– Да, чувствую, – честно ответил я. – Как шахматная партия.
– Вот именно! – и Стилет от чувств налил себе водочки. – Как, понимаешь, у Каспарова.
– Не зря покойный Георгий Иванович посоветовал мне обратиться именно к вам, – подлил я масла Стилету на грудь, но реакция была совсем не той, которую я ожидал.
– Ну ты даешь, Миша, – строго посмотрел на меня Стилет. – Кто же перед важным делом покойников вспоминает? Это молодым дурачкам все равно, а я, старый и опытный, в приметы верю. И тебе, между прочим, советую.
– Виноват, исправлюсь, – сказал я и встал. – Я поехал к себе. Нужно отдохнуть перед делом.
– Правильно, – одобрил Стилет и протянул мне руку.
– А ты-то сам где будешь? – спросил я, пожимая его клешню.
– На одном из сейнеров, – ответил Стилет, – там и встретимся.
– О'кей, – сказал я и ушел.
Через двадцать минут я уже был в гостинице и, конечно же, первым делом направился не к кровати, чтобы углубленно заняться отдыхом, а к телефону.
События разворачивались стремительно и совершенно неожиданно.
По дороге в гостиницу я еще раз прокрутил в голове все новости и пришел к выводу, что стилетовский план проскочит на ура, потому что он был совершенно в моем стиле. Но я не мог допустить, чтобы кокаин попал в Город, и поэтому нужно было действовать очень быстро.
Первым делом я позвонил в Штаты.
Мюллер снял трубку после четвертого звонка.
У меня отлегло от сердца, и я сказал ему:
– Это ваш друг с Волги.
– А-а, узнаю, узнаю, – ответил Мюллер и зевнул.
– Вы там что, еще спите? – поинтересовался я, совершенно уже успокоившись.
Честно говоря, до того момента, как я услышал ленивый голос Мюллера, мне с трудом удавалось сдерживать самую настоящую панику, которая пыталась завладеть мной. Но теперь я уже точно знал, что все в порядке, поэтому мог позволить себе разговаривать спокойно.
– У вас там уже полдень, – укоризненно сказал я, – а вы, Генрих, морду давите. Не стыдно?
– Не-а, – ответил Мюллер и опять зевнул.
– Ладно, черт с вами. Слушайте внимательно. Я нахожусь в гостинице «Прибалтийская», номер тысяча четырнадцать. Крайне необходимо, чтобы кто-нибудь из наших общих друзей срочно со мной связался. Срочно – значит немедленно.
– А где Рита? – спросил Мюллер.
– Рита уехала неизвестно куда и сказала, что вернется послезавтра. Если бы она была рядом, я не стал бы тратить деньги на звонок в Штаты. Кроме вас, у меня ни на кого выхода нет.
– Понятно, – Мюллер помолчал, – денег жалко. Это при вашем-то финансовом положении… Недаром говорят, что чем богаче человек, тем более он становится жадным. А что, действительно дело серьезное?
– Серьезнее некуда, – я пропустил его шуточку мимо ушей, – дело касается двух латиносов, до которых теперь не добраться никому.
– Вот как… Хорошо. Будьте у телефона, вам позвонят.
И Мюллер повесил трубку.
А я встал, закурил сигарету и стал ходить по номеру, поглядывая на телефон.
Черт бы побрал этих Игроков! Когда они не нужны, то появляются как из-под земли. А когда мне нужно найти их, то приходится звонить в Штаты. Хоть бы оставили какой-нибудь номер для связи…
Наконец, минут через пять, телефон зазвонил.
Я подскочил к нему, остановился, успокоил дыхание и, сняв трубку, томным голосом сказал:
– Хх-алло…
В трубке раздался голос Риты:
– Костик, милый, что там у тебя стряслось?
Глава 15 ПИРАТЫ АТЛАНТИЧЕСКОГО ОКЕАНА
Подъехав к Яхт-клубу, Знахарь остановился в нескольких метрах от украшенных якорями ворот и посигналил.
Дверь будки охранника отворилась, и из нее вышел помятый тип в старой зеленой фуражке пограничника. Обойдя машину Знахаря, он остановился около двери водителя. Знахарь помолчал, ожидая какой-нибудь реплики, но охранник молчал, и ему пришлось спросить:
– Как проехать к главному зданию? Охранник посмотрел на него и сурово ответил:
– Вообще-то въезд по пропускам…
Знахарь понял, в чем дело и, достав из кармана рубашки купюру достоинством в пятьдесят рублей, протянул ее охраннику:
– Вот пропуск.
Охранник непринужденно принял бумажку и, подойдя к воротам, распахнул их. При этом на его лице было выражение благодушной рассеянности.
Медленно проехав мимо охранника, Знахарь повернул на какую-то дорожку и через минуту увидел прямо перед собой здание Яхт-клуба. Рядом с ним, на зеленой лужайке, бессильно повесив крылья, стоял вертолет.
