависящим ни от него, ни от них обстоятельствам, а следовательно переносится…
По деревне из конца в конец волнами прокатывался яростный собачий лай, в окнах затеплились огоньки коптилок – цепочками, кучками, светлячковыми роями. На восточной окраине взлетела белая ракета, в другом направлении раздались два выстрела – им ответили еще два, подальше. Кое-где мелькали лучи фонариков. Деревенская самооборона, надо полагать, была поднята по боевой тревоге в полном составе и торопливо занимала предписанные позиции…
– Ребята пошли назад, – доложил Костя.
– И то хлеб… Доктор, ты что, его… Доктор Айболит, стоявший на коленках над лежащим и умело его обшаривавший, откликнулся без малейшего раскаяния:
– Так уж получилось, чисто автоматически поставил удар на кранты… Майор, этот выблядок взрывчаткой прямо-таки обложен, по всем карманам пакеты с «замазкой». Взорвись граната здесь…
Он не стал развивать тему – все и так могли нарисовать в уме последствия взрыва. Осторожненько выкладывал рядком пакеты с «замазкой», пластиковой взрывчаткой, сейчас, без детонатора, неопасной.
«Страсть к театральным эффектам – штука вредная, – подумал майор отрешенно. – Многих сгубила, в том числе и этого Ястреба. Захотелось театра с прочувствованным монологом, патетическими жестами и под занавес – красивым извлечением гранаты. Хотел, чтобы они прониклись напоследок, перед смертью, болван такой. А мстить надо иначе – деловито, без театральных поз и эффектов. Швырнул бы без затей пару гранат в окошко снаружи – и боґ льшую часть группы пришлось бы отскребать от стен лопатой. Повезло-то как, господи, что на «театрала» нарвались…»
– Что случилось? – с порога спросил запыхавшийся Курловский.
Увидел кое-какие декорации и умолк, остановился в сторонке.
– Да поднимите вы их кто-нибудь! – рявкнул майор.
Тогда только к головам осторожненько подошли, отнесли в сторону, зачем-то подстелив кусок брезента, как будто это имело значение.
– Радиообмен в деревне разгорелся не на шутку, – доложил Слава, все это время прилежно дежуривший у аппаратуры. – Занимают позиции, оборону ставят…
– Учтем, – сказал майор равнодушно. Сейчас такая информация и ни к чему. – Свяжись с центром, доложи ситуацию… нет, погоди пока…
Он отвернулся, шагнул навстречу объявившемуся наконец-то Михалычу. Тот даже в полумраке выглядел печально, потому что успел разглядеть лежащий навзничь труп и опознать его, конечно. А отсюда автоматически проистекало, кто окажется крайним, кому начальство влепит по первое число…
– Что… вышло?
– Да ничего особенного, Михалыч, – сказал майор, чувствуя тяжкую опустошенность. – Твой кадр обложился «замазкой» и хотел тут всех на небеса отправить…
– А опера?
– Вон там, в углу, – сказал майор. – Частично…
– Значит, и встреча сорвалась?
– Какой ты догадливый, Михалыч, это что-то…
– Бля…
– Удивительно точное определение, – сухо бросил майор.
– А что и почему? Нет данных?
– Семья под бомбами… Обидочку затаил до поры до времени.
– Это бывает, – кивнул Михалыч. – Случается… Деревня уже на ушах, строят оборону по всем азимутам… Ты доложил?
– Чуть погодя. Я-то доложу, но это и тебя от доклада не освобождает, друже…
– Майор, ну что ты, как…
– А что – я? Я ничего… Сорвалось вот…
– Господи ты боже мой, но я-то ни при чем, не я его нашел, мне этого кадра другие дали для работы…
– Михалыч, – тихонько, так, чтобы слышали только они двое, сказал майор. – Не теряй лицо. Не суетись. Что случилось, то случилось, и теперь танцуй не танцуй… Надо срочно думать, как жить дальше. Встреча сорвалась твердо. Нужно послать людей за… телами. Вот только в окрестностях болтаются, похоже, такие же вольные «махновцы». Мы поймали их разговор…
– И это бывает. Ага, вон и Дима бежит…
Глава четвертая
В чистом поле
Старлей Дима ворвался в сопровождении двух солдат и, выслушав краткое изложение недавних событий, прямо-таки увял на глазах, как спущенный воздушный шарик. Майору он сейчас положительно не нравился, потому что, чувствуется и просекается, задумался в первую очередь о себе, о последствиях для себя лично, для своей спокойной жизни в тихом уголке…
– Деревня не на шутку всполошится, – протянул он убито. – Хорошо еще, этот – не местный, без последствий обойдется…
– Старлей, ты – местный? – резко спросил майор. – Деревенский?
