Двое сотрудников ФСО, взяв смуглого молодчика под руки, усадили его на стул. Руки у Абышева по-прежнему были скованы сзади наручниками. Он сидел, наклонившись чуть вперед, с оскаленными зубами, недобро поглядывая на окружающих черными, гневными глазами... Кавказец напоминал сейчас Краснову молодого, не слишком опытного, не прошедшего толком школу выживания в опасных условиях естественной природы хищника, попавшегося по несчастливому ли стечению обстоятельств или из-за собственной глупости и неосторожности в силки охотников... Он был очень сердит, невероятно зол. Он не привык к такому обхождению, он не сталкивался еще в своей недолгой жизни с таким жестким обхождением и с такими людьми. Ведь Руслан Абышев с младых ногтей считал себя выше любого простого смертного...
Краснов, чуть передвинув стул, уселся между Абышевым и Полянским, с которого по указанию следователя сняли наручники. Один из фэсэошников вышел в коридор; двое его коллег уселись на свои места с двух сторон стола и надели наушники, в которых звучала музыка. За все это время Мельников и те двое, что сидели с противоположной стороны стола – Алексахина и Коган, – не произнесли, кажется, ни слова.
Полянский тяжело, со всхлипом вздохнул. Краснов, повернув голову, посмотрел на него. Молодчик потерял весь свой лоск. Растерял всю свою пафосность, все свое высокомерие. Он очень бледен; под воспаленными глазами залегли свинцовые тени. Полянский нервно качался – вперед-назад. От спинки стула к сложенным на столе, сжатым в кулаки рукам – вперед-назад, вперед-назад, как хасид во время молитвы.
– Я никого не убивал! – фальцетом крикнул он. – Меня самого шантажировали!
– Прекратите раскачиваться, – властным голосом сказал Краснов. – Здесь вам не синагога... Кто именно вас шантажировал? Конкретизируйте!
Полянский пробормотал что-то под нос... Он прекратил раскачиваться, но и говорить более ничего не говорил – попросту впал в ступор.
– Гражданка Алексахина, – глядя на сидящую напротив его девушку, сказал Краснов, – у меня есть к вам вопрос.
– Это вы ко мне обращаетесь? – Девушка нервно дернула головой.
– А разве здесь есть еще кто-то по фамилии Алексахина?
– Я не хочу отвечать на ваши вопросы!.. – Лариса посмотрела сначала на своего погруженного в мрачные думы друга, затем на старшего следователя. – А что вы хотели спросить?
– Почему вы вернулись в усадьбу? Ведь вы уехали после основного банкета. Уехали из замка примерно в половине одиннадцатого, не так ли? А без нескольких минут двенадцать приехали обратно...
– Не приехала... меня шофер папин привез. Мы тут недалеко живем, в десяти минутах езды. Дима, почему ты молчишь? – Она положила ладонь поверх подрагивающей руки своего молодого человека. – Не молчи!
– Так это была инициатива вашего отца? – спросил Краснов. – Это он настоял, чтобы вы вернулись в замок?
– Да нет, зачем же, – поморщившись, сказал Мельников. – Так и планировалось изначально, что Лара отъедет ненадолго...
– Зачем?
– Переодеться надо было, – сказала Алексахина. – Следовало сдать гарнитур представителю ювелирной фирмы...
– Вы брали драгоценности напрокат?
– Да, – едва слышно сказала Алексахина. – Очень дорогой гарнитур. Почти три миллиона евро. Его привезли в Москву представитель ювелирного торгового дома и страховщик.
– Глупая, – пробормотал Коган. – Я бы тебе его купил! Тебе стоило только захотеть.
– Борюсик, миленький... – Алексахина прерывисто вздохнула. – Да не нужны мне твои драгоценности! И бабки твои не нужны. Я тебе уже говорила, ничего у нас с тобой не получится!
– А с Мельниковым получится? – Коган обиженно засопел. – У него вон с Игорехой...отношения! А ты ему нужна была только для прикрытия. Для того чтобы в прессе не болтали о его наклонностях.
– Заткнись! – процедил Мельников. – Тебя не спросил, с кем мне дружить и с кем иметь отношения. Вот почему вас и не любят... лезете, куда не просят!
– Что?! А кто меня просил помирить тебя с Полянским, когда вы с ним поссорились?! – возмущенно крикнул Коган. – Это с год назад было! Ты, Димка, как собака на сене. И с Полянским тебе хотелось продолжать дружить, и с Ларой развлекаться... Тем более что у нее папа работает в хорошем месте! Кстати, у Лары тоже есть еврейские корни, хотя она в этом и не признается.
– Оставьте моего папу в покое! – Лицо Алексахиной вновь пошло пятнами. – И маму тоже... и моих бабушек, и дедушек! Боря, зачем ты привел эту девку? Эту блондинистую шлюху? Зачем притащил ее на день рождения Димы?!
