Ознакомительная версия.
Полковник только хмыкнул в ответ. Не мог сержант придумать ничего получше, чем соврать про катастрофу! Наверняка спецназ слегка «облажался» и сидел в окружении, надеясь на помощь большого брата. И вертолету предстоит выполнять задачу в условиях повышенной опасности, Грегори лично проинструктировал об этом экипаж «Chinook». Его старший пилот все понял, но добровольно согласился лететь. А полковник как в воду глядел. После сообщения о том, что летчики нашли группу, которая действительно застряла на затопленной равнине, связь с геликоптером внезапно прервалась.
А потом в эфире снова объявился злополучный сержант. По его словам, вертолет был сбит бандитами, погибли все. Он требовал помощи снова, а заодно ставил новую задачу – встретить самолет. Полковник не стал бы и слушать, но тот подкрепил сообщение кодовым словом, и Грегори во что бы то ни стало должен был выполнить его просьбу.
Черт! Погиб его лучший экипаж, а ему приходилось отправлять на верную погибель новый! Единственное, что оправдывало всю эту операцию в глазах полковника, так это то, что в его помощи нуждались люди, его соотечественники.
Командир авианосца бродил по каюте, как тигр по клетке. Все эти неожиданности сегодняшнего дня вывели его из себя. Вторая винтокрылая машина по его личному распоряжению была вооружена. Плевать он хотел на международные соглашения! Так у ребят появляется хоть какой-то шанс выбраться из передряги живыми.
Стук в двери заставил Грегори вздрогнуть.
– Войдите! – крикнул он, сжав кулаки.
Появившийся матрос передал ему перехваченную радиограмму и поспешил удалиться. И правильно сделал, поскольку командиром овладел приступ ярости. Он голыми руками готов был придушить церэушников, которые заварили эту кашу.
Радисты засекли переговоры между пресловутым сержантом и пилотом самолета, на встречу с которым полным ходом шел авианосец. Сеанс связи был коротким, уместился всего в пару строчек, судя по которым еще один самолет был обстрелян неизвестными. Теперь уже в открытом океане. Не дотянул до точки рандеву какую-то сотню миль!
Полковник почти бегом поднялся на капитанский мостик. Он недоумевал. Может быть, уже полным ходом идет война? А его просто не поставили в известность? Что происходит? Самолеты сбивают пачками!
Дежурившие у локаторов офицеры подтвердили, что они засекли «гостей» сразу после того, как те покинули территорию латиноамериканской республики. Радары сопровождали его все время, а несколько минут назад объект резко пошел на снижение и исчез с экранов. Полковник проверил дважды: и район, и время совпадали с переданными пилотом данными о нападении. Не колеблясь, он отдал приказ о вылете сразу двух экипажей: спасательного вертолета и истребителя «F-18».
Реактивный самолет поднялся с палубы на несколько минут позже мгновенно отреагировавших спасателей. Но и скоростью он обладал неизмеримо большей. Истребитель преодолел расстояние до места крушения гидроплана за каких-то десять-пятнадцать минут.
– Я на месте, – доложил он полковнику, который лично руководил операцией.
– Видишь его?
Пилот на секунду умолк, видимо, проверяя еще раз участок океана под собой.
– Никого в указанном районе, сэр, – отчеканил летчик.
– И катеров никаких? – Грегори от отчаяния готов был поверить во что угодно, даже в атаку террористов в такой глуши.
– Все чисто, – снова подтвердил разведчик. – Только…
– Что там? – Командир авианосца двумя руками схватился за микрофон.
– Наблюдаю масляное пятно, сэр. И какие-то обломки. Очень похоже на крушение, сэр. Разрешите снижение для детального осмотра?
– Валяй, – отрешенно разрешил Грегори. Второй борт за один день. Эти подлецы из Ленгли точно доведут его до инфаркта. «Ваша задача – подстраховать нашу команду», – вспомнил полковник напутствия адмирала, вручившего ему секретный пакет. И в сердцах плюнул прямо на выдраенную палубу…
Голова гудела, как с похмелья. И лежать было как-то непривычно – голые пятки упирались во что-то холодное. Приподняв тяжелое, словно налитое свинцом веко, Иван Иванович Остроумов огляделся. Какие-то низкие потолки, серые стены. Что за каморка? Где он и что вообще происходит? Держать глаз открытым долго было слишком утомительно. Изобретатель опустил веко. Его слегка мутило. Нестерпимо сосало под ложечкой. С минуту он лежал, соображая, что ему привиделось. А потом снова открыл глаз. На этот раз другой. Серая теснота не исчезла, она по-прежнему давила на него со всех сторон. Но появилось знакомое до боли лицо. Черты его были нечеткими, постоянно расплывались и норовили раздвоиться, как только он пытался приоткрыть второй глаз. Но он, без сомнений, узнал свою жену. И облегченно вздохнул. Значит, он дома. Тогда откуда эти дурацкие фонарики и почему его кровать стала такой неудобной?