– Шутите, товарищ майор?
– Я вам задал вопрос, старший лейтенант! Вы – деревенский?
– Никак нет!
– Ну тогда извольте о деревенской реакции на события думать во вторую очередь, – сказал майор тоном столь же непреклонным. – Доложите обстановку.
– Личный состав занял места по боевому расписанию, – уныло отбарабанил старлей. – Жду ваших распоряжений.
– Отправьте людей на высотку за телами. Я вам придам свою тройку..
– Стой, кто идет? – окрикнул Краб снаружи. И почти сразу же позвал: – Товарищ майор! Здесь местный…
– Ну да, – сказал Михалыч майору, рассмотрев, кто стоит снаружи. – Явился… неформальный лидер. Президент, так сказать. Один приперся, фасон держит…
– Пропустить, – распорядился майор.
Уже рассветало, и он без труда разглядел, что пришедший незнакомец не только один-одинешенек, но и, похоже, без оружия – по крайней мере, на виду ничего не держит, хотя под курткой вполне может оказаться пистоль, но не станешь же его обыскивать, президента местного, да и к чему?
Лет сорока, ровесник, по первому впечатлению – такой же бесстрастно-загадочный, как большинство здешнего народа с их хваленой индейской невозмутимостью. Ну разумеется, держит фасон – один и без оружия, дает понять, что в своих силах уверен заранее…
– Вы здесь старший?
– Я, – сказал майор.
– Я – Гарси Кахарманов, глава местного самоуправления.
Он определенно ждал, что и майор назовется, но тот промолчал – и оттого, что не следовало называть свою фамилию каждому встречному (не первый день живет на свете, должен знать, что у военного народа иногда и не бывает фамилий), и потому, что в таких вот ситуациях молчание порой – наилучшая линия поведения. Когда ты молчишь с непроницаемым видом, собеседник вынужден к тебе подстраиваться, менять тактику на ходу, а не наоборот…
– Что вы здесь делаете? – после короткой паузы спросил Кахарманов.
– Выполняю задание командования со вверенным мне подразделением, – ответил майор спокойно, показывая всем видом, что на конфронтацию идти не намерен, но и считает себя вправе кое-какие подробности оставить при себе.
– И долго намерены… выполнять?
– До полного выполнения.
– Я имею в виду, вы здесь долго намерены оставаться?
– Время покажет.
– Понятно… Зачем вы убили Абалиева?
Никакой сверхъестественной проницательностью здесь и не пахло, конечно, – вон он, Абалиев, в трех шагах, мертвее мертвого. Майор даже не оглянулся в ту сторону. Пожал плечами:
– Чтобы он нас не убил. Когда человек вырывает уже чеку из гранаты, а сам обложен взрывчаткой по самые уши, с ним не ведут душеспасительных бесед. Хотя бы потому, что времени уже нет… Вы согласны? И добавим справедливости ради, что ваш Абалиев начал первым. Убил двух моих людей…
– Я знаю.
– Уже? Интересно, откуда?
– Мы, знаете ли, стараемся знать все, что делается в деревне и поблизости. В этом нет ничего необычного, правда?
– Правда, – кивнул майор.
Он не стал спрашивать, следили ли за Абалиевым и операми, – к чему терять лицо перед восточным человеком? И так ясно, что следили, иначе откуда такая информированность?
– В конце концов, Абалиев – не здешний. Что вас, как вы понимаете, избавляет от некоторых… сложностей, – сказал Кахарманов. – Правда, всех сложностей не снимает… Но мы все же постараемся вместе над ними поработать. Вы не против?
– Я не против, – кивнул майор.
– У вас я в данную минуту что-то не замечаю особых сложностей. – Он небрежно кивнул в сторону трупа. – Вы свои сложности уже решили. Позвольте тогда и мне свои решить… Моя единственная сложность сейчас – это вы, товарищ без фамилии.
– В смысле?
– В том смысле, что вам следует побыстрее отсюда убраться. У нас – нейтралитет, вы, должно быть, наслышаны? Так что с нашей стороны вам пока опасаться нечего, а за тех, кто бродит в чистом поле, я, легко догадаться, ответчиком быть не могу. В общем, я вас прошу немедленно покинуть деревню. И отправляться своей дорогой. Вы ведь не обычное подразделение, которое прислали на усиление блокпоста, а? У вас какие-то другие задачи… Мне о них знать ни к чему. Только, я вас убедительно прошу, решайте свои задачи где подальше.