Поскольку Коган промолчал, Краснов решил вновь взять инициативу на себя. И подбросил еще дровишек в костерок, хотя атмосфера в зале и без того вновь стала накаленной.
– А разве не ясно, Лариса? – Следователь в упор смотрел на дочь вице-премьера. – Эта акция была направлена против вас. Она направлена на то, чтобы ваша с Мельниковым помолвка, а в перспективе и свадьба, не состоялась.
– Думаете? – Алексахина посмотрела на него расширенными глазами. – То есть... это такая интрига, да? Хм... Я, кстати, так и думала.
– Вот же сволочи, – пробормотал Мельников. – Лара, мы с тобой стали жертвой заговора этих уродов. Меня они чуть не траванули. Тебя же, дорогая, выставили в идиотском свете перед публикой. Shit happens...[17]
– Я-то тут никаким боком! – крикнул Коган. – Это они. – Он ткнул пальцем поочередно на Полянского и Руслана Абышева. – Это они все придумали!
– Что?!
Полянский хотел было вскочить на ноги, но Краснов успел поймать его за локоть и усадить обратно.
– Что ты гонишь?! Ах ты, жирная свинья! Ты же сам согласился! Сам участвовал в этом... – Полянский замялся, подыскивая нужные слова. – Ты ведь сам предложил напоить Димку и подложить его к этой шлюхе!
– Да ну... вранье! – Толстяк заерзал на стуле. – Меньше кокса надо нюхать. Совсем, вижу, у тебя башню снесло, Игореха!.. Это изначально Руслана была идея. Что, скажешь, подмешать им двоим клофелина тоже я придумал?
– Блин!– процедил Мельников. – И эти трое числятся у меня в лучших друзьях...
– За-малчите все! – подал вдруг голос Абышев. – Вы и так лишнего нага-аварили! Болтаете тут языком... как женщины, да.
Краснов строго поглядел на соседа слева, сидевшего на краю стула в не слишком удобной позе, но внимательно следившего за тем, кто и что из его знакомых говорит.
– Абышев, я вас предупреждаю! Еще одно слово, еще одна реплика без спроса, и я прикажу заклеить вам рот. Или вставить кляп.
– Что ты гонишь, Игорь?! – глядя на Полянского, крикнул толстяк. – Я никому не подмешивал в напитки клофелин! И я не бегал с пистолетом по флигелю! Так, как делали это некоторые... Это не мой стиль, не мой бизнес.
Краснову очень хотелось узнать детали: что за «пистолет», чей, кто и зачем с ним «бегал по флигелю». Но в тактических целях он не стал прерывать разговор. Не стал пока заострять внимание на этих вырвавшихся у Когана словах.
– Изначально это был ваш план, Боря! – парировал Полянский. – Не знаю, Руслан первый придумал или это твоя идея... Вы его озвучили еще две недели назад. Тогда, когда мы узнали, что родители Димы и Лары уломали их на то, чтобы состоялось это вот «мероприятие»...
– Не ври! Не помню я ничего такого!
– Что, память потерял? Забыл, как мы втроем – я, ты и Руслик – у меня в лондонской квартире эту тему перетирали?
– Не помню! Это какой-то бред!..
– Руслан еще тогда сказал, что надо сделать все возможное, чтобы Димка и Лара не могли быть вместе. И предложил подложить Димке телку со стороны. Да так, чтобы Лариса увидела, что Дима ее и в грош не ставит! Что он трахается с кем ни попадя – и с мальчиками, и с девочками... Ты его, кстати, поддержал.
– Так же, как и ты!
– Ты тогда еще сказал: «Надо организовать все так, чтобы Лариса порвала с Мельниковым». И тогда ты, Коган, смог бы сам занять место Димки, утешить девушку, так сказать... А в перспективе – составить с ней брачный союз! – Полянский скривил в усмешке губы. – Кстати, и твой отец – это все знают – давно ищет выходы и завязки, чтобы от финансов и недвиги перейти в «высшую лигу». Чтобы прорваться на углеводородный рынок. Ну а у Руслана, у его окружения, я так сейчас понимаю, тоже были свои резоны...
Алексахина погладила Мельникова по напряженной спине.
– Я тебя не брошу, Димочка. У этих уродов ничего не выйдет!
– Сволочи... – процедил тот. – Врубилась наконец, что они придумали? Сначала этот, – он с ненавистью посмотрел на Полянского, – шантажировал меня. – Говорил, что, если я объявлю родне и близким о нашей помолвке, он устроит грандиозный публичный скандал... Угрожал, что появится серия статей. Грозился, что нанятые журналюги так меня обгадят, что от моей репутации вообще ничего не останется. А потом еще и эту телку подложили... Кошмар!
– Дима, мне неважно, кто и что о тебе говорит и пишет. – Алексахина смотрела на своего молодого человека влажными глазами. – Стоит ли обращать внимание на уродов и проститутов?
