– Серый, сделаешь все в точности, как он сказал, – холодно произнес в телефон Невский. – Я сейчас предупрежу Рихарда насчет денег. Пусть вычтет лимон из моей доли. Ничего не предпринимайте. Я пока остаюсь… в гостях.
– Я понял, Влад, – полным лютой злобы голосом отозвался Сокол. – Держись, брат. Извини…
– Все будет ништяк, – заверил Рэмбо и нажал на кнопку сброса. Второй звонок, в офис «Союз-Баварии», занял всего минуту. Гендиректор СП, Рихард Майне, выслушал Невского, не стал задавать глупых вопросов и пообещал сделать все возможное, чтобы огромная сумма сменила хозяина до конца текущего банковского дня. Сделав все, что требовал Чалый, Рэмбо вернул ему телефон. Сказал как можно нейтральнее, без агрессии:
– Что дальше?
– Обувайся, – приказал Чалый. Когда Влад надел ботинки, молчаливый амбал заставил его повернуться спиной, застегнул на запястьях легкие, но прочные пластиковые наручники, накинул на плечи куртку, чтобы браслеты не привлекали внимания.
– Метрах в двухстах в горку, возле лабаза, наша машина, – сообщил Чалый, закуривая. – Садишься на заднее сиденье, рядом с Мюллером. Я – за руль. Там в сумке есть пузырь. Ноль семь литра, клюквенная. Пока едем по грунтовке до трассы, это минут двадцать, выпиваешь всю бутылку. Потом Паша снимет браслеты. Это для того, чтобы менты не шухерили, если вдруг остановят…
– Как я буду пить, если руки за спиной? – скрипнул зубами Влад.
– Как младенец. Только без соски, – ухмыльнулся сын вора. – А Мюллер, так уж и быть, тебе бутылочку подержит. Как выпьешь водяру до дна, мой тебе совет – сразу падай спать. После такой дозы, без закусона, это легко. И нам спокойнее будет. Не шуми, не дергайся, не испытывай судьбу… и не заставляй Мюллера ломать тебе пальцы. Лишнее членовредительство ни к чему. Здесь садистов нет. Мы все – люди разумные. Проигрывать тоже надо уметь с достоинством. Согласен?
– Как скажешь. Сегодня, по ходу, твой день, Чалый.
– Мой, Рэмбо, мой, – довольно кивнул бывший авторитет. – И если кто-то решит мне его испортить – он станет его последним днем. А может, и не станет. Если барыги твои жирные подсуетятся. Мюллер, веди его! Будь начеку. Он хоть и в браслетах, но мало ли какие чудеса в мире случаются. Может, его прадедушка, по линии матери, великий Гарри Гудини. Глазом моргнуть не успеешь, а он уже свободен и твой собственный ствол у тебя между глаз держит.
– Я ему покажу Гудини, бля, – впервые раскрыл рот и подал голос амбал, грубо подталкивая Невского к двери. – Разок въебу – сразу забудет откуда срать, а откуда… все остальное.
– Экий ты, Мюллер, деспот, – покачал головой явно довольный ходом сделки Чалый. – Жениться тебе надо. Срочно. Может мягче станешь, добрее, душевнее. А?! Что скажешь?
– Это проблема, – огрызнулся бык, по причине отсутствия мозговых извилин не уловив иронии в словах Чалого. – Не получается. От меня бабы с тринадцати лет после первой же палки как ошпаренные убегают. Спасибо папаше. Наградил дубиной двадцать шесть сантиметров напять! Точь-в-точь как у него. Коз-зел… Он сам большую часть жизни промучился, мать мою только в пятьдесят два года нашел. В кабаке. По пьянке.
– Да ну?! Слушай! – встрепенулся Чалый. – Так это просто подарок судьбы! Что же ты раньше про свою богатырскую булаву не говорил?! У моей Ленки подруга есть. Ирсен. Хозяйка антикварного салона на Дроттнингаттен. Миллионерша. Аристократка, голубая кровь! Соска-каких еще поискать! Саманта Фокси Барби от зависти сдохнут! Тридцать два года, грудь – силиконовая, зубы – фарфоровые, волосы – платиновая блондинка, ноги от ушей. И с той же самой проблемой. В том смысле, что мужика подходящего найти не может. Не то что среди дворян, графов там всяких, а даже среди простых. У всех, с кем пробовала, слишком маленький для нее. Ладно бы только это, так ведь клитор почти не чувствительный. Чтобы поймать кайф, надо ей задвинуть глубоко, по самое не балуйся. Вот резиновыми игрушками из секс-шопа и спасается. Чтоб, значит, от хронической неоттраханности на стенку по ночам не лезть. Вернемся в Стокгольм, надо вас срочно познакомить! А вдруг это судьба?! А, Мюллер?!
– Не знаю, – скептически дернул щекой громила. – Я, честно говоря, уже и не надеюсь. Больше полусотни телок дернул, так все ревут, словно я их режу. А несколько от одного только вида сразу чуть в обморок не упали. Но попробовать можно. Если эта… Ирсен до утра не сбежит – тогда точно женюсь. Даже без салона. Лишь бы только не черномазая. Ненавижу обезьян. Расплодились. Всем бы этим тварям, хвосты поотрубать – и под нож.