– Ваня! Ванечка! – услышал он как будто издалека голос своей супруги. – Просыпайся, хватит спать!
Собрав волю в кулак, изобретатель попытался одним махом подняться с постели, как он это делал обычно по утрам. И не рассчитал – саданулся лбом прямо о потолок. «Чудеса! – подумал он, пока падал обратно на подушку. – Этого не может быть! Откуда прямо над кроватью может взяться потолок?»
Но после удара, сопровождавшегося оханьем и сетованиями его дражайшей половины, в голове неожиданно стал рассеиваться туман. Инженер упрямо раскрыл глаза так широко, насколько это было возможно, в надежде, что веки не слипнутся снова. Людмила Федоровна испуганно уставилась на него.
– Ты чего, Ваня? – жалобно спросила она, глядя, как ее муж озирается вокруг дико вытаращенными глазами. – Все хорошо. Хочешь, я тебе опохмелиться дам?
В руках у Остроумовой возникли миниатюрная стопка и крохотный соленый огурчик на белой тарелке. Все еще не понимая, что с ним творится, изобретатель позволил супруге приподнять свою голову над подушкой и влить в рот обжигающую жидкость. Проглотив ее, он зажмурился. Вкус у выпитого оказался сладковато-противным и немного знакомым. Остроумова вложила в рот инженеру закуску, и он автоматически задвигал челюстями, перемалывая огурец.
Не сразу, но алкоголь помог. По крайней мере, прошло неприятное ощущение под ложечкой.
– Что это за гадость? – не узнавая своего голоса, вопросил Иван Иванович.
Жена, обрадованная прогрессом в его самочувствии, затараторила:
– Так это же текила, водка такая из кактусов. Очень модная штука. Я им сказала, что ты только такую и пьешь, сразу же нашли.
В глазах вроде бы перестало двоиться, по желудку растеклось приятное тепло. Остроумов предпринял новую попытку встать с кровати, теперь медленно. Из положения лежа ему все еще никак не удавалось установить принадлежность помещения. И снова на полпути в вертикальном положении тела его голова уперлась в потолок.
Видя его мучения, Людмила Федоровна заботливо пригнула инженеру голову и помогла усесться на нижнем этаже двухъярусной койки.
– Ничего себе! – удивился он. – Где это мы с тобой? В подвале каком, что ли?
– Да в каком подвале, Ваня, – добродушно рассмеялась жена. – Мы с тобой уже путешествуем.
– Не понял, – упрямо заявил изобретатель. – Если это поезд, то где окошко и почему такая тишина? Или самолет? Опять же, иллюминаторы где?
– Эх ты, Ваня! – воскликнула супруга, которая на удивление быстро отошла от волшебного укола и уже успела бегло ознакомиться со всем окружающим. – А еще инженер! Да это же лодка!
– Чего? – хмуро уставился на нее Остроумов. – Я думал, это у меня крыша едет. А ты, оказывается, не лучше!
Людмила Федоровна слегка обиделась:
– Чего ругаешься-то сразу? До конца хоть бы дослушал. Подводная это лодка, понял? Сам погляди.
Теперь, когда правильная версия прозвучала, изобретатель и сам стал склоняться к мысли, что эта комнатушка действительно походит на каюту субмарины. Хоть он ее ни разу и не видел. Оставалось выяснить самую малость: как они с Люсей сюда попали и куда плывут.
– И долго мы уже здесь? – настороженно спросил Иван Иванович. Жена беззаботно махнула рукой:
– А я почем знаю? Я сама недавно проснулась. Ты лучше погляди, что у меня есть!
Женщина буквально сгорала от нетерпения поделиться со своим мужем новостью. Ловко выдвинув из-под койки чемодан, она принялась возиться с его застежками.
– Где ты его откопала? – поинтересовался инженер. – Это же мой старый чемодан, я даже и не помню, когда его выкинул.
– Старый – не старый, – ворковала мадам Остроумова, – но выручил меня знаешь как?
Защелки наконец поддались. Театральным жестом распахнув крышку, женщина пропела:
– Вуаля!
И приготовилась насладиться произведенным эффектом.
Остроумов тупо созерцал тугие пачки американских казначейских билетов. Их было много. Почесав в затылке, изобретатель прикинул:
– Здесь что, миллион?
Ознакомительная версия.