Знахарь не знал марки этой машины, но неоднократно видел, как над Петропавловской крепостью поднимаются такие же вертолеты, битком набитые желающими поглазеть на Город с высоты. Подъехав к вертолету, Знахарь вышел из машины и увидел небольшую группу молодых и крепких мужчин, которые на этот раз были одеты не в традиционные похоронные костюмы и черные лаковые шкары, а в разноцветную спортивную форму и удобные для резвых телодвижений кроссовки.
Одобрив про себя их понимание ситуации, Знахарь подошел поближе и узнал двух из пятерых стоявших перед ним ребят. Вчера они сидели за соседним столиком в «Метрополе» и, попивая пивко, бдительно смотрели по сторонам.
Один из вчерашних парней сделал шаг навстречу Знахарю и, протянув руку, сказал:
– Здравствуйте, Михаил! Я – Толик. Можно по погонялу – Клещ. Все в сборе, ждем сигнала.
Знахарь кивнул и поздоровался за руку с каждым из братков.
– Оружие есть? – спросил он.
– А как же, – ответил Клещ, – полная коробка.
И он кивнул в сторону открытой двери вертолета. На полу кабины стояла белая коробка из-под «Столичной». Знахарь посмотрел на нее и спросил:
– А для меня найдется?
– Выбирайте, что вам больше нравится, – с улыбкой ответил Клещ.
Знахарь забрался в кабину и, откинув картонный клапан, заглянул в коробку. Там навалом лежали пистолеты, обоймы и ручные гранаты. Крякнув, он посмотрел на Клеща и сказал:
– Так… Гранаты отменяются. Ни в коем случае. Интересно, что за умник придумал такое?
Клещ застеснялся и ответил:
– Ну, это… На всякий случай.
А на лице у него было написано, что ему страсть как хочется кинуть куда-нибудь парочку гранат.
Знахарь покрутил головой и стал выбирать себе оружие.
Любимой «Беретты» среди груды маслянистых железяк не нашлось, поэтому он остановился на большом и тяжелом «ТТ». Взяв с продавленного жесткого сиденья какую-то тряпку, он тщательно протер пистолет и засунул его за пояс. Потом положил в карман летней куртки четыре запасных обоймы и легко выскочил из вертолета.
– Теперь все слушают меня внимательно, – сказал он и достал сигареты.
Некурящий Клещ неодобрительно посмотрел на пачку «Малборо», но, естественно, ничего не сказал. Закурив, Знахарь начал инструктаж.
– Наша задача – нейтрализовать команду судна. Подчеркиваю – не завалить, а именно нейтрализовать, потому что после окончания операции контейнеровоз должен благополучно продолжить свой путь. Поэтому особое внимание обращаю на то, что капитан и радист должны по-любому остаться невредимыми. Если кто из матросиков будет сильно дергаться – поступайте с ними, как хотите. Но главные люди должны остаться целыми. Капитан – для того, чтобы вести судно, а радист будет держать связь с берегом и докладывать, что все путем. Стилет говорил вам, в чем суть дела?
Клещ, который, судя по всему, был старшим в группе, ответил:
– Он сказал, что наше дело – остановить корабль. А дальше другие люди подтянутся.
– И больше ничего?
– Больше ничего.
– Хорошо.
Знахарь подумал и сказал:
– Нужен большой кусок белого картона, – он оглянулся на коробку из-под водки, – вроде этого, и жирный черный фломастер.
– Вован, мухой! – скомандовал Клещ, и широкоплечий здоровяк, резво перебирая кривоватыми мускулистыми ногами, затрусил в сторону здания Яхт-клуба.
* * *
Капитан контейнеровоза «Карлос Костанеда» сеньор Луис Бергамо находился в просторной капитанской рубке и задумчиво смотрел в огромное окно. Судно медленно двигалось к выходу из порта мимо стоявших у пирса судов.
Капитан выполнил свою работу, он доставил груз в Россию, где уже совсем другие люди должны были забрать его. Поэтому никто не мог бы упрекнуть его в невыполнении обязательств.
Конечно, Луиса Бергамо волновало то, что сеньор Гарсиа не встретил его, но вовсе не это было причиной его плохого настроения.
Проблема заключалась в том, что, по его распоряжению, один из контейнеров был умело вскрыт, и двести килограммов кокаина в многослойных прочных пластиковых мешках перекочевали совершенно в другое место. Говоря проще, Луис Бергамо обокрал своего работодателя. Если бы груз благополучно остался в России, то этого бы просто не заметили. В случае чего Бергамо мог отпереться. А теперь придется возвращать мешки на место, снова опечатывать контейнер, а главное – выпустить из рук то, что Бергамо уже считал своим, собственным…
