— Мы ей только задницу не подтираем, — пожаловался Савелий генералу Богомолову во время плановой встречи. — Никогда бы не подумал, что эти скоробогатые сволочи — такое хамье. Честно говоря, сегодня утром я с трудом удержался, чтобы не проломить этому мерзавцу голову!
— Только после того, как я перережу глотку этой курве Люське! — хмыкнул Воронов зло.
— Я все понимаю, — сочувственно вздохнул Константин Иванович. — Но ведь и вы меня поймите: вы поставлены не для того, чтобы ломать череп этому негодяю… Не для того, чтобы резать глотку его охамевшей бабе. Мы, рискуя многим, внедрили вас в этот гадюшник не для ликвидации Немца, а, как ни странно, наоборот: для его защиты. А особенно поиска тех, кто рано или поздно решится на его ликвидацию. Держите себя в руках, друзья! И храните бдительность. Вы не должны имитировать охрану. Вы должны действительно охранять этого подонка. Иного способа выйти на след «Черного трибунала» у нас попросту нет…
Глава одиннадцатая
«Двойной стандарт»
Это невзрачное одноэтажное строение в районе парка на Воробьевых горах, стоящее в стороне от жилых домов, с первого взгляда вполне могло сойти за овощехранилище, пакгауз или даже общественный туалет, временно закрытый на ремонт.
Длинное, унылое, приземистое, облицованное дешевой кафельной плиткой, здание это не имело ни вывески у двери, ни привычной таблички с названием улицы, ни обозначения номера дома. Сходство со складом усиливали трехметровый кирпичный забор, ограждавший строение по периметру, глухие металлические ворота, узкая подъездная дорога и двое атлетического сложения мужчин в черной униформе с цветными шевронами «Охрана».
Но, как известно, внешность зачастую обманчива. В здании этом размещался не склад, не овощебаза и конечно же не общественный туалет. Человек неискушенный, впервые попадавший внутрь, к своему удивлению, оказывался в сауне самого высокого класса под интригующим названием «Веди-плюс»…
Впрочем, маловыразительное слово «сауна», как определение заведения, в котором моются, парятся и освежаются пивом, не вполне соответствовало кичливому комфорту, который предоставлялся посетителям этого дома без архитектурных излишеств. Создатели данного банно-развлекательного комплекса предусмотрели все или почти все: клиентов ожидали русский и американский бильярд, бар с огромным ассортиментом напитков, кухня, тренажеры на любой вкус, два бассейна с теплой и , холодной водой, гейзер и конечно же комнатки для плотских утех.
Ко всем прочим услугам, там работал профессиональный массажист с медицинским образованием по имени Максим. Его руки действительно творили чудеса и вернули здоровье очень многим завсегдатаям этого чудного заведения, расположенного рядом со старым входом в метро «Ленинские горы».
Столь удобное положение делало его весьма привлекательным для любителей отлично провести свой досуг…
Это заведение, в прошлом действительно бывшее общественным туалетом, было внутри перестроено так, что превратилось в нечто среднее между кабаком для широких загулов, закрытым элитным клубом, четко свидетельствующим о социальном статусе посетителей, местом ведения переговоров нынешними хозяевами жизни и конечно же шикарным блудилищем.
И то сказать: какая же русская баня без блядства?!
Именно потому десятого ноября тысяча девятьсот девяносто восьмого года этот шикарный развлекательно-гигиенический комплекс и стал местом собрания тех, кто уже однажды присутствовал на встрече в ливадийском «Тифлисе». Немец, настояв на повторной сходке, не уставал повторять: сказав А, надо говорить Б, и уж если не удалось договориться по всем вопросам в Крыму, это непременно надо сделать в Москве.
Правда, решение текущих проблем — разделов и переделов сфер влияния, выработки новых стратегий, заключения временных союзов и постоянных Договоров — заняло меньше двух часов. Все было оговорено заранее, и публичная декларация взаимных обязательств друг перед другом выглядела лишь протокольной формальностью.
Остаток вечера, как и предвидел Миллер, говорили о том, что теперь беспокоило мафиозную Москву больше всего: о загадочных убийствах, регулярно совершаемых террористической организацией со зловещим названием «Черный трибунал». Как и следовало ожидать, «трибуналу» приписывали едва ли не сказочное всемогущество; в беседе фигурировали десятки киллеров и некий загадочный координационный центр, раскинувший щупальца по всей России.
