– А если он не объявится? Я что, так и буду тут сидеть… любоваться долбаными березками?
– Вероника, потерпи еще несколько часов. – В голосе «хриплого» послышались умиротворяющие нотки. – Ты же понимаешь, что нужна еще для дела…
– Сколько еще ждать?
– Недолго. Он, этот тип, может объявиться или позвонить в любой момент… Он может захотеть поговорить с тобой. Понимаешь?
– Мне это все оч-чень не нравится!
– Если все будет ладом, то завтра уже увидишься с сыном… Не нервничай, недолго осталось. Отбой.
Я некоторое время слушал воцарившуюся в динамике тишину. Вздохнув прерывисто, сказал:
– Ботан, ты разбил мне сердце.
– Бабы, они такие… – отозвался напарник. – Изменчивые особы.
«А тут еще и ребенок задействован… или припутан», – подумал я про себя и мрачно покивал головой.
Вот в чем заключался намек, прозвучавший в последних словах Копыловой. Эта женщина, оказывается, проживает в Париже… ну, или во Франции.
Я потянулся за пачкой сигарет. Но закурить не успел: на нашем канале прозвучал мужской голос:
– Ботан, перемещайтесь в точку номер два!
– Понял, – отозвался сотрудник, заводя движок. – Точка номер два.
Точка № 2 находится в двух кварталах от дома, где Антонов снимает квартиру. В полукилометре от того места, где мы сейчас стоим, и в пятистах же метрах от адреса, на который было приказано сразу по прибытии в Москву ехать Страннику.
– «Ноль Первый», приготовьтесь! – вновь зазвучал голос оператора. – Сейчас привезут «гаджет»!.. И сразу же отправляйтесь в известный вам адрес!
– «Ноль Первый» на связи. – Я сделал усилие, чтобы мой голос звучал громко. – Вас понял.
Микроавтобус свернул в другой двор. Мы миновали по внутренней дороге два жилых дома. Ботан остановился у крайнего подъезда. С другой стороны, через проезд от площади, показался крытый микроавтобус «Газель». Ботан выбрался из нашего фургона; сам открыл кормовой люк и достал оттуда сумку – ту самую или такого же типа, как та, с которой он вчера приехал на Киевский вокзал. Затем внес, уже через боковой люк, эту тяжелую сумку в салон фургона, где я провел несколько последних часов.
– Ну что, разобрались с этой хренью? – спросил я.
– Да, все посмотрели, все ясно с этой их аппаратурой, – сказал Ботан. – Камера отключена. Все прочие функции – рабочие. Позиционирование очень точное… до двух-трех метров… Но это если машина со «стойкой» и оператором находится на дальности до километра.
– Понятно.
– Мы контролируем этот канал! Если нажмешь – дважды! – кнопку со «звездочкой»…
– С символом в виде звездочки? – решил уточнить я.
– Да, она внизу и слева! Так вот, если дважды нажмешь ее… То для группы захвата это будет сигнал к действию.
– А если у меня изымут этот «гаджет»?
– Вряд ли. Но даже если изымут, тебя там, уже на том месте, куда тебя наведут, будут страховать – и визуально, и через аппаратуру.
– Понятно.
– В корпусе этого «гаджета» прошит маяк для GPS-позиционирования. Имеются два нестандартных микрофона очень высокой чувствительности. Они будут слышать после активации все: звук улицы… каждое твое слово, даже твое дыхание. Так что будь внимателен и осторожен! Дверь я оставляю открытой, возьмешь «гаджет» и сразу шагай в известное тебе место!..
Ботан посмотрел на меня – вопросительно и выжидающе.
– Ты готов, Серый?
Я в ответ криво усмехнулся и знаком показал, что он может открыть экранирующую «сейфовую» сумку…
Без четверти три пополудни я открыл своим ключом дверь съемной однокомнатной с холлом квартиры на четвертом этаже жилого дома близ станции метро «Братиславская». Гостей не обнаружилось; все тут было ровно так, как я оставил, когда сам был здесь в последний раз, перед тем как выехать в Киев. Но я был предупрежден, что где-то поблизости, скорее всего в самом этом дворе, стоит их машина с аппаратурой и двумя сотрудниками на борту…
Я прошел в туалетную комнату. Включил воду, сходил по малой нужде, потом ополоснул лицо и руки под краном.
Сняв куртку – на мне сейчас та одежда, в которой я приехал в Москву, – сел на тахту.
Ждать мне пришлось недолго – по квартире, в которую я только что вошел, разнесся уже знакомый мне звук рингтона.
– Слушаю!
В трубке послышался металлический голос:
– Странник, где находишься?
– С кем я говорю?
– Это Диспетчер!
– Я возле Братиславской, Диспетчер! Только что вошел в квартиру…
– Где был все это время?
