– Из Сибирской топливной компании! – пояснил Аркадий Андреевич. – Лазарев сосватал в последний момент!
Молот кивнул. Он остался в салоне – все последнее время босс не отпускал его ни на шаг, едва ли в сортир с собой не волок!
Дверца открылась. «Сибиряк» наклонил голову, здороваясь и одновременно ныряя в салон.
– Меня зовут Федор Артурович! – произнес он. – Добрый день, я очень рад, что вы смогли уделить мне немного вашего драгоценного времени!
Хопин автоматически отметил, что «сибиряк» явно прошел школу в государственном административном аппарате – эту школу он чувствовал также хорошо, как чувствуют старые урки ментовскую натуру.
Вслед за «сибиряком» в машину влез статный человек в черных очках, профессионально оглядевшийся, прежде чем занять место рядом со своим боссом на кожаном сиденье – напротив Хопи-на и его телохранителя.
– Это мой врач! – пояснил «сибиряк».
Булашов нахмурился непонимающе, но не успел ничего спросить. Человек в черных очках выдернул из-за пазухи пистолет с глушителем и, направив в лицо Молоту, нажал на курок. Начальник охраны дернулся и повалился на пол – в просторном салоне было достаточно места.
Аркадий Андреевич, как завороженный, смотрел на его развороченный череп, в котором ясно был виден мозг. Мозгом и кровью была забрызгана стенка рядом с ним, отделяющая салон от кабины водителя. Водитель, видевший все в зеркале, замер на месте – ствол пистолета повернулся в его сторону.
– Слышишь, сынок?! – спросил человек в черных очках и, когда водитель кивнул в ответ, продолжил:
– Трогай потихоньку, если хочешь остаться в живых!
Голос его показался Хопину очень знакомым. Правда, вживую слышать его до сих пор Аркадию Андреевичу не приходилось. Только на магнитофонных записях, сделанных во время допросов. Да он уже понял, кто перед ним, и загадка с врачом решалась очень просто.
– Знахарь! – прошептал он.
Человек ответил довольной улыбкой и снял очки.
– Он самый, Аркадий Андреевич. Костоправ, Знахарь, Лекарь… Человек жизнь дарующий, одним словом, хотя в вашем случае я не стал бы на это рассчитывать!
Машина уже покинула стоянку и поползла по вымытым дождем питерским улицам, быстро набирая ход.
– Куда мы едем?! – поинтересовался Аркадий Андреевич.
– О! – Знахарь поднял палец и окликнул водителя. – Чуть не забыл – в Лисий Нос! Там нам предстоит очень важное мероприятие, Аркадий Андреевич. Следственный эксперимент. Видели, наверное, в фильмах. Так вот, у нас сегодня тоже будет кино…
– Что ты задумал?! – Аркадий Андреевич пытался держать себя в руках, несмотря на направленный в его сторону пистолет.
После пережитого когда-то по вине Знахаря Армагеддона напугать его было не так просто, хотя от вида мертвого Молота к горлу подбегала тошнота. Надо же – он, Хопин, так стремился вырваться из этого проклятого комплекса, чтоб ему провалиться вместе со всеми питерскими автолюбителями! Так хотел поскорее оказаться в своем броневике, казавшемся неприступной крепостью, непреодолимой твердыней. А крепость оказалась ловушкой!
– Увидите! – пообещал я. – Сами все увидите! Но прежде давайте соберем кое-кого из вашей уникальной труппы. Возьмите мобильник и пригласите прибыть немедленно на мою дачу, простите, на дачу Константина Разина, вашего верного помощника Муху, Владимира Владимировича, затем Живицкого, или, вернее, – шута, изображающего Живицкого, Ангелину, уверен, по вашему зову она выползет из-под очередного кавалера и прилетит как на крыльях. Кого бы еще… Миха Ворсистый нам тоже не помешает – уверен, вы сможете вытащить его из больнички. Вера, двойник Леонида… Нет, пожалуй, последних троих я достану в следующий раз – не то на даче будет слишком людно, вы не находите… А вот Олю Стрелкову я непременно хотел бы видеть в числе своих гостей! Ограничимся ею, Живицким, Мухой и Ангелиной, согласны?!
– И что потом?! – осведомился Хопин.
– Какой вы нетерпеливый! – укоризненно покачал я головой. – Всему свое время, Аркадий Андреевич, а если знать все наперед, жизнь станет совсем неинтересной. Разве вы со мной не согласны?
Мы посмотрели друг другу в глаза. В его взгляде я не прочел ничего, кроме страха, бешеного желания выжить любой ценой! И это радовало. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но только, вздохнув, Хопин вытащил свой мобильник и стал набирать первый номер.
Полковник Щеглов с напарником засели на квартире Птахи через двадцать минут после побега Знахаря из зала суда.