Александр Фридрихович, сидевший во главе стола, обозревал собравшихся, точно маршал, осматривающий свою армию накануне решающего сражения: все ли резервы подтянуты, все ли полки надлежаще развернуты, не зреет ли среди его подчиненных крамола…
Оснований для беспокойства вроде бы не было: после смерти Лебедевского почти все компаньоны по бизнесу, похоже, совсем приуныли и теперь окончательно созрели принять его, Миллера, безоговорочное главенство.
— Ну, хорошо, — цедил сквозь зубы молодой кутаисский «законник» Амиран Габуния, то и дело косясь на плотного официанта, расставлявшего на столе заиндевевшие бутылки со спиртным (согласно традиции, во время деловых переговоров никто из собравшихся даже не пригубил спиртного), — хорошо, вальнул этот «Черный трибунал» Лебедя. Как вальнули до этого Гашиша, Парторга, еще пару известных людей. — Видно было, что Амиран и без спиртного был на достаточном взводе. — Не понимаю, на что они рассчитывают? Чего добиваются? Всех-то не перешмаляешь!
— Всех не перевешаешь, нас двести миллионов! — мрачно пошутил кто-то предсмертными словами Зои Космодемьянской.
— «Имя нам легион», — веско уронил Немец цитату из Ветхого Завета и тихо, словно рассуждая сам с собою, добавил:
— Конечно, ликвидировать всех невозможно. Но страху нагнать — вполне реально. Разве они и нас не напугали?
Он испытующе взглянул в глаза Амирана. Тот не выдержал его взгляда и отвел взор.
Оставив собравшихся за столом, Александр Фридрихович двинулся в парную.
Раскаленные камни полыхали жаром, горячий воздух обжигал кожу. Он прыснул на них эвкалиптовой настойкой, потом мятной. По небольшому помещению парилки распространилось приятное благоухание.
Несмотря на немецкое происхождение, Миллер любил париться по-русски даже в сауне. Откуда-то у него была твердая уверенность в том, что именно русский пар, сдобренный березовым или дубовым веником, помогает очиститься не только телу, но и душе освободиться от неблагоприятного воздействия как внешних, так и внутренних сил. Обмакнув несколько раз в шайку с водой веник, составленный из березовых и дубовых веток, он помахал им в воздухе, заставляя осесть раскаленный жар, затем снова сунул его в воду. Вздохнув несколько раз полной грудью, он действительно ощутил прилив сил и удовлетворенно вздохнул.
Усевшись на полку, Миллер смежил веки и, подперев голову руками, задумался…
Все шло по плану. Убийство Лебедя наглядно показало и тем, кто уже давно признал главенство Александра Фридриховича, и тем, кто считал его выскочкой: перед неожиданной, а главное, невесть откуда исходящей опасностью сам Бог требовал объединиться. Но объединение возможно лишь вокруг одного человека, которому и верные друзья, и вынужденные союзники доверились бы всецело, а противники побаивались бы его реальной силы. Человека, который мог бы противопоставить .государственному беспределу что-то реальное и осуществимое. И таким человеком мог быть только он, Миллер…
В этом он был твердо уверен.
Волна жара, сдобренного парами 1йяты и эвкалипта, накрывала Немца с головой, так бы и сидеть тут до бесконечности с закрытыми глазами, так бы и нежиться в горячем и удивительно полезном суховее парной… Но расслабиться не получалось: Миллер знал, что теперь в его короткое отсутствие за столом наверняка ведутся разговоры, имеющие к нему самое непосредственное отношение.
Поднявшись с махровой простыни, Александр Фридрихович, почувствовав, что все его тело покрылось бисеринками пота, схватил веник и принялся нагонять на себя целительный пар. Когда пот буквально потек ручьями, Миллер приступил к тому, что на Западе называют истязательством: он вовсю, нисколько не щадя себя, стал хлестать свое ухоженное тело.
Это продолжалось несколько минут, пока на коже не выступили красные пятна, говорящие о том, что его усилия не пропали даром и жар достиг необходимого равновесия с внутренним кровяным давлением. Бросив веник в воду, Миллер вышел из сауны, бултыхнулся в бассейн с холодной водой, чтобы испытать удивительное ощущение, которому он придумал поэтическое название: колючее прикосновение водной стихии. Дело в том, что после интенсивного воздействия пара и быстрого погружения в холодную воду кажется, что вся кожа подвергается легким и приятным уколам тысяч иголок.
Миллер отлично знал, что в воду нужно опускаться медленно, чтобы вся кожа покрылась миллионом пузырьков, которые сохраняли накопленное в парилке тепло. Самым удивительным ощущением был момент, когда ты, постояв в ледяной воде некоторое время неподвижно, вдруг вздрагиваешь всем телом и в него вонзаются тысячи иголок. После этого нужно сразу выходить из воды…