– У меня есть другая лежка. Мне показалось, что на вокзале за мной следили…
– Это были мои люди!
– Ну так надо было меня предупредить сразу, – я позволил себе усмешку. – Короче… я на базе!
– Ладно, – после паузы сказал Диспетчер. – Ладно, Странник… Нет времени на долгие выяснения! Сегодня у тебя будет работа.
– Сегодня? – переспросил я. – Что, прямо-таки сегодня?
– Да, – лязгнул холодным металлом, как винтовочный затвор, голос в трубке. – Сегодня! Ориентировочное время – между семнадцатью и восемнадцатью часами этих суток.
– То есть? Так это же… осталось всего каких-то два часа?!
– Да, времени осталось лишь, чтобы добраться до места и осмотреться!
– Минутку… У нас был уговор!
– Если речь о выплатах, то я держу слово.
– Хочу в этом убедиться, Диспетчер!
– Половина суммы за контракт уже переведена на твои счета! Остальное получишь по завершении работы.
– Это все хорошо, это радует… Но у нас был уговор еще и касательно одного человека. Я хочу услышать ее голос!
В трубке послышались щелчки… Затем явственно, как будто эта женщина находилась рядом со мной, прозвучал ее голос:
– Сергей? Сергей, ты меня слышишь?
– Да, милая, я тебя слышу, – облизнув пересохшие губы, сказал я. – Как ты? Как твое самочувствие?
– Я… я очень устала. – В ее тихом голосе действительно прозвучали нотки крайней усталости. – И я… очень бою… очень скучаю.
– Я тоже по тебе скучаю, – скороговоркой, чувствуя, что связь вот-вот прервется, выпалил я. – Ника, я тебя вытащу… верь мне! Держись!..
В трубке опять что-то переключилось; вместо тихого женского голоса зазвучал громкий, металлический, обезличенный говор.
– Ну что, Странник, убедился, что я держу слово?
Я промолчал, дожидаясь инструкций.
– У тебя там есть мобила, так?!
На столе действительно лежит трубка – моя трубка, моя «нокия». Подзаряженная, судя по всему. Я ее сразу увидел, как только вошел в свою съемную квартиру.
А когда увидел, то подумал, что кто-то из этой компании побывал здесь еще прежде меня.
Я, кстати, даже не исключаю, что здесь установили пару «скрыток» и что сейчас, в эту самую минуту, Диспетчер имеет возможность лицезреть меня на экране… Но вертеть головой, высматривать установленную во время моего отсутствия спецтехнику – не стал.
– Номер заказа есть в меню! Когда оператор спросит, куда ехать, скажешь – в Центр! Ровно в пятнадцать минут четвертого ты должен сидеть в такси!
– В Центр? Это как-то обтекаемо и неопределенно!
– Малая Дмитровка… этот адрес назовешь!!
Я взял со стола трубку, прощелкал и действительно нашел там какой-то номер, введенный под ником TAXI.
– Разобрался?
– Да, все понятно. Но…
– Заказывай такси на указанное тебе время! – скомандовал Диспетчер. – Я перезвоню уже по ходу и назову для тебя более точный адрес. И еще, Странник…
– Да?
– Ты должен сделать свою работу качественно!
– Я сделаю ее качественно. В этом можете не сомневаться.
– Я хочу, чтобы ты знал, что у меня есть на тебя большие виды! Что я и в будущем на тебя рассчитываю…
– Вот как?
– Ты мне нужен для больших дел! И именно поэтому, именно потому, что сотрудничество наше должно быть продолжено, ты должен сделать эту работу самым наилучшим образом! Ты меня понял?
– Понял, Диспетчер!
– Верь мне, Странник… я человек слова! А теперь заказывай такси, потому что график у нас довольно напряженный!..
Суббота, 21 апреля
Москва, ЦАО
В десять минут пятого я вышел из таксомотора на Малой Дмитровке, невдалеке от поворота в Настасьинский. Проезд в сам этот переулок временно закрыт, в чем я смог убедиться воочию – в этом месте установлены соответствующие знаки, а возле заграждения дежурит патрульная машина ДПС.
Я прошел чуть дальше и остановился на другой стороне улицы, как мне и было велено по телефону Диспетчером. Невдалеке, там, где Малая Дмитровка выходит на Пушкинскую и Страстной бульвар, находится еще один полицейский кордон с заграждениями, с установленными в разрывах рамками и столами для досмотра граждан, желающих принять участие в сегодняшнем митинге. К рамочным металлодетекторам то и дело подходят какие-то граждане – иные группами, иные по два или по одному. В основном, как я вижу, это люди от двадцати до сорока лет. Некоторые ведут себя довольно шумно; до меня долетают скандируемые ими речовки, какие-то выкрики, громкий возбужденный говор. Мимо меня в ту сторону тоже идут какие-то люди; я в своем прикиде мало чем отличаюсь от них.