Выйти на Птаху труда не составило – подвела его, как это часто бывает, чрезмерная любовь к слабому полу. Со стороны могло показаться, что этот заморыш просто старается доказать свою мужскую состоятельность всему остальному миру – с таким неистовством он менял партнерш, последняя из которых была подложена под него непосредственно полковником Щегловым. Ну а дальше дело было за малым. В распоряжении полковника был целый запас необходимых препаратов из арсенала родного ведомства. Один из них в свое время позволил нейтрализовать Знахаря.
На этот раз столь мощного средства не требовалось. Птаху просто усыпили, ну а очнувшись, он имел неудовольствие лицезреть в своей шикарной квартире вместо бойкой красавицы, опоившей хозяина его же собственным безумно дорогим коллекционным вином, – плечистого коротышку с плохими зубами и мрачного, похожего на гробовщика типа в кожаном плаще – одного из чистильщиков ФСБ.
Последующие несколько часов были для Птахи самым неприятным, что он пережил в своей бурной жизни. Даже его приключения в российской глубинке горбачевских времен не шли ни в какое сравнение с этим.
Лишь приведя его в совершенно неописуемое состояние, незваные гости наконец поверили в то, что Птаха не общался со Знахарем после побега последнего, и, дав несчастному время придти в себя, приготовились ждать.
Во время описанного чуть ранее разговора со Знахарем к гениталиям Птахи был приставлен ствол пистолета. Поэтому он не геройствовал, не пытался предупредить товарища. Раз нажил Знахарь себе на голову неприятности, пусть сам и расхлебывает. Каждый сам за себя…
Лестницы в доме Птахи, стоявшем на улице Жуковского, были узкими и крутыми. Шаги разносились по пролетам гулким эхом. Вертел вспугнул каких-то детишек, собиравшихся покурить – может, в первый раз в жизни, и, похихикав над непристойной надписью на стене, потопал вверх. Лифт в доме имелся, но не работал уже много лет.
Вертел поднимался неторопливо и внимательно изучал номера на дверях квартир. Наконец остановился перед нужной. Красная железная дверь, номер выведен небрежно черной краской. Он нажал на звонок. В квартире долго ничего не происходило, наконец распахнулась вторая внутренняя дверь – он услышал это, в глазке появился свет, потом снова померк.
– Это Вертел! – пояснил гость, полагая, что этого вполне достаточно.
И этого действительно оказалось достаточно. Дверь распахнулась. Вертел отступил на шаг, ожидая увидеть Птаху, о котором Знахарь успел натрепать вечером много забавного. Ну и каков же он этот герой-любовник?!
Только вместо Птахи на пороге квартиры стоял мусор. Был он в штатском, однако мусорщиной несло от него за версту, и в руке у мусора был пистолет.
А снизу по лестнице уже поднимался кто-то. Вертел бросил взгляд наверх – наверняка есть выход на крышу. Или тоже перекрыли?! Он взглянул на мусора. Тот угадал направление его мыслей и покачал отрицательно головой – не делай этого! Потом отошел немного вглубь коридора, уступая ему дорогу, и показал головой – проходи.
Вертел прошел с каменным лицом мимо него в комнату, где ждал его уже второй мусор и сам Птаха, вернее то, что от него осталось.
Алиса послонялась по комнате. Заглянула, разумеется, за плотные шторы и не увидела ничего – стекла были прикрыты толстыми листами фанеры. Фанера была вставлена между рамой и решеткой, вделанной в подоконник. А у них тут все продумано! Наверное, готовились загодя. А зачем?! Этот мужик с приятным, надо сказать, фейсом, уверяет, что с бабками у него все в порядке! Убедительно говорил. Но тогда что ему нужно?! Наверное, это связано с папочкиной деятельностью, – решила она. Хотят заставить его что-нибудь подписать! Или наоборот – не подписывать! Скорее всего – это все из-за земельной собственности, почему-то решила она. Сейчас все крупные преступления – из-за этой самой собственности. А ее похищение, безусловно, относилось к разряду крупных преступлений.
Подумала, что не смогла поприсутствовать на сегодняшнем открытии. Это жаль – там наверняка было на что посмотреть. Правда, постные морды папашиных коллег были ей знакомы до одури, однако покрасоваться на голубом экране лишний раз не мешало бы. Просто – для самоутверждения!
Она устроилась на кресле-каталке, оттолкнулась и прокатилась по комнате. Потом вернулась к подносу, стоявшему на тумбочке возле дивана, взяла яблоко и вонзила в него белые зубки. Пирожные проигнорировала – Алиса Лазарева следила за своей фигурой, кроме того, она все еще не знала – стоит ли настолько доверять похитителям. Может, они какую-нибудь дрянь наркотическую подложили в эти пирожные?! Конечно, Алисе доводилось пробовать кое-что из легких наркотиков. Но это было совсем другое дело!