– Не, Ирсен чистая шведка, – успокоил громилу Чалый. – В пятнадцатом колене. Говорит – из рода самого викинга Рагнера, известного завоевателя и покорителя морей. Так что дерзай. По самые помидоры. Ха-ха!
– Базаров нет. Заметано, – оскалился Мюллер. Миновав сени вышел вслед за Рэмбо на крыльцо, от прилива эмоций ткнул Невского кулаком в спину. Рявкнул глухо: – Шевели копытами, доходяга!
Они сделали всего несколько шагов от дома, когда Влад едва не споткнулся, услышав рядом знакомый женский голос.
– Стоять, – это была Света. Исчезнувшая гостья, о которой все, включая Рэмбо, уже забыли. Девушка стояла в распахнутом дверном проеме бани, держа в вытянутых руках тяжелый ТТ, и казалась прямо-таки до неприличия спокойной. Никакой дрожи, никакой печати ужаса на очаровательном личике, ни нотки истеричности в голосе. Рэмбо, вмиг сообразив, что к чему, невольно залюбовался. Ни дать – ни взять – бесстрашная воительница, новая амазонка. Веди Светлана себя иначе, стандартно для оказавшегося в такой опасной ситуации юного создания, и эффект ее появления был бы не столь ошеломляющим. Но Света выглядела спокойной, как вождь Инчучуна, курнувший трубку с шишками перед последней битвой с бледнолицыми, и сей факт не ускользнул от внимания всех трех мужчин, остановленных ее окриком посреди двора. Влад не без удовольствия заметил как набычился, засопел Мюллер и как окаменело лицо Чалого, разглядевшего в синих глазах смазливой девчушки решимость применить оружие при первой же необходимости.
– Эй, малышка! Это еще что за фокусы? – все же попытался перехватить инициативу сын вора. – А ну брось! Я что… – но тут же заткнулся, оборванный на полуслове. «ТТ» громко чихнул, выплюнув из ствола белое пламя. Пуля вошла в сырую землю в каком-то метре от ног Чалого.
– Молчать, чурка. Еще хоть звук – и я возьму выше. Привет, Владик, – уголки губ Светы едва дрогнули. Их с Невским взгляды встретились. – Похоже я не зря забрала у тебя игрушку. Спрятать хотела, на случай если вдруг менты в гости нагрянут. Вышла из дома, а тут эти двое крадутся. Со стволами. Они были не очень похожи на твоих друзей. Я оказалась права?
– Да уж, – вздохнул Рэмбо. Добавил, не слишком заботясь о такте в общении с юными девушками и чистоте родного языка: – Имел я в рот таких друзей. Вовремя ты, Светик. Умница.
– Ерунда. Просто теперь мы квиты. Решила в дом зря не лезть, здесь подождать. Вот и дождалась. У тебя связаны руки? – девушка вышла из бани, сделала три шага вперед и остановилась на безопасной дистанции, продолжая сжимать в руках пистолет.
– Браслеты, – уточнил Рэмбо, рывком плеч сбросив накинутую куртку и демонстрируя наручники. – Ключ у него, – Влад кивнул на катающего желваки, сопящего от бессильной ярости Мюллера.
– Сними, – качнув стволом, решительно приказала амбалу Света. – Быстро, козел. Считаю до трех, потом не обижайся.
Мюллер переглянулся с молча кивнувшим Чалым и нехотя полез в карман куртки. Но совсем не в тот, нагрудный, куда только что опустил ключ от браслетов, а вроде бы как во внутренний. Крикнуть, предупредить Свету Рэмбо не успел. Впрочем, этого и не понадобилось. Едва клешня Мюллера стремительно выскользнула из-за пазухи вместе с пистолетом, в окружающей пасторальной тишине сельского пейзажа бахнул второй выстрел. Выронив «беретту», громила схватилася руками за горло, из которого рванулся наружу алый фонтан, захрипел, забулькал, рухнул на колени, постоял в таком положении секунды три, тараща на Свету вылезающие из орбит глаза, после чего рухнул лицом в грязь, дважды дрыгнул ногами и затих.
– Дурак. Я же предупреждала, – словно оправдываясь перед собой, тихо, одними губами произнесла девушка, медленно опуская китайскую волыну, из ствола которой вился серый дымок. Невский понял – вот теперь, после вынужденного убийства, ее проняло всерьез. Почти парализовало. Понял это и Чалый. И времени зря терять явно не собирался. На принятие единственно верного решения у сына вора ушло не больше секунды. Тихомиров не стал повторять ошибки Мюллера и лезть за пушкой в карман, а решил прежде всего устранить главную угрозу – забрать оружие из рук Светланы – и коршуном метнулся к застывшей в ступоре девушке, собираясь сбить ее с ног, нейтрализовать, а уже потом, пользуясь подавляющим преимуществом в массе и силе, без особых проблем вырвать из ее пальцев ствол и тем самым свести-таки вдруг пошедшую не по сценарию партию в свою пользу.
